Искатель. 2013. Выпуск №11

Муромцев открыл замок, распахнул дверь и мгновенно принял боксерскую стойку, раскачиваясь и играя полным комплектом мышц.

На пороге стояли два чемодана, а между ними тоненькая девушка с огромными испуганными глазами. От страха она даже вскрикнула, но легко и почти беззвучно.

За две секунды противостояния Павел окончательно проснулся и понял, что дико испугал это нежное создание, этого ангелочка с двумя чемоданами. Он юркнул за дверь спальни и оттуда начал знакомиться с гостьей, натягивая брюки и все остальное.

К моменту совместного завтрака Паша понял, что девицу зовут Надежда, что она приехала из Пскова и хочет поступать в институт.

— Мне кажется, Павел, что вы меня не помните?

— Вспоминаю, Надя, но очень смутно. Как из кино: здесь помню, а вот тут абсолютный мрак. Я просто еще не проснулся. Вы мне подскажите, и я сразу все соображу.

Муромцев шутил, и обычно все девушки его шутки понимали. Они сразу хихикали и начинали строить глазки. А Надежда замерла и даже не улыбнулась.

Паша в этот момент наливал кофе. Он наклонился и заглянул в лицо девушке. Ее огромные глаза были полны слез. Вот тебе и Юрьев день! Что называется, нескладно пошутил.

— Ты почему это так, Надежда? Ты зря расстроилась. Со мной это бывает. У меня сила есть, а память слабенькая.

— Мне мама говорила, что вы меня забыли, а я ей не верила. Вы не беспокойтесь. Сейчас я кофе допью и поеду назад. Думала в Москве в институт поступать, но зачем мне это надо, если вы меня не помните.

— Да все я помню! Ты только скажи, где мы с тобой познакомились?

— Как где? В самом Пскове. У нас свой дом на окраине города. Пять лет назад вы приезжали и жили у нас целую неделю.

— Все вспомнил, Надюша! Так мы с тобой родственники?

— Дальние родственники. Так, десятая вода на киселе. Мама считала, что если вы мой брат, то всего лишь пятиюрод-ный. А это не считается. Таким родственникам вполне разрешается жениться.

— Не понял, Надежда! Это в каком смысле — жениться?

— В прямом. Только я зря это сразу сказала. Вы подумаете, что я вам навязываюсь, а это совсем не так. А вы хоть помните, как мы три вечера в парке гуляли?

— Конечно, помню! Такое не забывается. Мы с тобой на берегу реки сидели и на закат смотрели. Верно?

— Верно. Мы еще обнимались, и я сказала, что мне недавно восемнадцать исполнилось. А тогда вы стали меня целовать. А я вас обманула. Мне тогда всего шестнадцать было.

— Надежда, это плохо, когда молодые девушки обманывают.

— Плохо. Но я тогда сразу решила, что вы мой единственный. Раз и навсегда! А когда вы уехали, я все пять лет вас ждала. И я за это время ни с кем, ничего, ни чуть-чуть. Даже в щечку.

— Ну, ты, Надежда, огорошила! У нас с тобой прямо мыльная опера получается. И что же теперь делать?

— А ничего. Вот поживу у вас месяц или чуть побольше. Буду поступать. Если провалюсь в институт, то сразу вернусь к себе в Псков.

— А если вдруг поступишь, у меня жить останешься?

* * *

Маслов не ошибся, нанимая частных детективов. За три дня до крайнего срока они представили полный отчет об объекте.

Вымогателем оказался военный пенсионер Ларченко. Звали его Андрей Юрьевич. Он был одиноким и жил в частном доме в поселке Дубки. По званию он всего лишь майор, а по возрасту ему пятьдесят пять лет.

Кроме установочных данных сыщики представили распечатку разговоров объекта по сотовому телефону и видеозапись, сделанную внутри хаты.

По всей информации получалось, что все не так плохо. Вероятно, этот Ларченко одиночка. Допустим, работал когда-то майор в архиве ФСБ, выкрал там старое дело осведомителя «Барса» и теперь шантажирует уважаемого человека.

Не так сложно справиться с этим вымогателем, но нельзя никого привлекать. Действовать придется самому.

По сводкам сыщиков выходило, что Ларченко ежедневно с четырех до семи пьет пиво в забегаловке у пансионата «Дубки».

Маслов поставил себе простую задачу — двадцатого мая в «пивное» время скрытно проникнуть в избу «оборотня» и конфисковать документы. Тем более что долго искать компромат не пришлось бы. Видеосъемка в доме майора показала, как он прячет чемодан под половыми досками.

Все складывалось очень удачно. Ларченко жил на самом краю поселка. Пройти к нему можно было со стороны огородов, не привлекая внимания.

Антон Петрович бросил машину в роще на берегу ручья. До дома вымогателя было сто пятьдесят метров. Надо только спуститься вниз, пройти по самодельным мосткам, подняться вдоль картофельных гряд и проскочить через старый сад.

Очень важно не попадать на глаза соседям и вообще не оставлять следов.

В последние годы Маслов работал в театральной среде. Конечно, телеведущий это не совсем артист, но у него тоже есть понятие о гриме, костюме и накладных усах.

Он использовал все приемы маскировки сразу. Антон нацепил еще и парик, темные очки и шляпу. Он сгорбился, скособочился и хромал на обе ноги. Теперь если даже из-за забора какая-нибудь соседка увидит его, то ей запомнится чистый Квазимодо.

Подойдя к заднему крыльцу, Маслов обнаружил, что путь свободен. На двери висел амбарный замок со сломанной дужкой.

Он вошел в сени. И справа, и слева были нагорожены полки, заставленные старым барахлом. Тут были и открытые банки с соленьями, и влажный тулуп, и ящик с прошлогодним луком. Все эти запахи соединялись в невообразимый аромат. А из комнаты несло самогоном и запахом переполненной пепельницы.

Маслов проскочил туда, где под половицами затаился чемодан с компроматом. Надо было вынуть две доски. Хорошо, что у Антона был с собой мощный охотничий нож.

Он открыл тайник, вытащил чемодан, встал и развернулся к выходу. Его победное настроение улетучилось в момент. На пороге стоял сумрачный пенсионер Андрей Ларченко, который сейчас должен был пить пиво у пансионата «Дубки».

— Вы чего так рано, Андрей Юрьевич? Я вас не ждал.

— Так пивная не работает. У них там свадьба в «Дубках».

— Понятно. А я вот зашел в гости. Поговорить хотел.

— Давай поговорим, агент «Барс». Ты зачем, гад, чемодан взял?

— Совершенно случайно.

Они мило беседовали, а их тела были напряжены, как у бе-унов на старте стометровки. Антон все еще сжимал в правой руке охотничий нож, а Ларченко сделал шаг вправо и потянулся за топором.

Маслов не выдержал первым. Он заорал, как каратист, и, не выпуская из рук чемодана, бросился на таран. Ударом головы в грудь он сбил пенсионера, но и сам свалился на пол. Они крутились, меняли позы и страстно урчали, как неумелые любовники.