Искушение учителя. Версия жизни и смерти Николая Рериха
Шрифт:
— Часовые утверждают: кто-то ночью прошел вперед нас. Монголы ничего не видели и не слышали, но волновались лошади. — Доктор был явно встревожен. — Надо бы проверить: если прошли люди, на земле, на траве остались следы. Но вот туман…
— Ничего проверять не будем! — раздраженно перебил художник. — Полно вам, Константин Николаевич! У страха глаза велики. Лошадей мог испугать шакал, горный медведь, любой зверь. Не будем терять времени…
Он прервал себя, потому что, посмотрев вперед, на юго-восток, увидел чарующую и волнующую картину: на горизонте возвышалась горная гряда с четырьмя вершинами-старцами, пока смутно видимая — туман над ней не развеялся окончательно.
«Какой знакомый
Отряд Рериха тронулся в путь, когда стрелки часов показывали 6.20.
— Господин полковник, они в трех милях от нас!
— Что же, — полковник Чарльз Мелл, командир спецподразделения «Кобра», усмехнулся, — встретим. Мне жаль этого Рериха и его людей. Но приказ есть приказ, не так ли, сержант Стоун?
— Так точно, господин полковник! Осмелюсь заметить: они и пикнуть не успеют.
«Что верно, то верно, — подумал полковник Чарльз Мелл. — Не успеют. Место мы выбрали отменное».
Второй день, следуя по пятам Рериха, полковник высылал по ночам и ранними утрами вперед живописца бесшумную, неуловимую разведку. («Парни специально обучены превращаться в теней и невидимок, — не без самодовольства думал господин Мелл. — Моя школа».)
Конечно, можно было уничтожить отряд в открытом конном бою. Восемьдесят профессионалов-диверсантов, освоивших тактику внезапных ударов, и пеших, и в седле, приемы рукопашного боя, включая восточные методики уничтожения противника молниеносно и бесшумно, — что против них пятнадцать, пусть свирепых, монголов и трое штатских, не то американцев, не то русских? Но бой есть бой, в случае прямого столкновения сторон сопротивление будет оказано.
«Возможны в таком случае потери и с нашей стороны, — рассуждал полковник Мелл. — Я не могу зря рисковать своими людьми. Каждый мой боец — целое достояние».
И вот место для внезапного нападения и быстрой ликвидации противника найдено: правый берег странной реки с почти стоячей водой, там, где он вдруг становится высоким, обрывистым, и до водной неподвижной глади ярдов пять-шесть каменной стены с острыми режущими выступами мокрого гранита, через трещины которого сочится вода. Еле заметная тропа проходит рядом с этим обрывом, и двигаться по ней можно только гуськом, потому что сразу за тропой — нагромождение больших каменных глыб (как будто некто огромный и всесильный специально натаскал их сюда). За этими глыбами начинается гладкое, как доска, песчаное плато.
За камнями и замерли сейчас бойцы «Кобры», получив приказ не применять огнестрельного оружия, а уничтожить врага бесшумно. Все «кобровцы» пешие — лошади оставлены в тылу отряда Рериха, сюда своих бойцов привел полковник Мелл ночью.
Он стоял над самым обрывом к реке, с некоторым удивлением наблюдая за большими золотистыми рыбами; их было не счесть, они медленно, еле уловимо шевеля хвостами, плыли, толкая друг друга боками, в одном направлении — к горной гряде с четырьмя вершинами.
«Когда отряд этого Рериха, — думал полковник Мелл, — вытянется в цепочку напротив камней, я дам команду: „Вперед!“ И ни одного выстрела, парни. В моем отчете так и будет написано: „Объект и сопровождающие его уничтожены без единого выстрела“.
Господин Мелл был тщеславным.
И лишь одно сейчас тревожило полковника, выводило из равновесия: он чувствовал на себе пристальный и враждебный взгляд. Конечно, на него сейчас из укрытий смотрят бойцы подразделения, но они могут смотреть на своего командира только преданно и с любовью. А этот взгляд…
И Чарльз Мелл,
стараясь делать это незаметно, озирался по сторонам.Нагромождение каменных глыб, за ними — гладкое песчаное плато. Пустынность. Ни одного движения, ни одного звука.
«Кобровцев» было семьдесят восемь (двое остались с лошадьми) — молодых, бесстрашных и беспощадных, выносливых, любящих свое ремесло и своего командира, не рассуждающих, когда получен приказ. После того как он отдан, бойцы не знают никаких других чувств и побуждений, кроме одного: выполнить задание.
Они стояли, выстроившись в шеренгу, на открытом песчаном плато, и до каменных глыб, за которыми притаились бойцы «Кобры», было сажен пятьдесят. Они открыто наблюдали за всеми ухищрениями противника, преследующего одну цель — слиться с горным ландшафтом, раствориться в нем. Они одинаково, с пренебрежением улыбались, потому что сами были невидимы и неуязвимы. Они с некоторым интересом рассматривали полковника Чарльза Мелла — он медленно, не таясь, прохаживался по самому краю обрыва, о чем-то размышляя.
Их, наблюдавших, было тринадцать — двенадцать выстроились в шеренгу; они были в черных одеждах, без всякого оружия. Они не были людьми. Или они были людьми только наполовину, а иногда на треть или даже на четверть. С ними не было тринадцатого рядового черного воина — он выполнял особое задание…
Их командир оставался еще человеком. Или почти человеком; одет он было тоже в черное и скрывался за спинами своих подчиненных.
Итак, спецподразделению «Кобра» противостоят двенадцать Черных Воинов (их, следуя человеческим понятиям и словесным обозначениям, надо называть существами или — это будет точнее — сущностями) и их командир, почти человек. Еще…
Двенадцать черных воинов обладают неимоверными, с точки зрения обыкновенной людской особи, сверхъестественными способностями: они владеют биолокацией, телепатией, левитацией, телекинезом, они бессмертны, потому что, умерев, возрождаются. Правда, в человеческой жизни они умирают — когда умирает их физический двойник, но для черных сущностей это не смерть, а переход к акту следующего посвящения в Черное Братство, уже в тонком, эфирном мире. А на Земле они способны превращаться в механических роботов с электромагнетическими органами чувств, функционирующих по принципу перпетуум мобиле — вечного двигателя. Но чаще всего в земных обстоятельствах они люди во плоти и крови: могут пить вино, поглощать пищу, любить женщин (только от них никогда не рождаются дети).
И знают Черные Воины только одну страсть в земном понимании: зло в любом проявлении. Однако основным в его бесконечных ипостасях является убийство, потому что акт умерщвления человека мгновенно высвобождает жизненную энергию, которой подзаряжаются их «аккумуляторы действия»: попав в естество Черного Воина — высшее наслаждение для этих сущностей — жизненная энергия погибших людей приобретает знак минус, становится черной.
Двенадцать Черных Воинов, наблюдавших за бойцами «Кобры», были по иерархии Черного Братства магами первого посвящения, или, по земной терминологии, рядовыми воинства князя тьмы.
Да! И для полковника Чарльза Мелла, и для его бойцов они были невидимыми, потому что окружили себя гипнотическим полем, за которое не мог проникнуть взгляд обыкновенного человека.
«Кобровцы» были в состоянии увидеть только командира этого черного отряда, потому что он лишь был подготовлен к ритуалу посвящения в черные маги, он еще не решился на акт «Враты» — раздвоения. И этим человеком — пока еще человеком — был Исаак Тимоти Требич-Линкольн, суперагент немецкой контрразведки по кличке Маг.