Искривление пространства

Катенька ждала, жаждала, безмолвно требовала продолжения. И оно незамедлительно последовало. Неловкий поцелуй в нос. Руки задрожали, сердце подпрыгнуло, забыло вернуться на землю.

Глаза, щёки, ушки. Нежная бархатистая мякоть, сводящая с ума.

Девушка призывно приоткрыла губки, предварительно облизнув их. Лёнька сжался в комок, понимая, что теперь его не остановить, что бы ни происходило дальше.

Это его женщина.

Он впился в губы, помогая языком, собирающим нектар поцелуя, смакуя каждую каплю и целовал, целовал, пока не вырвал из её груди продолжительный стон.

Было видно, что у Катеньки кружится голова. На её лице блуждала блаженная, слегка глуповатая улыбка, как это обычно бывает у людей, расставшихся с разумом, который обменяли на чувственность, возбуждение, сладострастие.

Она готова была пойти дальше, настолько, что даже представить себе не могла. Ей было всё равно, лишь бы не расставаться никогда.

Если бы её спросили сейчас, чего она больше всего хочет, Катенька ответила бы, – любви.

Ей действительно нужна была только любовь, в какие бы одежды та ни рядилась. Готовность разделить с Венькой судьбу, жизнь и любые ощущения, вплоть до слияния, которого она страстно жаждала, несмотря на страх и растерянность, поколебать уже было невозможно.

Решимость, и крайняя степень возбуждения руководили сейчас её телом и разумом.

Девочка просила, умоляла взглядом не останавливаться, разрешала идти до конца. К счастью, Венька уже имел определённый сексуальный опыт, поэтому взял себя в руки и остановился на этом.

Впрочем, ощущение блаженства догнало его уже на этой стадии любовной игры. Он был в достаточной мере удовлетворён.

С Катенькой всё было внове, поэтому впечатления и эмоции казались сильнее и ярче, чем когда-либо до этого. Такого давления страсти он ещё не испытывал.

Хотелось петь и танцевать, что он и сделал. Танцевали они вдвоём, а пела одна Катя, но это было настолько прекрасно, что домой идти совсем не хотелось.

Пора было спать, но волнительное возбуждение не отпускало. Ещё один поцелуй. Последний. Потом самый последний…

И ещё один… и ещё.

Они основательно замёрзли. У обоих зуб на зуб не попадал. Осенью вечера холодные и влажные.

Хорошо, что дома была горячая вода.

Ребята по очереди приняли ванну. Распаренные, взбудораженные и опьянённые сели пить чай, не отрывая взглядов. Им было невероятно хорошо.

Катенька в мамином халатике была такая соблазнительная, просто жуть. Как жаль, что они не могут остаться наедине.

Венька улёгся на полу, Катя на диване. Сон никак не приходил. Оба ворочались.

Мысленно юноша обнимал любимую, исследовал потайные уголки, которые в полудрёме никак не мог отыскать.

Девочка была для него шкатулкой, от которой у него не было ключика. Парень знал, что там лежат несметные сокровища, но какие именно – не ведал.

Во сне Венька тянулся к любимой. Девушка раскрывалась, лежала рядом с ним обнажённая с призывно распростёртыми ногами и манила рукой.

Венькино желание набухало, стремилось в желанную горячую глубину, почти достигало цели, которая раз за разом исчезала.

Разрядку уже невозможно было остановить…

Толчки экстаза следовали один за другим.

Венька проснулся в поту, на цыпочках пробрался в ванную и встретил там Катю, в темноте замывающую свои трусики.

Смеялись долго, но тихо, моментально сообразив, что к чему. Потом целовались.

На кухне в полной темноте со стопкой в руках тихо сидел загадочно-задумчивый отец.

Через пять минут подтянулась мама.

Удивительно, но все они по разным причинам были счастливы.

Романтикэ

Было! Трамваи летели, как красные кони.

Астра звезды расцветала на скатерти неба.

Я прибегала с работы в горящей короне,

Хоть и с авоськой, тяжелой от сыра и хлеба.

Было и помнится: возле железной калитки –

Осень весёлая в жёлтом пальто наизнанку…

От обожанья, которого было в избытке,

Я умирала и к вечеру, и спозаранку.

Татьяна Бек

По недоразумению или по чьему-то ироническому умыслу произошло то, что случилось: пути-дорожки участников этого странного события сошлись в одной точке по чистой случайности.

Кавалеру немного за сорок. Леди, как и положено, на пять лет моложе. Любви ведь все возрасты покорны.

Чтобы не вести объёмное повествование, скажу сразу: меня тривиально, если не сказать грубо, в шутку или всерьёз, преподнесли подруге подруги, той самой, которая в этой истории станет основным персонажем, в качестве скромного интимного презента.

Хочешь, бери, не нравится – положи на место. “Такая корова нужна самому”.

Только я о факте коварного сговора не знал.

В самый неподходящий момент (на накрытом столе горели свечи, я преподнёс букет, готов был искренние романтические намерения закрепить поцелуем), раздался квартирный звонок.

Хозяйка, мило улыбавшаяся мне, оживилась, – кто бы это мог быть… я никого не жду. Кроме тебя, конечно.

На пороге стояла взъерошенная посетительница, – звоню-звоню, чем ты здесь занимаешься! Ах… вот оно что… рандеву, шуры-муры. Ну, извиняйте… потискаетесь в другой раз. А кавалер у тебя ничего. Простенько, но со вкусом. Чем угощать будете?

Девушки, в моём возрасте все женщины до семидесяти – девушки, пошептались, перемигнулись загадочно при встрече и обменялись поцелуями: мода теперь такая.

Дама, невольно или намеренно разрушившая романтическое уединение (у нас с Леночкой должно было состояться решающее свидание, на котором я хотел сделать избраннице серьёзное предложение и кое-что таки получить в качестве ответа и согласия), внешностью обладала непримечательной, невзрачной.

Так себе удовольствие, лицезреть нагловатую диву в ситуации, когда её визит становится помехой для важного интимного разговора.

Неожиданная гостья (на самом деле в доме потенциальной невесты она появилась совсем не случайно) не позволила в полном объёме соблюсти церемонию интимного сближения.