Искривлённое пространство

– Ко мне еще нет. Но к моей знакомой... У нее вся стена увешана картинами о маргонах.

– Твоя знакомая сейчас, вероятно, в психиатрической клинике, а тебе, Антон...
– начал назидательно Микола, но брат перебил его:

– Моя знакомая сейчас живет по адресу: Фибуля, 16, квартира 18, и занимается научной деятельностью, если это можно назвать так...

Микола отметил про себя, что это дом брата.

– Как зовут твою знакомую?

– Гиата Бнос. И, кстати, она никогда не попадет в психиатрическую клинику. Если она и безумная, то это ее обычное состояние.

– Вот как?
– Микола разволновался, но сумел скрыть это от Антона. Ты давно знаешь Гиату Бнос? Расскажи мне. Может, я и смогу тебе что-нибудь посоветовать.

– Давно ли я ее знаю? Нет, совсем недавно, и познакомились мы с нею очень странно. Мы ехали на машине вместе с Митрофаном, с тем самым анестезиологом, которого позавчера забрали в психиатричку, а у обочины магистрали стояла женщина с ребенком на руках. Мне почему-то захотелось их подвезти. Митрофан еще высмеял меня, мол, напрасно рыцарствую, но мы остановились, и она села в салон. А потом начались причуды. Дитя верещало у нее на руках, у меня же в тот день было прекрасное настроение, и я начал развлекать мальца. Говорил, что заберу его к себе, если не перестанет плакать, ну, сам знаешь эти дорожные шутки: на портфель ему показывал, мол, в него и посажу, портфель-то большущий. А женщина та, Гиата, начала подыгрывать: ей, дескать, не нужен такой каприза, заберите его себе. Взял я малыша на руки, а Гиата тут же попросила машину остановиться, выскочила из салона... Я опомниться не успел, как ее и след простыл. Вот так мы с нею познакомились. Точнее, познакомились мы в тот же день, но несколько позднее. Мы с этим мальчуганом, его Серафимом зовут, тоже сразу вышли из машины. Но догнать женщину не смогли. Она исчезла, как сквозь землю провалилась. У меня волосы дыбом встали. Серафим повел меня в парк, погулять. А потом привел меня к Гиате, но так привел, будто я сам пришел. Давай, говорит, зайдем в какую-нибудь квартиру, попросим иголку с ниткой, а то у меня пуговица оторвалась. Я и повел его, как мне казалось в первый попавшийся дом, позвонил наобум в какую-то квартиру, а в этой квартире и жила Гиата Бнос. Представляешь? Вот так мы познакомились.

– А кто она?

– Говорит, что биолог. Но нигде не училась. Домашнее воспитание. И сейчас нигде не работает. Не хочет, видишь ли, "связывать свободу своей научной деятельности ни с каким институтом". Экспериментирует с ники, головы им отсекает.

– Сколько ей лет?

– Пожалуй, как и мне, или моложе немного. Микола, она не сумасшедшая, но она... Все это очень страшно и не так просто. Я интуитивно чувствую. И этот ее Серафим, вундеркинд...

– А на стенах, говоришь, картины? С маргонами?
– Микола все еще пытался хотя бы намек на улыбку на лице сохранить.
– А какие они, маргоны?

– Зеленые, стервы, с отростками неопределенной формы, иначе чем щупальцами не назовешь... Психоз это, Никола. Какой-то жуткий массовый психоз.

– Ты переутомился, Антон, но... Я прошу тебя, если будешь еще бывать у этой Гиаты, попробуй расспросить ее о маргонах, о ее Серафиме. Любые мелочи могут оказаться полезными.

– Вы занимаетесь этим?
– обрадовался Антон.

– Психозы, если их следует называть так...
– начал Микола, но тут же и умолк.
– Не волнуйся. Я уверен, что очень скоро удастся докопаться до первопричины.

