Искатель. 2013. Выпуск №8

Именно так она и представляла себе кабинет следователя средней руки. Неужели именно здесь решается судьба ее квартир, особняков, яхт и банковских счетов?

— Садитесь, гражданка Буравченко. Должен вас огорчить. Следствие завершается не с лучшими для вашего мужа результатами.

— Не виноват он.

— Мы, слава богу, живем в правовом государстве. Вину вашего мужа будет решать суд. А решать он будет на основании тех материалов, что мы ему представим. Прочтите вот эту фразу. Я буду требовать десять лет с конфискацией.

— Как это «десять»? И почему это с конфискацией? Адвокат обещал от трех до пяти.

— И когда он вам это обещал?

— Две недели назад.

— Ах, уважаемая Надежда Тарасовна. Как быстро летит время. Может быть, тогда он и был прав. Но посмотрите на эти документы.

Лобачев встал и быстро разложил пачку документов перед обалдевшей «женой подследственного».

Он видел, что она просматривает протоколы, но не читает их. Надежда просто не могла сосредоточиться.

Через пять минут Федор ловко сгреб бумажки и продолжил:

— Как вы увидели, гражданка, прошло время, и появились новые доказательства. Обратили внимание на показания Семиняки?

— Но он не должен был ничего плохого о Фиме сказать. Он не мог этого сделать.

— Мог, не мог. Но он сказал! Очень трудно нам было этого добиться. А теперь у вашего мужа уже другая статья.

— С конфискацией?

— С полной! Заберут все, кроме вашей зубной щетки. Вот такой расклад, дорогая вы моя. Надо вернуть государству все нажитое нечестным путем. Но не расстраивайтесь вы так. Это мы, прокуроры, предлагаем десять лет, а суд даст семь-восемь. Меньше просто закон не позволяет.

— А конфискация?

— Это обязательно. Так что, я вас прошу ничего из дома не вывозить. Мебель, одежду, посуду, тряпки. Ничего! Из холодильника можете немного взять, а по остальному полная конфискация.

— Простите, уважаемый господин следователь, а нельзя ли как-нибудь иначе?

— Не понял!

Лобачев угрожающе встал из-за стола.

— Не понял. Вы что мне предлагаете? Вы думаете, что я соглашусь изъять показания Семиняки? Да, без них все дело развалится и вашего мужа отпустят. Его выпустят, а меня на три года посадят. Это тысяча дней.

— А если как-нибудь изъять?

— Даже и не думайте. Вы ничем не сможете скрасить мою отсидку. Конечно, если бы я знал, что за каждый день неволи я получил по двести пятьдесят долларов, то сидеть было бы чуть-чуть веселее. Двести пятьдесят баксов за сутки тюрьмы. Жалкие деньги!

— Я все поняла! Надо двести пятьдесят тысяч долларов?

— У вас, Надежда, была пятерка по математике? Но не долларов, а евро. Инфляция, дорогая. Баррель опять подорожал.

— Но что я буду иметь?

— Вместо той бумаги, где десять лет, в суд пойдет вот эта бумажка. Здесь всего два года условно.

— А конфискация?

— Никакой конфискации! Живите себе спокойно. Пользуйтесь усадьбами, яхтами, машинками, диванчиками, кастрюльками. Всем вашим барахлом.

— Я согласна! Но сегодня я не смогу собрать все деньги.

— А я не смогу ждать до послезавтра. Завтра, значит. В восемь вечера вам позвонит мой человек, назовется Васей. С ним и решайте все детали. Где передавать валюту, когда и в какой сумочке. Да, и еще одно, не вздумайте кому-нибудь даже чирикнуть об этом. Тогда конфискации не миновать.

Вечером следующего дня Саша Караваев с необходимыми предосторожностями получил всю сумму.

Это была удача. Полный успех.

Но вторая дамочка подготовила неприятный сюрприз.

После примерно такого же разговора Софья Рутберг согласилась, но выдвинула три. условия: деньги она передаст лично Лобачеву, передавать будет на своей квартире, и он оставит ей краткую расписку из общих фраз.

Самому идти за деньгами не очень хотелось, но Лобачев согласился. Условия по-женски логичны и не очень опасны. Если бы она хотела его сдать, то это можно было бы сделать здесь и без всякой расписки.

Софья радостно встретила его и сразу провела в огромную комнату. Около дивана на журнальном столике был накрыт легкий ужин на двоих, стояли шампанское и коньяк, горели две свечи.

Все это несколько насторожило Лобачева, но Софья сразу перешла к деловой части. Она высыпала из пакета на диван пять пачек.

— Смотрите, Николай Николаевич, здесь пятьдесят тысяч. Больше я пока не достала. Остальное принесут через полчаса. А мы пока с вами поедим и выпьем за успех.

Лобачев быстро проверил деньги и распихал их по карманам.

Оставаться здесь, а тем более встречаться с теми, кто якобы принесет деньги, все это не входило в его планы.

Тем более что внизу в машине его ждал Александр, готовый через десять минут ворваться в квартиру.

— Нет уж, Софья Борисовна. Я не голоден. Да и у меня дела спешные. Побегу я. Позвоню вам через два часа. По вашей, извините, вине срыв произошел. Так что встретимся мы с вами в другом месте, которое я вам назову.

Он двинулся к двери, но Софья бросилась за ним, схватила его за отвороты пиджака и с силой потянула в глубь комнаты.

Глаза ее горели тревогой и страхом. Она шептала, пытаясь изобразить страсть:

— Милый мой! Ты не должен уходить. Я так давно одна. Я без мужчин просто с ума схожу.

Она остановилась около дивана, отпустила Лобачева и начала рвать на себе платье, оставляя царапины на руках, на шее, на груди.

Реакция кандидата в любовники была мгновенной. Лобачев вытащил из-за пояса пистолет и легким ударом в висок уложил Софью на диван.

Он знал, что не переусердствовал: через десять минут она очнется, а через три дня исчезнет шишка.

Затем Федор рванулся в коридор и рывком открыл соседнюю дверь. Там уже на изготовке стояли два бугая.

По сигналу от Софьи они были готовы ворваться в комнату, успокоить Лобачева, отнять деньги и зафиксировать факт изнасилования.

Дальше они потребовали бы сделать все, что он обещал, но бесплатно.

Увидав противников, Лобачев заорал диким голосом:

— Стоять! Ребята, я очень метко стреляю. Медленно кладем на пол фотоаппарат и дубинку. Хорошо! Теперь поворачиваемся спиной, ложимся на пол и ползем под кровать.