Искатели злоключений. Книга 2
Шрифт:
Когда я занимаюсь разгадыванием кроссвордов или чайнвордов, делаю расшифровки или еще что-нибудь в этом роде, то я, конечно, не прибегаю к помощи волшебства и чародейства. Но после того, как дело сделано, можно и расслабиться. Поэтому я молча произнес одно довольно пустяковое заклинание и настроился на нужную мне волну. И вскоре уловил тревожное поскуливание собачки.
– Вы знаете, господин Цапкинс, – сказал я с легким изумлением, – этот «Доброжелатель» вовсе не гнэльф! Это – собака! И она сидит сейчас под лестницей в офисе банка господина Фишера и ждет грабителей!
– О, мой
К счастью, мы приехали в банк вовремя. И бравые зондерлингские стражи порядка схватили налетчиков, едва только те успели появиться на пороге. А пес, который сидел под лестницей, в тот же день получил из рук самого господина бургомистра золотую медаль. Временно я хранил ее у себя, но теперь передаю награду хозяину славного героя. То есть тебе, Тупсифокс!
Глава сорок девятая
И зондерлингский чародей достал из кармана пиджака сверкающую, словно маленькое солнышко, медаль и протянул ее мне.
– А ты говорил, что Кнедлику не видать медалей, как своих ушей! – весело пихнул я в бок Пугаллино и склонился над драгоценной наградой. – Да такой медали нет ни у одной, даже самой породистой, собаки!
– Неужели она из чистого золота? – пробормотал Кракофакс. – Ни за что не поверю!
– Представьте себе – вся. На героев зондерлингцы не скупятся, – улыбнулся знаменитый волшебник.
– Ну-ка, ну-ка, Тупсифокс, дай-ка ее сюда, – сказал дядюшка, слезая с кресла. – Такие вещи нужно хранить в сейфе, а не привязывать к собачьим ошейникам вместо колокольчиков!
Кракофакс спрятал медаль во внутренний карман сюртука и облегченно вздохнул:
– Теперь я спокоен: дар зондерлингского бургомистра в надежном месте!
– Там же, где лежит и письмо Скорпины? – не удержался Пугаллино, чтобы не съехидничать.
Дядюшка смутился и, покряхтывая, вновь уселся в продавленное кресло. Почмокал губами и медленно проговорил:
– Спасибо, что напомнило нем… Так вот, господин Гэг, у нас к вам есть одно дельце…
И, выдержав небольшую паузу, Кракофакс принялся рассказывать зондерлингскому чародею о том, что привело нас в эти края: о семействе злюков, заточенных в осколок зеркала, о внезапном исчезновении Кнедлика, о просьбе Скорпины пожалеть ее и сыночка с невесткой, о покаянном письме злюков к Гэгу… Единственное о чем умолчал мой дядюшка по своей старческой забывчивости, так это о награде, обещанной ему Скорпиной. А может быть, он это сделал из скромности: не хватил хвастать нашим будущим богатством…
После того, как Кракофакс закончил свое грустное повествование, всемогущий зондерлингский волшебник ненадолго задумался, а потом, отчаянно махнув рукой, весело воскликнул:
– В конце концов, это не моя обязанность – обрекать злодеев на вечные муки! Так и быть, я сниму с них свое заклятье. Но предупреждаю: если они снова возьмутся за старое, то я им такое устрою – век будут меня помнить!
– Они вас и так не забудут, можете мне поверить, – усмехнулся дядюшка.
Обрадованные
тем, что все наши проблемы удачно разрешились, мы с Пугаллино чуть было не пустились в пляс. Но вовремя одумались и, покосившись на выглядывающую из кухни фрау Пустель, дружно сказали:– Теперь бы домой…
– Да-да, и поскорее! – поддержал нас дядюшка.
А Кнедлик, войдя незаметно в комнату, громко и радостно гавкнул: вернуться в Гнэльфбург ему хотелось, пожалуй, больше всех.
– На чем же вы поедете? – теребя черные усики, проговорил господин Гэг в легкой задумчивости. – Может быть, вас отправить домой по воздуху?
– Мы не птички, – поежился Кракофакс, – порхать не умеем…
– Полетите на ковре-самолете! – Гэг с улыбкой показал на грязную циновку, лежащую на полу. – Надеюсь, фрау Пустель ее вам подарит в счет уплаты за ваши труды?
– Вот уж не думала, что мой коврик может взмывать в небеса… – нарушила свое молчанье старая ведьма. И тяжело вздохнула. – Какая коварная штука – жизнь! Можно прожить сто лет и не узнать, что у тебя под носом было настоящее чудо. Обидно и грустно, господа, обидно и грустно!
И она, задернув шторку, скрылась на кухне.
Не дожидаясь команды от взрослых, мы с Пугаллино схватили циновку и побежали выколачивать из нее пыль столетий. Заливаясь лаем, Кнедлик помчался за нами сразу, а дядюшка и волшебник Гэг вышли из хижины чуть позже. Подойдя к нам вплотную, Кракофакс искоса посмотрел на «ковер-самолет» и проговорил:
– В том, что эта штука долетит до Гнэльфбурга, у меня нет никаких сомнений. Но долетим ли до Гнэльфбурга мы сами?
Я понял, что дядюшка страшно трусит, но признаться в этом стесняется, и решил его подбодрить:
– Если мы будем держаться друг за друга так, как ты держался за золотого гуся, то наверняка не свалимся. Можно подумать, что это у тебя первый в жизни полет!
– Надеюсь, что и непоследний…
Поглядывая на нашу разношерстную компанию с доброй улыбкой, черноусый чародей спросил:
– Ну что, друзья, к полету готовы?
– Гав! – ответил Кнедлик за всех. – Гав-гав!
– Тогда желаю счастливого пути!
Мы уселись на плетеный коврик, и господин Гэг взмахнул рукой. Что он прошептал, какое именно заклинание – мы уже не расслышали. Свист рассекаемого ковром-самолетом воздуха заглушил его слова и заставил всех нас зажмуриться и закрыть уши руками. Всех, кроме, конечно, Кнедлика. Мой пес, как вы понимаете, ушей не зажимал!
Глава пятидесятая
До Гнэльфбурга мы домчались так быстро, что не успели даже толком испугаться.
– Ну вот, – сказал с явным сожалением в голосе Пугаллино, слезая с ковра-самолета и помогая подняться на ноги Кракофаксу, – только взлетели – и уже посадка!
– Да, не повезло, – усмехнулся дядюшка. – Я думал, что нас ветерком до озноба провеет, укачает до тошноты, кого-нибудь вниз сбросит… И ничего этого не случилось – какая жалость!
Ковер-самолет доставил нас прямо к дому: он совершил посадку в пустынном дворике в двух шагах от входа в наш родимый подвал. Соседи не видели, как мы приземлились, но мы этому даже обрадовались.