Искушение Насти

– Угу – бубню я. – В этом он мастер.

В прихожей скидываю туфли и, расстегивая на ходу ремень своих брюк, направляюсь в душ.

Когда появляюсь на кухне, Хорошилов настраивает на магнитофоне радиоволну. Думаю, Марина оставила этот старый магнитофон в память о своей юности. Сомневаюсь, что «кассетник» работал, как следует, но радиоприемник все еще выполняет свою функцию неплохо.

Когда звуки DFM заполняют небольшую кухню, Ванёк открывает холодильник, разглядывая его содержимое.

– Жрать хочется.

– Дашка тебя не накормила?

На мой вопрос друг начинает громко ржать, а после неожиданно замолкает.

– Ты непротив, если я ее того? – Хорошилов совершает бедрами не замысловатые движения.

– Главное, чтобы она была непротив. Можешь развлекаться.

– Видел бы ты, как она терлась вокруг меня, пока я орудовал разводным ключом.

Ванёк изображает, как Дашка прижималась к нему, имитируя их мимолетную близость на спинке стула.

– Что же ты сдержался и не оприходовал ее прямо там? – я достаю из морозилки пачку пельменей.

Хорошилов наполняет кастрюлю водой из-под крана и водружает ее на плиту.

– Решил, что сначала поинтересуюсь у тебя, имеешь ли ты какие-нибудь виды на сиськи нашей соседки.

– Любой мужик, в здравом уме первым делом заметит ее сиськи.

Хорошилов мечтательно улыбается.

– Ну если ты не против, пойду завтра чинить кран на кухне. Дашка сказала, что он течет.

– Что ты знаешь вообще об этом Климе? – меняю я тему разговора и замечаю замешательство на лице Ивана.

– Только то, что он поматросил Полинку и в кусты. До сих пор помню его окровавленную рожу.

Взгляд Хорошилова становится жестким. В любой драке ещё со школы Ванька становился зверем. Вчера алкоголь помешал ему отвести душу на Климе, как следует. И это просто удача для сынка Широкова.

Когда я рассказываю другу, кого вчера мы нахлобучили, его глаза округляются. Да и вся моя история об устройстве на работу для извоза жены того, кто восемь лет назад просил суд максимальный срок по нашей статье, повеселила друга.

– Теперь не до веселья. Нас ищут. Уверен, что Широков перевернет всё Жемчужное в поисках обидчиков Клима.

– Да по хрену, Юрок! Мне здесь нравится. Завтра пойду искать работу.

Ванька вглядывается в опускающиеся на город сумерки сквозь кухонное окно.

– Ты что? Решил остаться?

– А что мне делать в Северодвинске? – Хорошилов дёргает плечами. – Горбатиться за копейки в автомастерской отчима? Хреновая затея. На «Севмаш» с моей судимостью меня дальше пропускного пункта не пустят. Оборонные заказы не для таких, как я.

– Может, нам обоим свалить отсюда? – я ровняюсь с Ваньком и мы оба наблюдаем, как закат окрашивает морскую воду на горизонте. Как алые блики скользят по белым парусам, входящих в гавань Жемчужного, яхт.

– Прятаться всю жизнь? Не хочу. Узнает Широков, кто навалял Климу, отвечу по всей строгости закона. Тебя впутывать не буду. Ты и так впрягся за меня вчера.

– Оба пойдём по статье. – Подытоживаю я и возвращаюсь к плите. Вода вскипела, и всплески шипят на поверхности плиты, напоминая о необходимости засыпать пельмени.

***

Утро нового дня похоже на предыдущее. Только теперь Анастасия Дмитриевна и я обмениваемся холодным приветствием, и девушка обозначает наш первый пункт назначения. Химчистка? Но я не задаю лишних вопросов и выезжаю на Правобережный тракт. Видимо, Ирина Вадимовна опекает своего великовозрастного сыночка, пока кости его срастаются. Поэтому все легло на плечи Насти. Вчера водители арендаторов торгового центра довольно неплохо отзывались о племяннице прокурора. Называя ее одним нормальным человеком из семьи Широковых.

В зеркале заднего вида я замечаю странный взгляд Анастасии Дмитриевны. Она смотрит на меня с подозрением и, кажется, с испугом. Но все время, что мы проводим бок о бок в машине, она говорит со мной только лишь по делу. К тому же моя голова тоже занята сейчас другим. Прямое столкновение с Широковым наверняка приведет нас с Хорошиловым на скамью подсудимых. Мне остаётся надеяться лишь на не расторопность местных оперов. Да и сам Клим, наверняка, даже не понял, кто пытался сделать из него кровавое месиво. Поэтому я могу расслабиться. Но я уже жалею, что помог тому парню на дороге с чертовым «Ровером».

***

Обедать по совету охранника офисного центра я направляюсь в рядом расположенное кафе, больше похожее на обычную столовку. Кормят не плохо, цена приемлема, народа практически нет. Туристический сезон начнется через пару недель, тогда-то все местные закусочные и забегаловки будут забиты туристами.

Занимаю свободный стол на террасе. Сегодня довольно прохладно. Видимо где-то в море разыгрался шторм, и ветер гонит свежий воздух, разгоняя невыносимую жару, которая вернётся уже завтра.

Расставляю тарелки со своим обедом с подноса, когда замечаю, как напротив меня за стол усаживается незнакомый мужик.

– Кажется, здесь довольно много пустых столов. – Раздражённо произношу я, окидывая взглядом, практически пустую террасу.

– В провинции Ракка не было такого свежего бриза. Не так ли?

Я вглядываюсь в синие глаза моего собеседника и холодок, совсем не от морского ветра, проходит по моему позвоночнику.

ГЛАВА 7. НАСТЯ

Мое утро начинается в фитнес-зале, где Вадимка, снова пытается пристроить ладони к моим бедрам. Я гляжу на него с укором, и он отходит к другой подопечной, что крутит педали на велосипеде. Электронные часы над дверью показывают семь часов, и я решаю сворачивать удочки. Вадимка бежит за мной по прорезиненному покрытию, на котором пыхтят дамочки бальзаковского возраста и у стойки администратора, сообщает:

– Хочу перенести наши тренировки на вечер.

– Тогда, я отказываюсь от твоих услуг.

Я вытираю уголком полотенца лоб и сдаю браслет симпатичной девушке с мальчишеской стрижкой.

– Погоди, – он опять нагоняет меня, только уже у раздевалки. – Я просто записался на повышение квалификации к одному московскому тренеру.

– Что я могу сказать, твои проблемы. Я привыкла заниматься утром, потом у меня весь день расписан и вечером, я ни то, что ногу поднять не могу, глазами больно водить.

Перед носом Вадимки захлопывается дверь, и я улыбаюсь, оказавшись один на один с разноцветными шкафчиками. Он ухлестывает за мной почти полгода и надеется, что я куплюсь на его букеты, доставленные с курьером или приглашения на ужин. Обещанного три года ждут.