Искорка надежды

Я не успела додумать свою мысль, как в тишине длинных коридоров отчётливо послышался чей-то плач. Я всегда была чувствительна к чужому горю, а воспоминания о бедной плачущей девушке накануне были ещё свежи в моей памяти.

— Вы это слышите? — спросила я у гвардейцев.

Один из них пошёл на звук, а другой подошёл ближе ко мне, держа руку на эфесе меча. Первый крался как хищник за своей жертвой, делая бесшумные шаги. Я тоже оглядывалась, прислушиваясь к звукам вокруг. Возможно, где-то рядом был очередной убийца, и это был его искусный обманный манёвр.

За окном темнело, но снег почти не шёл. Лёгкие хлопья пролетали, но и те, при желании, можно было пересчитать. Солнце спряталось за тёмными облаками, и лучи, пробиваясь сквозь облачную вату, приняли фиолетовый оттенок. Словно все остальные цвета выключили, и остался только этот.

— Я нашёл её, ваше высочество. — Гвардеец держал за руку какую-то девушку.

Её лицо было красным и опухшим от слёз. Одной рукой она крепко сжимала ладонь гвардейца, а другой вытирала слёзы со щёк или прикрывала лицо — было не совсем понятно. Девушка вырывалась и пыталась освободиться, упираясь ногами в пол, но это не помогало.

— Вот. Пряталась за родовым гобеленом. Прикажете обыскать? — глаза гвардейца загорелись, видимо, от перспективы обыскать девушку.

— Нет. Мы идём в мои покои. Она с нами.

Возможно, я поступаю неправильно, но интуиция молчала. Я не чувствовала опасности или обмана, а потому спокойно направилась в свои покои с заплаканной девушкой, чтобы понять, что привело её в такое состояние.

В покоях было чисто, тепло и тихо. Тут и там горели свечи разной величины. Я к этому привыкла. Это не энергосберегающие лампы, но любой огонёк дарует тепло, а мне его так не хватает последнее время.

Девушка без лишних слов вошла вслед за мной, а за её спиной захлопнулись двери. Она стояла у порога, опустив голову и сложив руки в замок.

— Проходи и поделись со мной, почему ты плакала. Я обещаю наказать виновного, — сказала я тоном, не терпящим возражений.

— Нет, ваше высочество, никто не смел меня обижать, — нежным голосом отозвалась девушка.

— Разве? Твое милое личико в слезах, красный нос и опухшие веки говорят об обратном. Как твоё имя?

— Меня зовут Анисса, ваше высочество.

Где-то я уже слышала это имя. Ах, да.

— Твоя мать жаждет видеть тебя в любовницах моего жениха, — сухо заключила я. Для неё мои слова были как пощёчина, которые она так часто получает.

— Она. Не я.

Гордая девушка. Не падает на колени, вымаливая милости.

— Так значит, у тебя нет видов на моего жениха?

Медленно хожу от камина до столика и обратно. Этот приём я переняла у отца. Когда он делает серьёзное лицо и начинает так ходить, советники готовы на всё, лишь бы порадовать государя.

— Принц Тристан для меня лишь гость из Скандарии и гарант того, что война прекратилась.

— Разумно, — кладу палец на нижнюю губу, — тогда, отчего же твоя мать желает уложить тебя в постель с ним?

А вот тут гордость дала слабину. Анисса снова расплакалась. Грудь, сдавленная корсетом, часто и рвано вздымалась.

Матушка беспокоится об отце, который, к сожалению, не самый хороший игрок. Из-за его долгов мы практически разорены. Если я не стану фавориткой принца Тристана, моё будущее будет незавидным. У меня нет приданого, и как только об этом станет известно, никто не захочет брать меня в жёны.

Неужели никто не захочет жениться на симпатичной и умной девушке, пусть и в затруднительном финансовом положении?

Родители видят больше всего выгоды в отношениях между мной и скандарским принцем. Точнее, матушка видит. Отец продолжает играть с целью отыграться.

И ты согласна на это? А как же гордость? Чувство собственного достоинства? Родовитая девушка, а согласна на такое.

А вы? Наша будущая королева, а ведёте себя как девица из борделя. То с лордом спите, то с женихом. Так вам ли осуждать меня?

Что ты сказала?

От моего тона Анисса побледнела и попятилась, но упёрлась в дверной косяк, не имея возможности увеличить расстояние между нами.

Лишь то, что говорят леди.

Я думала, ты умнее старых куриц, не видящих дальше своих пестрых юбок, но ты, леди Анисса, такая же глупая девица. Сейчас подчинишься родителям, а позже ляжешь под тех, кто им выгоднее. Удобно, согласись? Отец проигрывает, а ты отрабатываешь его долги. Так чем же в итоге мы будем отличаться друг от друга? Обе как девицы из борделя.

Грубость — удел мужчин на войне. Женщина может убить лишь словом.

Но я разозлилась на лже-Фрею, которая посмела очернить моё имя, посмела отдаться лорду Рику. Ещё одна глупышка, пошедшая на поводу у мужчины.

Вижу, как больно ранят мои слова. Но так даже лучше. Не хочу видеть слабость и робость в лицах девушек. В памяти свежа история Тристана о судьбе его матери. И то, что я вижу сейчас, в лице Аниссы, напоминает мне о сломленной судьбе королевы Ариадны.

Глупая, глупая девчонка. Я хотела верить, что ты крепка духом, но, видимо, твой удел — рыдать за гобеленами после пощёчин матери.

Она раскрыла дверь и откровенно сбежала из моих покоев.

Подхожу к рабочему столу, просматриваю некоторые документы, которые отец мне доверил. Ничего не могу разобрать. В голове ворох ненужных мыслей о том, как Фауст надругался над супругой и как низко падёт Анисса, идя на поводу у родителей.

Со злости сбрасываю всё со стола. Пергамент разлетается по полу. Чернильница опрокидывается на ковёр, и синей липкой лужицей пропитывает узор.

Тяжело дышу. Будь проклята Анисса, будь проклят Каспиан. Будь проклят Мэйнфилд. Чудовищный мир с животными нравами.

Глава 20

Новый день принёс с собой ощущение чего-то неизбежного. Пока служанка заплетала мне косу, я глубоко погрузилась в размышления о своих поступках. Я пыталась найти в них что-то, что могло бы скомпрометировать меня и выставить как легкомысленную особу.

На самом деле, придворные дамы могут придумать обо мне любую историю, основываясь лишь на своих фантазиях. Даже если бы я оделась как монашка и полностью прекратила общение с людьми, я, вероятно, не смогла бы сохранить свою репутацию. Всегда найдётся та, кто решит, что моё целомудренное платье на сантиметр короче положенного, а моя закрытость говорит о том, что я зазналась. Всем не угодишь.