Искатель. 2009. Выпуск №5

Подыскал в Подмосковье красивую церквушку, исповедался попу — не стал обманывать. Но прежде поинтересовался, сколько приносит приход за год, и пожертвовал на украшение храма вдвое больше. Попик согласился обвенчать нас с Дашей.

Даша была в белом платье — мама настояла — с фатой и венцом из белых кораллов. Они у Любы выращиваются на подводных плантациях. Для мамы их выслала в мой последний приезд.

Попик читал-читал венчальную молитву, а потом как рявкнет:

— Истинная любовь да не будет греховной! Аминь!

Мы с Дашей вздрогнули. Каждый своим мыслям. Даша — о рождении дочери до брака. Я — о многоженстве.

Настюшу окрестили в той же церкви.

Никушки пришли в восторг от брачного контракта — его мне Билли подготовил. Но как ни изощрялся мой виртуальный друг, без поправок не обошлось. В графу «Обязанности сторон» сестрички настояли внести пункт: «Исполнять сексуальные фантазии мужа».

А они у меня есть, фантазии-то? Все от них, греховодных…

Ликовали они пункту «Полное материальное обеспечение».

— Это правильно: мужчина должен заботиться о пропитании женщин…

— И об одеждах…

— И о побрякушках…

— И о парфюмерии…

— И о жилье…

— И об авто…

Я купил им квартиру в Москве, поближе к Литвузу, в который они таки поступили. Авто подарил по их выбору — в нашей семье личный транспорт был не в моде.

После этого душа моя действительно успокоилась. Но, как показало грядущее, ненадолго.

Гамбит

Так назвал эту операцию Президент. Ну а я бы по-другому — «Троянский конь». Чем не название? По-моему, лучше подходит. Впрочем, судить вам.

С чего начать? Начну с Любиного звонка.

Люба позвонила:

— Все плохо, Леша.

— Киты гибнут?

— И китята. Выбрасываются на берег, Леш, — Люба всхлипнула. — Топятся на мелководье. Мы с ног сбились, головы сломали — в чем причина?

После паузы:

— Леш, прилетай, сбегу с работы на три дня.

Три дня наедине с Любой — об этом только и мечтал два последних месяца!

Но…

Надо соблюсти приличия.

Сводил маму, Дашу и Надежду Павловну в Большой и в ресторан.

Нежно простился с Дашей.

Даша… Даша — это любовь и боль моего сердца.

Рождение Настюши отвратило у нее наследственную потребность жертвовать собой для блага и счастья других. Надеюсь, напрочь. Только болью полнятся прекрасные очи при виде убогих, пьяных и бомжей. Кстати, Жека вернулся в родные пенаты. Худой, длиннющий и сутулый. С тросточкой. Вполне подвижный. Когда увидел меня, вошедшего во двор, лихо так продефилировал по детской площадке, где Даша выгуливала Настюшу.

— О чем он? — спросил я венчанную супругу и увидел глаза, полные вселенской скорби.

Любит? Боль царапнула сердце. Но разве имел право я, многоженец, ревновать?

— Извини, — повернулся уходить и вдруг…

Даша бросилась мне на шею так порывисто, так отчаянно принялась целовать, что заплакала, испугавшись, Настюша. Тут как тут ее бабульки.

— Вы что, с ума сошли?

А мы и сошли. На Дашины поцелуи я ответил своими, страстными. Мы тискали друг друга, стыдились этого порыва и не могли оторваться. Спасибо тебе, Жека.

Надежда Павловна — женщина строгая. Она воспитала дочь в спартанско-пуританском стиле. Хорошую дочь. Она и внучкой принялась командовать.

Другой метод воспитания у мамы. Помню свое детство, помню ее уроки.

Пример.

Собираюсь во двор играть с ребятами в футбол.

Бабушка вздыхает и качает головой — не одобряет.

Папа считает, что в футбол играют умственно отсталые люди в экономически слабо развитых странах, — не понимает.

А мама… Надевает спортивные брюки, бейсболку козырьком назад — и со мной во двор. Лихо бегает, толкается, пасует, бьет. Потом пацаны говорили мне: слышь, ты, пусть твоя мамка сыграет за нас с соседнедворовой командой. Приходили делегацией, звонили в дверь, звали. И если брали меня (неважный был игрок-то), то и мама соглашалась. Однажды мужик какой-то долго стоял у борта коробки, наблюдая за матчем. Потом высказался:

— Слышь, пацан, больно ты на бабу похож.

Мама… представляете: уже кандидат наук, старший преподаватель кафедры — плюнула под ноги и заявила:

— За такие слова можно и схлопотать.

Команда поддержала:

— Тебе чего, мужик, гудок распинать?

Мама осталась такой и в бабушках. Она не водила Настеньку за ручку с важным видом, не поучала — этого нельзя, а это «кака». Брала вторую лопаточку и на пару с внучкой, высунув язык, строила песочные дома. Катались вместе с горки. Жевали на двоих один бутерброд.

Даша недолго колебалась, чей метод лучше. Мамочки на скамейке, она в песочнице, на горке, на стенке (шведской), спорит с дочкой и обижается на ее уловки, сама хитрит и жульничает — игра. Две сестрички.

Наши отношения очень ровные. Правильнее сказать — хрустальные. Мы бережем друг друга и не надышимся. Я балую ее подарками и стараюсь угодить. Она готова в любой миг исполнить любое мое желание. Никогда не провоцирует на близость. Никогда не проявляет инициативы в интимных делах, но всегда ответлива и нежна. Каждый вечер перед сном делаю ей массаж, как в тот памятный день. Втираю благовония в тело, которое после родов утратило девичью угловатость, но приобрело женскую плавность. Я его обожаю и целую, прежде чем коснуться рукой. Даша страдает. Ей кажется, что я заставляю себя делать ей удовольствия. Пусть себе. Такие муки я приемлю — на самом деле это я получаю неземное наслаждение, лаская любимые формы и прелести. Иногда вечерами Настюшка заигрывается — некому Топнуть ногой и отправить ее спать: мы начинаем обмениваться с

Дашей чересчур нежными взглядами. От мамы этого не скроешь.

— Идите уж, — машет рукой и заманивает внучку в свою спальню.

Настюша не любит спать одна, и, наоборот, иногда она прибегает к нам утром, когда мы нежимся в постели, забирается в середку. Даша смеется:

— Семья получилась.

Завидуете, наверное? Я и сам себе завидую. Когда отсутствую несколько дней, спешу домой, как дембель на вокзал. Знаю: три любящих сердца с нетерпением ждут меня и рады моему явлению в любое время суток.

Следующую ночь я прощался с Никушками. О них тоже есть что рассказать. Сестрички тратят весь месячный доход на обновление интерьера своей квартиры. И требуют с меня компенсации. Я, конечно, штопаю их финансовые дыры — ведь, по большому счету, все эти декорации предназначены мне. Представляете? Романтическое свидание с двумя лохматыми, полуодетыми дикарками в первобытной пещере. Стены увешаны рогами, чучелами, шкурами. На полу в блюде из черепахового панциря парит жареное мясо. И дикие танцы, с прыжками, ужимками, к чертям летит незамысловатая одежда. А моя — так рвется на клочки. Все. Захвачен варварками в плен. Теперь я буду либо съеден, либо… Либо стоило порванных прикидов.