Искушение силой

Перенос Петра из активной зоны в этот раз тоже дал на порядок больше информации для анализа. Скорость реакции активной зоны на исчезновение объекта воздействия была практически мгновенной. Ещё не успело затухнуть эхо воздействия Шлейфа от переноса в нереальность закованной в броню фигуры, ещё не успела эта фигура вернуться в зону привычных физических констант, как концентрация энергии Королевы в активной зоне начала стремительно падать, возвращаясь в своё фоновое состояние. Тварь точно ориентировалась не глазами!

— Не двигайся, я тобой сейчас как щупом поработаю, — предупредил я Петра, чтобы он не растерялся и не помешал эксперименту, — проверю реакцию твари.

— Только в задницу ей не тыкай, — оскалился в ответ Пётр, — я тебе не ректальный градусник!

— Как скажешь! — хмыкнул я на эту незамысловатую шутку, и, не удержавшись, добавил, — но глаза закрой.

Было понятно, что Пётр прилично так нервничает. Ну, так и я не был эталоном спокойствия. Ситуация вокруг напрягала.

Выкрутив скорость разгона сознания на максимум, и подключив сюда весь вычислительный кластер, я аккуратно начал серию тестов.

Секунды текли стремительно, Пётр мелькал в разных местах, смазываясь от скорости. Глаза не всегда успевали зафиксировать его физическое присутствие в некоторых точках пространства, обманывая мозг картинками фантомных фигур. Но тварь обмануть не удавалось, что однозначно говорило о том, что атакует она, ориентируясь совсем не на зрение. И это была плохая новость.

Хорошей новостью было то, что я нащупал предельный радиус воздействия твари и, со школы помня, что через четыре точки, не лежащие в одной плоскости, можно провести сферу, причём только одну, Петром эти четыре точки и наметил. Определение места расположения центра сферы, из которой и производилось воздействие, не занял много времени. Где засела эта тварь, с точностью плюс-минус метр, я определил. И это тоже было хорошей новостью.

На этом хорошие новости заканчивались.

Тварь окопалась в ста двенадцати метрах впереди нас. Прямого прострела до её позиции не было. Мешали уже набившие оскомину однообразные полуразрушенные остовы из бетона и стали, тянущиеся ввысь, где на пять, а где и на десять метров. Развалины, которые в любой момент тварь может использовать против нас как оружие.

Чувствительность твари тоже оказалась довольно высокой. Она стремительно реагировала на любое пересечение границ её воздействия объектами массой более двух килограмм. Предметы, не дотягивающие до этой массы, привлекали её внимание немного позже. Пролетев метров пятьдесят.

Скорость реакции на крупные предметы была такой, что на ум приходили лишь рефлекторные действия в ответ на сильные раздражители. Тварь явно воспринимала окружающее пространство именно через взаимосвязь железа с энергией Королевы.

Не внушала оптимизма и мощь, с которой она плющила Петра, неожиданно и резко вклинивающегося в её зону ответственности. Сила воздействия была запредельной, спасала только прочность брони. Если же Пётр углублялся в зону влияния твари более чем на десять метров, пару раз я телепортировал его сразу на максимальную доступную Шлейфу глубину внутрь зоны, контролируемой тварью, в ответ, прямо из полуразрушенных стен или из-под битых кирпичей, в него выстреливало всяким металлическим мусором. Пять — семь килограммовых железяк, двигающихся со скоростью пули — броня может и выдержит. А вот выдержит ли Пётр? Рисковать и проверять я не стал. При попытке пересечь границу медленно, реакция наступала чуть позже, как раз тогда, когда Пётр весь оказывался в зоне воздействия.

На высоте была и многозадачность гуля. Если это был действительно гуль. Одна цель, две, три, пять — потери скорости реакции были незначительные.

Попытки повторить финт, который мы провернули с Кукловодом, ни к чему не привели. Светошумовая, для начала, граната, пролетевшая пятьдесят метров, как от пинка изменила траекторию и ушла куда-то в сторону. Вторая граната повторила подвиг первой, а сразу четыре запущенные так, чтобы они достигли опасной зоны, одновременно телепортацией Петра, под его возмущённые крики про градусник, были отброшены уже в нас.

Время таяло стремительно. Появились первые симптомы перегрузки сознания, пришлось снижать скорость разгона и понемногу отключать вычислительные мощности. Хорошо, массив данных был уже собран и проанализирован.

Орешек мне попался крепкий. Нахрапом взять его не получалось. Слишком неудобная способность, направленная на взаимодействие с основным конструкционным материалом нашей текущей экипировки. Было бы время, концепт экипировки можно было бы запросто изменить. Как полностью, так и частями. Моя нанофабрика знала уже достаточно альтернативных материалов с аналогичным набором свойств, но времени, как обычно, не было.

Внушала оптимизм лишь относительно небольшая зона активного воздействия твари. Сто десять — сто пятнадцать метров. Место засады было выбрано, судя по всему, второпях и тропинок, чтобы обойти неудобного противника, было достаточно. Оставлять такого в тылу, конечно, решение такое себе, но другого быстрого способа продолжить движение прямо сейчас, а не через сутки — двое, у меня не было.

— Обходим, — мрачно сообщил я своим бойцам, — быстро достать тварь способа не вижу, а время терять нам нельзя.

Получив в ответ два таких же мрачных кивка, я махнул рукой, указывая направление обхода и готовясь занять свою позицию в походном ордере, но, наученный первым неожиданным нападением, ни на секунду не ослабляя внимания, направленного на засевшую в развалинах тварь. Именно поэтому очень короткий, странный, ни на что не похожий звук не остался незамеченным и, так как полностью идентифицировать его сразу я не смог, то был вынужден снова, на короткое время, поднять интенсивность разгона сознания и подключить расположенный в Шлейфе вычислитель.

Странный лязг, наложившийся на шорох со скрипом. Металлический лязг, металлический шорох и, металлический же скрип. Каждый звук по отдельности не вызывал никакой опаски, нормально вписывался в происходящее и не нёс в себе угрозы. Все вместе же… Я не мог понять, что именно заставило мою интуицию встать на дыбы, и вычислитель не мог дать никакой зацепки.

Лязг, скрип, шорох.

Шорох, лязг, скрип.

Субъективное время растягивалось, пожирая ресурсы организма, но ответа не было. Я так и сяк пытался понять, что же такого опасного я услышал? Какую угрозу услышанное несло? До предела усилил слух, к чертям отключив зрение, осязание и обоняние. Перенаправил всё, что мог на работу сознания, и не мог больше ничего услышать.

Ничего!

Я не услышал ничего опасного, ничего того, что могло бы угрожать нашим жизням!

И в этот момент холодной волной пришло осознание…

Идиот!

Проблема не в том, что я услышал! А в том, что я НЕ услышал!

Подсознание белугой выло, пытаясь ткнуть меня в это несоответствие.

Я услышал как тварь начала движение, наступив на что-то металлическое, расположенное на земле. Я услышал первый шаг твари, услышал начало движения. И буквально тут же я услышал окончание этого движения, второй шаг. Тварь остановилась. Шагнула на какую-то металлическую конструкцию и замерла. Вот только окончание движения не несло в себе и половины звуковых колебаний первого движения. Как будто металлическая конструкция между началом и концом движения твари перестала лежать на земле.