Искушение прощением

– Не проще ли было позвонить мне, Альвизе? – спросил Брунетти.

Лицо офицера окаменело, рука соскользнула с груди; казалось, он даже дышать перестал. На несколько секунд Альвизе застыл, как актер, подсвеченный софитами здравого смысла… Затем, придя в себя, пробормотал:

– Знаю, дотторе! Но мне хотелось показать ей, что я понимаю: это важно.

После этих слов Брунетти ничего не оставалось, как ответить:

– Тогда возвращайся к ней и, если тебе не трудно, проводи ее ко мне в кабинет.

Альвизе, так и не отдышавшись, кивнул, развернулся и убежал.

Все трое молчали, пока его шаги на лестнице не затихли.

– Почему вы всегда так добры к нему, синьоре? – спросила синьорина Элеттра.

Брунетти ответил не сразу. Не то чтобы он как-то по-особому относился к офицеру Альвизе…

– Потому что он в этом нуждается.

Секретарша едва заметно кивнула.

– Я буду у себя, – сказал Брунетти.

Вернувшись к себе в кабинет, он постоял немного у окна, глядя на оплетенную виноградом стену виллы по другую сторону канала. То тут, то там листок отрывался и падал в воду. «Время отлива», – отметил про себя Брунетти. Будь он поэтом, он бы восхитился этой аллегорией умирания – листьями, уносимыми прочь неумолимой волной.

Комиссар повернулся на звук шагов и увидел в дверях Альвизе, а за ним – женскую макушку. Посетительница была сантиметров на десять выше своего сопровождающего.

– Комиссарио, – начал Альвизе, выразительно отдавая честь и отступая, чтобы женщина могла войти, – это синьора Кросера. Она хочет с вами поговорить.

– Спасибо, Альвизе! – сказал Брунетти.

Уже на полпути к двери он вспомнил, где видел эту женщину. С первого взгляда ему это не удалось. Но потом память подсказала: эта дама – знакомая Паолы и преподает в университете, хотя и на другом факультете. И, кажется, Паола очень хорошо о ней отзывалась. Она и представила ее Гвидо много лет назад. Иногда они с синьорой Кросерой сталкивались на улице – обычное дело в Венеции! – ее неизменно сопровождал высокий мужчина с седеющими волосами, такими густыми и так аккуратно причесанными, что Брунетти невольно вспоминал о маленькой, с монетку, залысине, наметившейся на его собственном затылке, и начинал завидовать этому незнакомцу.

– Здравствуйте, синьора Кросера!

Брунетти пожал посетительнице руку, стараясь, чтобы все выглядело так, будто он сразу ее узнал. Дама была почти одного с ним роста, с темно-каштановыми волосами до плеч и глазами такого же оттенка. У нее были красивые пухлые губы, но когда она попыталась улыбнуться, их уголки лишь чуть-чуть приподнялись.

– Прошу вас, присаживайтесь, – сказал Брунетти.

Он подождал, пока женщина опустится на стул, и только потом обошел вокруг стола и занял свое место, показывая тем самым, что понимает: она пришла проконсультироваться с полицейским, а не с мужем подруги.

Синьора Кросера присела на краешек стула, сжав колени, и быстро обежала глазами кабинет. Она была в черных брюках и темно-зеленом жакете и выглядела, как человек, который недосыпает. Женщина наклонилась, чтобы поставить сумочку на пол рядом со стулом, а когда выпрямилась, стало ясно: теперь она контролирует выражение своего лица гораздо лучше.

– Чем я могу помочь, профессоресса? – невозмутимо поинтересовался Брунетти, как будто перед ним, commissario di polizia, что ни день появлялась дрожащая от волнения университетская преподавательница.

Молчание затянулось; наконец синьора Кросера сказала:

– Я думала, мне будет легче поговорить об этом с кем-то из знакомых. – И тут же пояснила: – Не то чтобы я знала вас лично, комиссарио… Паола никогда о вас не рассказывает… О вашей профессиональной деятельности… о работе. Никогда. Судя по тому, что я от нее слышала, вы с одинаковым успехом могли бы быть нотариусом или электриком.

Брунетти усмехнулся.

– Наверное, так она пытается сберечь время и силы нам обоим.

– Что, простите? – переспросила посетительница, даже не пытаясь скрыть замешательства.

– Если бы Паола рассказала коллегам, что ее муж полицейский, они стали бы являться к нам домой в любое время суток – поведать о том, что сосед без разрешения властей установил у себя новую ванну, и звонить в три часа ночи, потому что студенты в квартире наверху устроили шумную вечеринку.

Брунетти улыбнулся, заметив, что посетительница немного расслабилась.

– О нет, ничего подобного! – воскликнула синьора Кросера и наклонилась, чтобы отодвинуть сумочку еще на пару сантиметров. – Я к вам по серьезному делу.

Она несколько раз скрестила ноги в щиколотках и расставила их, потом слегка повернулась на стуле. Свет из окна падал на правую сторону ее лица, подчеркивая впадинку на виске. Женщина сцепила руки на коленях и какое-то время рассматривала их.

– Я знаю, у вас с Паолой есть дети, – проговорила она наконец, бросая на комиссара быстрый взгляд.

– Да, двое.

– Они подростки, верно?

– Да, они не такие уж маленькие, – легко согласился Брунетти.

Синьора Кросера снова уставилась на собственные руки.

– У нас с мужем тоже есть дети. Двое. Сын и дочка.

– Как и у нас с Паолой. Мальчик и девочка. – Брунетти подумал, что ей, наверное, это уже известно. – Но уже через несколько лет, – продолжал он тем же тоном, – они станут мужчиной и женщиной. – Комиссар улыбнулся, словно опять пожимая ей руку вместе с этим доверительным признанием. – Отрезвляющая мысль, вы не находите?

– У вас хорошие дети, не так ли? – спросила профессоресса Кросера.

Брунетти ожидал, что она скажет что-то о своих детях, но некоторым нужно время, чтобы расслабиться и принять тот факт, что они беседуют с полицейским по собственной инициативе. Такие люди хотят убедиться в том, что разговор этот может быть несущественным, даже дружеским, прежде чем поймают нужную волну и заговорят о том, что их сюда, собственно, и привело.

– Думаю, да, – ответил комиссар. – И Паола тоже так считает. – Ему редко приходилось признавать нечто подобное, поэтому он тут же добавил, движимый едва ли не суеверным страхом: – Но боюсь, в этом случае на наше мнение лучше не полагаться.

Спрашивать о ее детях было еще рано, хотя именно это, скорее всего, и было причиной ее прихода.

– На каком факультете вы преподаете, профессоресса? – Брунетти решил зайти с другой стороны, попутно заверив посетительницу, что Паола не сообщила ему о ней никакой информации.

– На архитектурном. Но уже не на полную ставку, ведь я работаю консультантом по градостроительному проектированию. Преимущественно в Турции, но в Румынии и Венгрии тоже иногда бываю. Я вообще часто езжу в командировки.

Повисло молчание. Брунетти сидел и ждал – тактика, доказавшая свою эффективность за долгие годы работы. Человек, который к нему приходит, хочет что-то обсудить, и если дать ему волю и не грузить вопросами, рано или поздно он заговорит.

Прошло не меньше минуты, прежде чем профессоресса Кросера сказала: