Искры моей души

Оу-у-у-у. Тело окатило обжигающими брызгами ощущений, едва твердый и горячий член начал медленно, неумолимо раздвигать упругие мышцы. Я уперлась лбом в плечо Росса, дыша широко открытым ртом, ногти впились в его спину, и меня затопило тягучей патокой эмоций, в которой я едва не захлебнулась. Немного непривычно чувствовать вторжение в том месте, но — определенно, мне нравилось происходящее. Шон на мгновение замер, его рука бережно обхватила мою талию, и он выдохнул, наклонившись:

— Кира? Все в порядке?..

Вместо ответа я чуть шевельнулась, приподняв бедра и впуская его еще немного дальше. Это было непередаваемо, слишком сильно, на грани — они оба внутри меня, большие и твердые, и я — распластана между братьями, наполнена до предела, натянутая, как струна. А потом мы начали двигаться… Не осталось ни клочка мысли, вообще ничего, кроме нашего общего, на троих, удовольствия, выжигавшего кровь, скручивавшего мышцы внизу живота тягучими спазмами. Мои стоны эхом метались под потолком, я задыхалась, катастрофически не хватало воздуха. Наслаждение стремительно нарастало вместе с ритмом, и я уносилась в сверкающую даль, захлебываясь от ликования и предвкушения. Чистый восторг, отдававший на языке ванилью, поглотил полностью, а когда чьи-то пальцы снова вернулись к чувствительному местечку, нежно скользнув по складочкам, я сорвалась, крепко зажмурившись и длинно закричав, распадаясь на атомы и переставая существовать на доли секунды.

Мышцы сжались, продлевая мою эйфорию, а потом рука на талии обняла крепче, и толчки в попке стали сильнее, мощнее, и Шон догнал меня, коротко, хрипло застонав и уткнувшись в изгиб шеи. Я словила вторую волну, а потом, когда Росс с шипением буквально насадил на себя, и третью, и сознание вспыхнуло сверхновой, ослепляя и опустошая. Боже, спасибо тебе за множественные оргазмы у женщин. Это лучший подарок.

Распластавшись на Россе, я блаженно улыбалась, чувствуя себя на седьмом небе. По телу разливалась приятная расслабленность, теплая вода обволакивала невесомым шелком, и лишь совсем чуть-чуть пульсировало натруженное место. Но я бы не назвала это ощущение неприятным, просто непривычным. Основания шеи коснулись мягкие губы, и у меня вырвался легкий вздох — вдоль позвоночника скатилась волна мурашек, растекшись по пояснице.

— Ты как, рыжик? — осторожно спросил почему-то шепотом Шон, скользя ладонями по спине, отчего я выгнулась, как кошка.

— М-м-м, хорошо-о-о, — томно протянула я и потерлась щекой об плечо Росса, чувствуя, как все еще быстро колотится его сердце.

Около уха послышалось тихое хмыканье, и чьи-то пальцы зарылись в мои влажные кудри, неторопливо массируя — полагаю, Росса.

— Ничего не болит? — заботливо поинтересовался он, а потом вкрадчиво добавил. — Я правильно понимаю, ты раньше не пробовала так?..

Уточнять, как, не было нужды — понятно, что речь не о двух мужчинах сразу. Смущение слабо зашевелилось на дне души, я снова вздохнула, но отрицать было бы глупо.

— Нормально все, — пробормотала, потом поняла, что горло пересохло, а где-то тут рядом, помнится, вино стояло…

Я все-таки собрала себя в кучу, уперла ладони в плечи Росса и приподнялась, услышав рядом плеск — Шон опустился, погладил еще раз по спине, а потом вдруг обхватил талию и настойчиво потянул к себе.

— Моя очередь, а ты пока вина налей, — беззлобно проворчал он, и я не сдержалась, хихикнула.

Но послушно переползла к нему, успев поймать ласковый взгляд и усмешку старшего Рейли. Черт, от зашкаливавшего ощущения счастья у меня аж глаза защипало, и я поспешно откинулась на грудь Шону, часто заморгав. Не дело сырость разводить, пусть даже и по столь приятному поводу. Нечего превращать такой чудесный вечер в мелодраму.

