Исключая чувства

— Вот уж не удивлен, — подразнил он ее. — И как тебе?

Лара кинула на него быстрый взгляд.

— А то ты не знаешь, что она одна из лучших.

— Не могу не согласиться, — проговорил он, сосредотачиваясь на дороге.

Новых тем для беседы не нашлось. Лара не пыталась больше ничего сказать, Дима сверялся с навигатором, надеясь объехать заторы переулками. В тишине салона он слышал, как иногда учащается ее дыхание и выдохи получаются чуть шумнее, и чувствовал, что начинает зеркалить ее взволнованность. Даже музыку не включил, не желая нарушать возникшую атмосферу. Знакомую и вместе с тем другую.

Они снова были в салоне автомобиля, снова представляли, что случится совсем скоро и знали, как это может быть, помнили вкус, запах, прикосновения, жар другого тела. То тягучее помутнение и его безумный пик. В прошлый раз они были пьяны и до того околдованы друг другом, что плевать хотели на отсутствие вежливого разговора в пути, в этот раз к желанию примешивалась неловкость. Дима видел, что Лара напряжена, да и сам он не был расслаблен и спокоен.

Они просто не привыкли. К рамкам, в которых стоит себя держать. К условиям, в которых есть намеренная неестественность, исключающая лишнее взаимодействие. К тому, что им многое из того, что легко убивает неловкость, нельзя. Но это пройдет.

[1] Гишар — девичья фамилия Лары Антиповой, героини романа Б. Пастернака «Доктор Живаго».

Глава 14

В этот раз на их пути не случилось ни впечатливших ее автоматических дверей подъезда, ни удивленного взора охранника на входе — ничего не отвлекало Лару от тревоги, защипавшей внутри, стоило Диме въехать на подземную парковку. Пока длился рабочий день, она не то что не сомневалась в принятом решении — предвкушала. В перерывах между консультациями без конца вспоминала брошенный Димой через гладь зеркала взгляд — обещающий, искушающее-дразнящий, — и приятная, возбуждающая дрожь прокатывалась волнами по коже. Раз за разом.

Лара сжимала бедра под столом, дергалась из-за напряженных, постоянно соприкасавшихся с внезапно огрубевшей тканью бюстгальтера, сосков, и держалась на одной мысли о вечере.

Ждать субботы — так себе идея. Они уже завелись, у них — по крайней мере у нее, за Диму она не ручалась — две недели был полный штиль в сексуальной жизни, сопровождаемый тем не менее вихрем увлекательных фантазий. Она, конечно, могла снять напряжение самостоятельно, но особого желания обойтись обычной разрядкой не испытывала.

Хотелось яркого, острого удовольствия и пустоты в голове. Редко наедине с собой у нее получалось дойти до подобной грани, а с Димой как будто и стараться не пришлось. Все ее рецепторы тонули в неожиданности ощущений, мозг был занят, безуспешно пытаясь предсказать дальнейшие действия мужчины рядом с ней, а Лара… наслаждалась тем, что ей наконец-то не скучно.

Не было нужды подстегивать фантазию, выдумывать чьи-то прикосновения, убеждать себя в иллюзии — это сложно для не-мечтательницы, презирающей самообман. Физическая стимуляция, какой бы искусной не была, всегда требовала стимуляции мыслительной, иначе оргазм оказывался выматывающим и опустошающим, запредельно далеким от удовольствия.

Визит Димы стал событием познавательным и убедительным. Все-таки они друг другу подходили. Физически. Искрило даже средь бела дня и на трезвую голову. А Лара-то думала, что акция была единовременная и завершилась в прошлом году, но все сложилось удачнее.

Как будто она тогда на корпоративе не просто гипотетически подумала о постоянном сексуальном партнере, а желание загадала, и его даже соизволили исполнить. В виде исключения. Впервые за двадцать восемь лет. Мол, ладно, убедись, что с телесными реакциями у тебя все в порядке, просто не случалось прежде подходящего именно тебе мужчины. Узнай, что это вообще такое, когда думать сложно, сними нервное напряжение.

Ей в самом деле повезло. Она, кажется, нашла то, что искала, но сомнения никуда не делись. Лара жалела, что прежде чем повторно убедиться в том, что Дима ей подходит, успела уже заключить с ним какое-то подобие сделки. Она, конечно, никогда не любила тянуть кота за хвост и сразу выясняла все, что ее интересовало, но в нынешней ситуации имелся неоправданный риск.

Все те минуты, за которые они торопливо пересекали парковку, поднимались в лифте сразу на двадцать второй этаж и открывали дверь квартиры, Лара тревожилась.

Да, на пьяную голову секс был более чем хорош. Да, в ее кабинете их тоже знатно накрыло, но кто знает, чего там нашлось бы больше — обещания на будущее или памяти о прошедшем?

Сейчас все будет по-другому. Им придется взаимодействовать открыто и искренне, без прикрытия в виде алкоголя, и оттого Лара чувствовала себя не совсем комфортно.

— Заходи, — низкий, с уже знакомой ей хрипотцой голос прозвучал в унисон щелкнувшему замку.

Лара шагнула в темный коридор, озираясь в поисках выключателя. Позади хлопнула, закрываясь, тяжелая дверь. Зажегся тусклый свет сенсорных бра, словно отрезая их от четкой, выставленной под белые мощные лампы стерильной действительности, и тревога, занимавшая Лару последние семь минут, исчезла. Или потеряла приметность в обществе забившегося в прихожей напряжения.

В квартирной тишине безмолвное присутствие Димы заявляло о себя так отчетливо, как будто задававший ритм метроном.

Шорох одежды, звук шагов, удар горячего выдоха Ларе прямо в затылок.

— Я весь день думал, как именно тебя… поцелую. — Его губы даже волос не коснулись, но у нее дернулся каждый нерв. Пауза перед последним словом доступно поясняла, что Диме о Ларе сегодня думалось далеко не в пределах поцелуев.

Легшие на плечи руки уверенно повернули ее к себе и очень неторопливо и осторожно подтолкнули к стене — кто-то явно страдал любовью к аллюзиям на прошлый их совместный вечер. Почувствовав за собой опору, Лара замерла. Откинула назад голову, облизала губы.

— Показывай, — прошептала с вызовом. С куражом в крови.

Дима рассмеялся, добавляя ей мурашек. Пробежался руками по ее бедрам, медленно-медленно развязал пояс ее пальто, нырнул под полы, огладил бока, не выправляя блузку из-под брюк, а потом резко вжал Лару в себя.

Она ожидала соприкосновения с колючей, холодной тканью пальто, но Дима успел избавиться и от него, и от пиджака. Она чувствовала и жар тела, и упругость мышц под рубашкой, и его эрегированный член у своего живота.

Во рту стало сухо, зрение как-то в одно мгновение потеряло фокус. Лара вдруг переполнилась жадностью. Захотелось сразу и всего. Чтобы он ее поцеловал, чтобы раздел, чтобы коснулся везде… губ, шеи, груди, живота, между ног. Чтобы заполнил, заставил двигаться вместе с ним, вздрагивать, стонать, не дышать из-за перехватывающих горло залпов ощущений.

Даже поцелуя она не получила. Дима неожиданно выпустил ее из объятий, оставляя на волю стены и ослабевших в коленях ног.

Когда же он, непринужденно присев, как и в прошлую их совместную ночь, принялся снимать с нее обувь, Лара, подняв вопросительно брови, посмотрела на него снизу вверх.