Искаженный мир - Имя Охотника
Шрифт:
Теперь вот надо переть в какую-то деревню. Если в городе народа слишком много и на меня там даже если узнают, не обратят внимание, то тут скрывать свой статус мне в любом случае нельзя и негатив все равно будет.
Сон в кровати в любом случае лучше сна спальнике, но…
Ладно. Нет смысла ворчать по этому поводу. Вряд ли уж все в мире знают обо всем.
Лучше буду думать о чем-то хорошем.
Деревня почти ничем от виденных ранее не отличалась. Такой же частокол вокруг, такие же крепкие дома, такая же стража и охрана, собаки пернатые, дети бегают по улицам,
Предоставив удостоверения и войдя внутрь, мы двинулись внутрь и стали искать, где бы переночевать, а вот внутри…
– Как-то не нравится мне, как они смотрят на меня, - напряженно произнес я, нервно оглядываясь.
Мы довольно быстро стали центром внимания местных. Если обычно на меня старались не смотреть и как-то не показывать что видят, то сейчас целенаправленно глазели, перешептывались, указывали пальцем и всячески проявляли нездоровый интерес.
Вроде правая рука в перчатке, а лицо мое не особо мутировало после Черной Ярости, потому такое внимание мне было не понятно. Зубы чутька заострились, но я пока не улыбался.
Люди постепенно собираются вокруг, не уходят, говорят о чем-то и толпа начинает меня серьезно пугать. Перед глазами сами собой возникли картины моего избиения и издевательств тех уродов, а рука сама собой потянулась к мечу.
– Макс! – неожиданно прозвучал из толпы голос и оттуда кто-то выбежал. – Макс!
На меня налетел какой-то мальчишка, что едва не сбил с ног.
– Что?! Чего?! – впал я в ступор, когда какой-то ребенок повис на моей шее.
– Ты пришел! – широко улыбался каштановолосый мальчик…
– Лью? – удивленно произнес я. – Это ты…?
– Ага! Давно не виделись! – смеялся пацан.
Это же Лью… тот самый мальчик с кем я был в одной камере в плену у сектантов, только куда живее и веселее, не такой грязный и худой как раньше.
– Лью! Это ты! – обрадовался я приобняв ребенка. – Как же я волновался!
Пусть врач и сказал мне, что с ним все в порядке, но сам я ничего не знал и все равно переживал за него.
– Я тоже, - сказал Лью. – Меня родители из госпиталя забрали. Прости. Я хотел дождаться, когда ты очнешься, но… и меня и Сашу забрали родители…
– С ней тоже все хорошо, - облегченно вздохнул я. О детишках я сильно переживал.
– Ага, она со своей мамой уехали из Тараскарии пока время было.
– Да, я на её месте тоже бы не стал оставаться… - покачал я головой. – Как хорошо, что с вами все в порядке.
– Ага, идем! Ты должен со всеми увидеться!
– С кем? – не понимал я.
– С теми, кого ты спас, - радостно заявил мальчик.
Только сейчас я заметил, что люди, что окружали нас, смотрели на меня… без привычной неприязни или злобы… Они улыбались, они кивали и грустно вздыхали.
– Я был в той лаборатории в тот день, - вперед вышел худой мужчина с тонкими усами. – К своему стыду я не решился выступить. Спасибо, что спас меня.
– У моей матери слабое сердце, - взяла слово полноватая женщина слева. – Она бы не пережила
операцию и, пусть еще не скоро сможет быть активной как раньше, но она хотя бы вернулась домой. Благодарю тебя, Максвелл.– Мы с братом тоже выжили благодаря тебе, - еще двое мужчин подошли к нам. – Мы стыдимся своей нерешительности, но если бы не ты…
Они подходили по одному.
Мужчины, женщины и даже несколько детей. Они благодарили меня и улыбались. Кто-то лил слезы, вспоминая время в темницы, но в их глазах я видел тот же пережитый ужас, что испытал и сам. Они искренне благодарили меня, пускай я ничего и не сделал. Все что я смог – это выступить вперед, спасая маленького мальчика от смерти или участи гибрида. Но они говорили мне спасибо…
– Я… рад… что помог… - с трудом ответил я, стараясь не дать себе пустить слезу. Впервые за все время моей жизни в этом мире меня искренне благодарят. – Но… я же ничего не сделал…
– Ты доказал что не все люди трусливые и подлые, - сказал староста деревни. – Это была надежда, а для людей на краю «надежда» даже важнее.
Что сказать на такое я просто не знал.
Люди вокруг меня не пытаются убить, навредить или покалечить, они не похожи на тех озлобленных и агрессивных типов, что избивали меня, а…
– Не зря все же сходили, - хлопнул меня по плечу Барти.
– А?
– Видя твое состояние, я попросил у дяди Арти информацию тех, кто с тобой в той лаборатории был. Часть уехали из Тараскарии, но те, кто остались, были из этой деревни. Вот и захотел тебя порадовать.
– Спасибо, - улыбнулся я. – Спасибо…
Даже не знаю, что еще можно сказать.
Вид этих людей…
Прямо трогает где-то внутри…
И брат для меня выяснил о них и потащил сюда, чтобы я не разочаровался в людях и не видел только негатив.
– Хи-хи-хи, это так мило, - радовалась и Крес, смотря на все это.
– Пошли! – потянул меня за руку Лью. – Можете у меня переночевать.
– А твои родители не будут против?
– Мама и папа уехали в город по делам, а дома сейчас только бабушка.
Ну, нам и правда надо где-то на ночь остаться, и думаю, тут проблем с этим не будет если что. Искренне поблагодарив людей за слова и поддержку мы двинулись за Лью, но… по пути остановились проходя мимо какого-то пьяного мужика.
– Зорька моя… я лечу… - напевал немолодой крепкий мужик. От него сильно воняло алкоголем, он был сам весь в грязи и траве, давно не мысли, но окружающие лишь вздыхали и качали головами, проходя мимо.
Лью отвел взгляд и закусил нижнюю губу посмотрев на алкоголика.
– Это отец Коула…
Больше ничего говорить не нужно было…
Коул был третьим ребенком, в той камере, где меня держали. Коул, Лью и Саша были первыми кого я увидел, когда очнулся, а затем…
Вздохнув, я двинулся к пьяному мужику.
– А еще песня… - хихикал он, а затем увидел меня. – Че надо? Вали и не мешай мне отдыхать.
– Простите меня, - сказал я. – Я не смог спасти Коула…
Мужчина перестал улыбаться и посмотрел на меня сначала удивленно, а затем в его глазах отразилась боль.