– Микола, расскажи мне все, что ты знаешь. Я буду молчать, клянусь. Я должен хоть что-нибудь узнать наверное. Иначе, чувствую, и сам с ума сойду. Расскажи!

Микола посмотрел на брата устало и сочувственно:

– Я и сам определенно ничего не знаю, Антон. К сожалению...

14

Все это было в действительности. Но оказалось

неправдой. Ибо должно было стать совсем другим. Но никто

не знал, каким именно все должно быть. Каждый из очевидцев

может лишь утверждать, что в ту зиму выпал очень глубокий

снег, а сильные морозы держались недолго, сменившись вдруг

оттепелью, ранней весной, которую сменило лето, однако и

оно отлетело вскоре с пожелтевшей листвой, чтобы заложить

начало новому жизненному циклу. Каждый из очевидцев может

лишь утверждать, что в том году носилось в воздухе нечто

нематериальное, как желание улыбнуться, и многие

действительно улыбались робко, даже громко смеялись, но не

каждый день, ибо какое-то таинственное предостережение

невольно заставляло задумываться над тем, что же тогда

было и каким оно должно быть.

– В чем дело, Дирар? Ты слышишь, как они плачут?

– Воют. Голодные.

– А что случилось, Дирар?

– А ты больше бы спал на центральном пульте!

– Мог бы и разбудить. Не создавай лишних проблем. Что случилось? Почему кары так плачут? Почему они голодные?

– Неисправность автоматической кухни. Это твоя вина.

– Что-нибудь серьезное?

– Не знаю. Беларар ремонтирует. Но они все сдохнут, если ремонт затянется.

– Нужно попытаться накормить.

– Интересно, как ты себе это представляешь? Жить надоело?

– Неужели нельзя ничего придумать?

– Придумай.

– Вообще-то меня давно беспокоила эта затея нашего Чара. Зачем нужно было закладывать в генетическую программу каров потребность разрывать зубами каждого, кто захочет накормить их?

– Накормить - значит приручить. Отсюда и дальнейшее. Чару у таких, как ты, ума не занимать.

– Можешь не разоряться, он тебя сейчас все равно не слышит.

– Чар все слышит и все видит. Но если бы он и не слышал, я все равно скажу, что Чар в твоих советах не нуждается. Он сам знает, что делает. Накормить - означает приручить. А что это за оборотень, которого можно приручить. Если нужно, он и сам приручится до поры...

– Пускай Чар все видит и все слышит, но я тоже хочу нормально существовать. Он далеко, а земляне - близко! И они меня разлагают! Каждая встреча с ними для меня как капля отравы. А нас всего двое. И меня это бесит!

– Успокойся. Прекрати истерику.

– А что с теми выродками делать, если Беларар не отремонтирует вовремя систему автоматического кормления?

– Не знаю. Должно быть, уничтожить. Или просто ждать, пока сами сдохнут. Что тут придумаешь путного?

– А потом опять выхаживать новых? Эти почти доросли уже до запуска на Землю.

– Сам говорил - нам некуда спешить. Воспитаем новых, поумнее этих.

– Все они одинаковы.

– А кормить их я не пойду!

– Никто тебя и не заставляет. Но... А может, попросим Беларара каким-нибудь образом сымитировать автоматическое кормление. А то и вправду жаль терять эту группу каров. Они нам неплохо удались.

– Как жалобно плачут. Если не накормить, то скоро сдохнут. Они еще молодые и очень чувствительны к голоду. Пока развиваются. Только недели через две мы сможем вживить им универсальные энергоблоки. Все это время кормить их нужно стационарно.

– Пошли к Беларару. Он сумеет помочь. Он превосходный робот.

– Включи освещение. Терпеть не могу сумерек.

– Изнежился ты за прошедшие здесь годы.

– Сорок семь узлов тебе на третий щупалец.

– Можешь обойтись и без ругани, даже мысленно. Не то я тебя вгоню в тридцать два на тридцать два, если не перестанешь меня обижать.