Искушение чародея (сборник)

— Да ладно, давай я попробую… Стой, в каком смысле «не рассчитал»? — насторожился Павлыш.

— Слушай-ка, Слава, — тихо сказал Домрачеев, — брось ты это, а?

— Что «это»? Без тележки мы далеко не…

— Ты же ее изводишь своими шуточками. Оставь человека в покое. Я-то думал, после «Антея» ты… повзрослел, что ли. Неужели не понимаешь, как ей тяжело сейчас?

— «Тяжело»?! Да по-моему, для нее это нечто вроде развлечения! Она ведь других людей ни в грош не ставит, Домрачеев! Разве что тебя, да и то…

— Меня? — со странным выражением переспросил Миша. — Это ты что-то перегрелся на солнце, не иначе. В общем, Павлыш, по-человечески прошу: не надо. И так нам хватает о чем переживать, согласись.

Он повертел в руках колесико, встал.

— Я ведь понимаю, — добавил негромко. — Это ж видно, Слав. Но тут ничего не зависит ни от тебя, ни от меня. Ни даже от нее, если задуматься. Что мы, два взрослых мужика, будем впадать в уныние из-за… ерунда какая! Да?

— Не будем, конечно, — промямлил Павлыш. Он чувствовал, как наливаются красным уши, как багровеют щеки. — Давно ты знал? А остальные?..

— А плевать на остальных, — с наигранной бравадой заявил Домрачеев. — Нам что надо, Павлыш? Выйти с честью из испытания. Даже из двух, если точнее. Вот и сосредоточимся, соберем в кулак силу воли.

— Из трех, — мрачно поправил его Павлыш. — Подарочек, я так думаю, нам придется тащить на собственном горбу.

Домрачеев хмыкнул, сунул колесо в карман куртки и ухватился за верхнюю коробку:

— Поберегись!

Он рывком вскинул ее, крякнул, подмигнул Павлышу:

— Твоя — вторая. А тележку на обратном пути заберем, вряд ли на нее кто-нибудь позарится.

Миша двинулся к озеру, насвистывая бодренький, знакомый Павлышу мотивчик.

— «Выйти с честью из испытания», — сказал себе Павлыш. — Это мы, конечно… завсегда.

Вдруг он заметил, как совсем рядом, в двух шагах от дороги, стоит призрак: приземистая тень о семи-восьми ногах, с чем-то вроде павлиньего хвоста прямо по центру туловища.

— Интересно, — пробормотал Павлыш, — а сколько испытаний нужно было пройти вам? И на котором вы сломались?

Призрак стоял и смотрел, если, конечно, у него были глаза. Павлыш подхватил коробку и поспешил вслед за Мишей. Так и подмывало оглянуться, проверить, не пропал ли призрак, но Павлыш оглядываться не стал.

Еще на подходах к озеру он услышал два голоса: академик Окунь читал очередную лекцию о планете Земля, коробок-переводчик — перетолмачивал ее на птичий. Ависы устроились на все той же своей коряге, а люди — прямо на траве.

Ну, кроме тех двух представителей вида Homo sapiens, которые сейчас крались к дальнему берегу.

— А ну-ка стой! — скомандовал Павлыш. — Ко мне — шагом марш!

Урванцы подошли, с видом беззаботным и невинным.

Павлыш поставил коробку на землю и погрозил им пальцем, чувствуя себя тем еще занудой.

— Вы, конечно, убедились в том, что вместе с ависами сюда не прибыли ни хищники, ни ядовитые твари, но это ведь не повод, юноши. Хоть из вежливости посидели бы, Федор Мелентьевич, сами знаете, переживает, если его не слушают.

— А толку? — спросил хмурый Эдгар. — Мы ж половину того, о чем он рассказывает, еще в садике выучили. А вторую поймем не раньше, чем окончим институт.

— И вообще, — добавил Коля, — Федор Мелентьич нам разрешил.

— Ависы опять волнуются?

— Как обычно. — Коля рассеянно почесал сбитую коленку. — Знаете, дядь Слава, по-моему, мы их пугаем.

— Это даже обидно, — сказал Эдгар. — Мы ж ничего никому из них не сделали. Шизанутые они какие-то. Даже на папу шипели, когда он попытался вопрос задать.

— Ну, на папу — это, по-моему, они не от страха.

— Как так? — уточнил Павлыш.

— Вот когда мы рядом, они нервничают: с ноги на ногу переступают, крыльями дергают, пальцы поджимают. Чего я рассказываю, вы ж сами тыщу раз видели. А папа сегодня уточнил насчет их семей, мол, правда ли, что главой может быть мужчина, а женщина — никогда. Так Отец этот зашипел, как будто бешеный, и остальные — Изгибатель, Хранитель смыслов, Растяпа — тоже словно ошалели все.

— А вообще, — сказал Эдгар, — смешные они. Такие умные, а такие иногда… ну вот как курицы прям.

— Ладно. — Павлыш оглянулся: Миша уже вскрыл коробку и начал собирать подарок. — Давайте-ка вы сегодня далеко не убегайте. Пойдем со мной, поможете. Сами знаете, они на подарки реагируют хорошо, вот будем ависов потихоньку к вам приучать.

Эдгар хмыкнул:

— Прямо дрессировка диких животных!

— Что-то вроде того. Пошли.

С этим отношением к ребятам надо было разобраться. Академик с Эммой решили не задавать вопросы о том, что тревожит ависов: дескать, еще коснутся табуированных тем, оскорбят невзначай… Но проблема-то оставалась.

Корни ее Павлыш видел в отношении ависов к собственным отпрыскам. Тех никогда не приглашали на встречи, да и вообще словно не замечали. Гекконоподобные ависы сновали себе по деревьям, занимались своими делами и существовали как будто в другом измерении, были еще одними призраками… вот только несравнимо более опасными. Когда Слава с Мишей доставляли очередной подарок, Павлыш решил повнимательнее присмотреться к местной энтомофауне. Но стоило протянуть руку к ближайшей лампулитке, как по коре зацокали коготки — и юный авис, распахнув пасть, бросился прямо на Славу. Что интересно, Изгибатель в тот раз вообще никак не отреагировал, даже отвернулся.

Были и другие случаи, когда зазевавшихся людей атаковали гекк-ависы, но каждый раз это происходило рядом с домодревами — и стоило лишь отступить, как «детишки» моментально теряли к людям всякий интерес.

— Похоже, — предположил Борис, — их дети до определенного возраста либо вовсе лишены разума, либо он у них в некой зачаточной стадии развития. И от наших ависы ждут того же…

— Ну, их ожидания небеспочвенны, если вспомнить, к примеру, историю о подводной лодке из бочки…

— Ма-а-ам!.. — хором отозвались младшие Урванцы. — Это ж был научный эксперимент!

Сейчас же они шагали рядом с Павлышем и вели себя смирнее овечек. Помогли распаковать коробку, охотно принялись разбираться с инструкцией: какие детали в каком порядке прикрепить и т. д. Ависы, как обычно, при виде подарка оживились. Даже Отец то и дело поглядывал на Домрачеева и Павлыша, а уж остальные пятеро просто места себе не находили от возбуждения.

Так они обычно себя и вели: словно мальчишки в новогоднюю ночь. Павлышу казалось, что обмен подарками пробуждает в них какие-то древние, забытые инстинкты. Ависы то и дело издавали отрывистые звуки, двигались дерганно, порой даже спрыгивали с насеста на землю и передвигались на всех четырех, помогая себе крыльями.