Искатель. 1997. Выпуск №3

Что еще? Попытка заговорить о политике.

«Мы же с вами договорились — про политику ни слова! — мягко остановил ее Фризе. — Лучше скажите, когда мы с вами поедем купаться на Москву-реку?» И ее ответ: «Когда вы перестанете кормить сардельками милую Генриетту».

Фризе подумал о том, что заработанные Таиской баксы надо передать семье.

А что интересное он узнал у Генриетты? Почти ничего. Владимиру было приятно вспоминать о ней. Последние жаркие дни девушка превзошла саму себя по уровню «голизма». Наверное, никогда в читальном зале архива не появлялись настолько раздетые особы. Но это никого не шокировало. Для Генриетты все было естественно. Но что же она говорила?

Строчку за строчкой он вносил свои наблюдения и разговоры в «Ежедневник». Но даже сейчас ему было нелегко вспомнить, о чем говорили они с Генриеттой. Но о чем бы ни говорили, рефреном всегда звучали слова:

Фризе должен поручить свои розыски частному бюро, в котором она работала. И, кроме того, Карфаген должен быть разрушен.

О чем они еще говорили? Фризе улыбнулся. К делу это явно не относилось.

А редкие беседы с Зинаидой? Обо всем и ни о чем. Эта девушка — крепкий орешек. Почти ничего о себе не рассказала. Кто ее друзья, с кем встречается?

Захлопнув «Ежедневник», Фризе забросил его на старое место. Под диван. Потом придвинул к себе телефон и набрал номер Рамодина.

Майор даже не удивился, услышав его голос. Сказал ворчливо вместо приветствия:

— Мужик, через два дня завязываю с политикой. И мы с тобой раскрутим дело Павлова! — Наверное, майор решил, что Фризе опять будет донимать его вопросами о том, как идет расследование.

— Бог с тобой! — Фризе был великодушен. — Скажи лучше, твоя половина не согласится на меня поработать пару вечеров? У нее это здорово получается. А фирма хорошо заплатит.

— Эй, господин?! Уж не собрался ли ты подъехать к моей тетке? Яйца отрежу!

— Грубишь?!

— Шучу! — Голос Рамодина звучал миролюбиво. — Верунчик, ты одета? — окликнул он жену. — Тут один ухажер поговорить с тобой желает,

Оказалось, что Вера только что отдежурила и три дня свободна. Услышав про возможность заработать, она тут же согласилась на предложение.

— Куплю себе шапку из чернобурки.

— Еще и на воротник хватит, — пообещал Владимир.

Они договорились встретиться через час обсудить детали.

ТАИНСТВЕННЫЙ ДЖИП

Через дорогу от архива находился крошечный скверик. Такой крошечный, что в солнечную погоду тень от единственного уцелевшего тополя покрывала всю его территорию.

В собачьи часы пик — ранним утром и поздним вечером — здесь выгуливают питомцев все собачники района. Следы этих прогулок остаются в скверике навечно. Пока солнце и ветер не завершат работу. Но и псы не теряют времени даром.

Фризе миновал брешь в чугунной ограде, на которой красовалась табличка: «Выгул собак запрещен. Штраф 500.000 р.», и огляделся. Две большие облезлые скамейки пустовали. Владимир выбрал ту, с которой открывался хороший вид на подъезд архива. Впрочем, на второй скамейке сидеть было невозможно из-за выломанной спинки.

Теперь предстояло дождаться, когда из подъезда появится Зинаида.

По опыту Владимир знал, что архивные мышки непредсказуемы и могут покинуть унылый читальный зал задолго до его закрытия. Хорошая погода, встреча с подругой — или другом, — мигрень, поход в парикмахерскую — любая из этих причин, а также тысячи других, могут повлиять на их поведение.

Поэтому он пришел задолго до закрытия архива и приготовился ждать.

Вера Рамодина, расположившись неподалеку в стареньком «Москвиче», караулила Генриетту.

Две бесцветные дамы средних лет с сомнением оглядели сломанную скамейку. Составить их словесный портрет Фризе не сумел бы и через минуту после расставания.

— Молодой человек, вы не могли бы пересесть? — спросила дама помоложе. И, наверное, посмелей.

— Нет.

Такого ответа дамы не ожидали. Некоторое время они пребывали в замешательстве. Потом переглянулись и сели рядом с Владимиром.

Фризе кожей ощущал их враждебность. Ну как же им было не злиться? Пришли в садик обсудить свои насущные проблемы, а тут ошивается одетый в джинсу бездельник!

— Неужели интересно слушать бабьи разговоры? — спросила одна из дам свою приятельницу.

…..Некоторые о-бо-жают!

Чтобы не втянуться в спор, Владимир промолчал.

Следующие пять минут женщины не раскрывали рта. Шуршали бумагой, перекладывали пакеты с покупками. Наконец смелая сказала со вздохом:

— Жаль Муру.

— Да. К животным привыкаешь.

— Не поверишь, я белугой ревела. Не плакала так, схоронив двух мужей.

Пожилой мужчина с седыми, давно не стриженными волосами медленно прошел через сквер и остановился у мусорного бака. Его темно-серый, когда-то модный костюм был заношен до блеска, заштопан на локтях. Наверное, мужчина штопал сам — ни одна женщина, даже если бы и очень и хотела, не могла бы создать эти шедевры штопки.

Порывшись в баке, пришелец извлек из него три пустые бутылки и больший кусок позеленевшей копченой колбасы. Аккуратно сложив находки в полиэтиленовый пакет, с которого улыбались потертые герои телесериала «Династия», мужчина скользнул безучастным взглядом по сидевшим на скамейке и удалился.

— Видала? — сердито спросила дама, похоронившая двух мужей. — До чего дошел народ! Этот побирушка — не меньше чем кандидат наук! А ты все что-то доказываешь!

Похоже, это были отголоски давнего спора.

— Теперь я с тобой согласна. — Приятельница понизила голос. — Страна непуганых дураков. Читала в «МК», какие дачи премьер с сыном отгрохали? А эта сучка…

Последнюю фразу Владимир не расслышал.

Из подъезда архива выпорхнула Зинаида. Мгновение постояла, решая, куда же направиться? Направо или налево? И зашагала в сторону Бульваров. Фризе подождал, пока она не скрылась за углом, и двинулся следом. Проходя мимо «Москвича», на сиденье которого уютно покуривала Вера, он весело спросил:

— Не подкинешь, мастерица?

— На своих двоих доберешься! — отшила Фризе подруга майора. Получилось очень натурально.

Когда Фризе начинал работу следователем районной прокуратуры и ему приходилось — хоть и очень редко — за кем-то следить, он испытывал неудобство из-за своего роста. Все время казалось, что такому длинному не спрятаться за чужие спины, не слиться с толпой. А сутулиться, пригибаться он себе строго-настрого запретил. Боялся, что потом это превратится в привычку. Но в последнее время Владимир с удивлением обнаружил, что уже не чувствует себя в толпе чересчур высоким. Молодые акселераты — и парни и девушки — заметно опередили его в росте.