— Знаешь, как ни банально звучит, но лучше, чем сейчас, я себя никогда не чувствовал, — тихо признался Шон, обняв и положив подбородок мне на плечо.

— Угу-у, — протянула я, довольно жмурясь.

На большее не хватило, и вообще, мне казалось, что любые слова сейчас совершенно лишние. И братья это удивительным образом почувствовали. Мы молча пили вино, иногда мужские пальцы лениво скользили по моему телу без намерения возбудить, а просто — из желания прикоснуться. Я сидела между ног Шона и не отрывала взгляда от Росса, наши переплетенные пальцы лежали на бортике ванной, и подозреваю, мягкая улыбка на его лице была отражением такой же у мужчины за моей спиной. Томная нега заполнила тело до последней клеточки, я купалась в ней, не думая ни о чем, и впервые за последние дни на душе царило умиротворение. Не знаю, сколько мы провели здесь времени, но когда вода остыла, пришлось вылезать, хотя ужасно не хотелось. Меня в четыре руки заботливо вытерли большим пушистым полотенцем, в него же завернули, и я оказалась на руках Росса, после чего мое разморенное и слегка сонное тельце унесли в комнату напротив.

Не знаю, чья это была спальня, признаться, я уже потихоньку погружалась в дрему, только отметила, что помещение отделано в приятных песочных тонах с вкраплением темно-серого. Меня уложили на кровать — ну, не настолько уж узкую, втроем мы прекрасно на ней поместились, — и я, особо не разбирая, на чьем плече засыпаю, нырнула в бархатно-черную темноту крепкого сна. День удался во всех смыслах.

Очень смутно помнила, что в какую-то несусветную — для меня — рань мои две грелки зашевелились и куда-то исчезли. Меня хватило только на недовольное мычание, но потом я получила свою порцию поцелуев, меня укрыли одеялом до самого носа, и где-то на грани слышимости уловила:

— Спи, родная.

Кто это был, уже не различила, вновь нырнув в сон. Очнулась окончательно часам к одиннадцати, потянулась, прислушиваясь к себе: мышцы слегка побаливали после вчерашнего, но в целом никаких неприятных ощущений. Не открывая глаз улыбнулась, тихонько вздохнула, мимолетно пожалев, что проснулась одна, однако я прекрасно понимала, что у братьев, конечно же, есть дела, и выходные закончились. Так что, как раз займусь своими — например, дочитаю дневник и попишу, и на кухне похозяйничаю. Приняв решение, я выпрямилась и тут же обнаружила на тумбочке стакан молока, несколько цветов явно с клумбы, и записку.

— Вот теперь верю, что кто-то у нас романтик, — хихикнула под нос и взяла послание.

"Будем где-то к полудню, не скучай. Вернемся — поедем в Дублин, погуляем. Как проснешься — напиши сообщение. Целуем крепко, мы". Ох. На моем лице расплылась умиленная улыбка, с губ сорвался вздох, а сердце самым пошлым образом затрепетало в груди. Особенно после вот этого "мы". Посмаковав еще немного чудесное ощущение, я все-таки выползла из кровати, выпила молоко и, прихватив цветочки, порысила к себе, приводить в порядок. А после, спустившись вниз и быстренько приготовив завтрак, устроилась за столом, заодно решив дочитать дневник. Точнее, что там дальше произошло в поместье графа Кавендиша.

Мой похититель с невнятным звуком отлетел в сторону, и на его лице застыло нелепое, удивленное выражение, а по подбородку стекала струйка крови. Но мне ни капельки не было его жалко, и я с восторгом и облегчением посмотрела на Донала, тут же потерявшего к поверженному противнику интерес.

— Шелли, он тебе ничего не сделал? — с тревогой спросил мой кузнец, шагнув к кровати и наклонившись надо мной, и бережно поднял.

— Не успел, — успокоила я, невольно морщась, пока Донал распутывал веревки на моих запястьях. — Как ты…