Искренне твоя
Шрифт:
Но все не так уж и плохо, я скажу. Бабуля Смит рассказывает нам истории, о временах до основания Эквестрии, о временах Виндиго. Если ты не против, я тут записала одну из них. Может, тебе понравится? Я постаралась по возможности подчистить рассказ от особого языка Бабули Смит…
—
«В Древней Стране Скайлендс, на Крыше Мира, далеко-далеко от Эквестрии, ночи и дни длятся месяцами и даже годами. Это суровая земля, страна лютого холода, место, где нет места жалости и слабости, земля чести и долга. Нужны единство, сила и целеустремленность, чтобы пережить ночь и прожить в трудах день, готовясь к следующей. Эти способности
В те древние времена, когда даже звезды были еще молоды, жила кобыла, красивая, как луна, и храбрая, как солнце. И ее долгом было вести и защищать свой народ во время Долгой Зимы, и она вела их по этому пути мудро. Весной, когда все юные кобылки танцевали с цветами в своих гривах, она сидела и строила планы для следующей зимы. Зимой, когда лед нарастал на спинах жеребцов, и запасы подходили к концу, она первой отказывалась от пищи, чтобы самые маленькие могли насытиться.
Она была предана своему табуну, но никогда не видела ни дружбы, ни любви. Она старела, теряла свою красоту. Ее грива тускнела, заливаясь серебром, а ее голос терял свою сладость. Но она по-прежнему вела своих пони через одну зиму за другой.
Но однажды, юный жеребец отошел слишком далеко в метель и заблудился. Старая кобыла, услышав об этом, сказала: „'Ainz thar tak'sho“, что на Эквестрийском означает: „Я пойду прогуляюсь, и вернусь, наверно, нескоро“
Она отправилась в метель в одиночку, и пошла сквозь бесконечную белизну. Каждый раз, когда она открывала рот, чтобы позвать жеребенка, холод крал дыхание из ее легких. Та, что когда-то была сильнейшей, истратила силу своих ног, выносливость своей спины, а ночь над ней была по-прежнему холодна.
Проходили часы, может дни — разве можно судить об этом в буране? Но прошло немало времени, прежде чем старая кобыла встретила Принцессу Луну, стоящую в метели, наблюдающую за ней. Принцесса спросила кобылу: „Ты стара и слаба, ты умираешь. Ты превратила одну смерть в две. Почему же ты продолжаешь свои поиски?“
Старая кобыла продолжала свой путь, не останавливаясь, не преклоняя колен даже перед Принцессой. „Я иду, потому что я никогда не теряла ни одного жеребенка, и не потеряю и теперь“
Принцесса сказала: „Твоя гордость уничтожила твою молодость, разрушила твою красоту, обрекла тебя на жизнь без друзей и семьи. Ты выкинула саму себя как мусор, старая кобыла, и теперь ты выкидываешь то, что осталось от твоей жизни в снега“
Старая кобыла подняла свою усталую голову, и сказала: „Если я справлюсь, остальные смогут жить. Я должна лишь поискать еще совсем немного. Уже сейчас я чувствую тепло грядущей весны“
Принцесса ответила ей: „Тепло, что ты чувствуешь — это белое пламя, мороз столь сильный, что он обжигает. Весна никогда не придет. Уходи“
Кобыла сказала: „Если белое пламя напоминает мне о весне, значит все хорошо. Ибо я знаю, что весна когда-нибудь придет, и что снег однажды растает. И если я должна пройти свой путь сквозь буран еще шесть месяцев ей на встречу — то я так и сделаю“
И так прошли шесть месяцев. Когда Селестия, наконец, вернула свой свет на Крышу Мира, и пони вышли навстречу Солнцу, все уже свыклись со смертью обоих жеребенка и старой кобылы. Никто не представлял, как они переживут следующую зиму без ее знаний, но они знали, что должны попытаться.
Но, пройдя сквозь мороз, сквозь леденящее белое пламя, пришли двое:
юный жеребец и старая кобыла. И когда они подошли к не верящей своим глазам семье, старая кобыла ударила жеребенка по ушам, и сказала ему: „Это научит тебя не убегать!“ И пока юнец бежал в объятия своей семьи, живой и здоровый, дух старой кобылы истаял в лучах Солнца. Не оставив после себя ничего, кроме счастья»—
Не такая уж и счастливая история, но она из тех, Старых Историй, и потому в ней есть особая сила. И лучшие истории — это те, я считаю, ради которых ты можешь прожить всю свою жизнь.
И… даже несмотря на то, что зима сурова, и что я одеваюсь в три слоя даже для того чтобы дойти до туалета, и что каждый день мы проживаем на половинах своих рационов, я не так уж и беспокоюсь об этом. Семья разбегается в разные стороны, когда приходит лето, каждый идет своим путем. Но зимой, мы все рядом друг с другом, потому что мы — единственные, кто заботиться о нас. И мы будем заботиться друг о друге всегда, независимо ни от чего.
Хех, ну, может быть с одним исключением. И вот что я скажу тебе, Твайлайт. Если бы Дерпи не уходила каждый раз в этот морозный ад, борясь со штормовыми ветрами, чтобы доставить тебе письмо, я бы пошла сквозь метель сама, пешком, чтобы привести тебя домой.
Счастливого тебе Теплого Очага.
— Эпплджек.
*
От: Твайлайт Спаркл
Кому: Эпплджек
Эпплджек,
Говоришь, ты «слегка подчистила историю от языка Бабули Смит»? Эпплджек, это просто чудеснейший образец писательского мастерства! И мы обе знаем, что Бабуля Смит, сил ей, едва может связать два слова, в свои лучшие времена. Нет-нет, моя скромная потайная писательница, это написала ты, и твой столь тщательно скрываемый писательский гений. И я сделаю все возможное, чтобы получить от тебя больше подобного.
Здесь, у нас в Хуффингтоне, зима проходит не легче. Мы уже давно балансируем на лезвии ножа по части съестных припасов, и это даже с учетом призванной пищи. Призванная пища ужасна по многим причинам, не самая последняя из которых состоит в том, что требуется немало магической энергии для ее создания. Нам, на самом деле, даже пришлось разбить заклинания на некоторых учительских магических шляпах, только лишь для того, чтобы нам хватило энергии на еду, и поверь мне, ты не видала единорога мрачнее чем тот, кому пришлось расстаться со своей шляпой. Мне кажется, что им легче умереть голодной смертью, оставив после себя полностью одетый по форме скелет.
Но, впрочем, отложу эту борьбу стиля с выживанием в сторону, и позволю себе сменить тему. Я, на самом деле, слегка беспокоюсь. Одна из причин, по которой эта зима такая суровая, заключается в том, что Принцесса Селестия заболела, и тем самым оставила Луну контролировать также и солнце — а она и близко не справляется с этой задачей также хорошо, как справлялась Селестия. Ее терзает усталость, постоянно. Она встает, идет на балкон, поднимает на небо солнце, и тут же падает без сил, чтобы быть перенесенной обратно в постель. Я изучила кое-что об этой ситуации, и узнала, что, похоже, то же самое было и с Селестей, когда ей пришлось тысячу лет назад поднимать также и луну. Ей потребовалось почти пятьдесят лет, прежде чем она накопила достаточно опыта, чтобы делать все правильно.