Искушение

— Мне очень бы не хотелось поучать вас, но позвольте посоветовать вам трезво смотреть на вещи. Совершенно ясно, что Дидре он взял силой. Она никогда бы не отдалась Гидеону по своей воле. И это могло произойти только в ее брачную ночь, не раньше.

— Я не верю, что Сент-Джастин изнасиловал свою невесту, — с вызовом заявила Гарриет. Она снова остановилась и высвободилась из объятий Брюса. — Это не что иное, как ложь. И вы, сэр, никогда и никому не должны больше ее повторять. Я не желаю слушать ничего подобного.

Гарриет повернулась и пошла, не дожидаясь, пока Брюс будет сопровождать ее.

Шепоток удивления прошелестел за ней. Она, не обращая на это никакого внимания, направилась к своим энтузиастам.

Новые друзья тепло приветствовали ее, радуясь, что она так быстро вернулась к научной дискуссии. Какое облегчение, подумала Гарриет, оказаться среди людей, обсуждающих что-то более важное, чем старые сплетни.

Оливер, лорд Эпплгейт, совершенно вдохновенный молодой барон, на три года старше Гарриет, улыбнулся ей с нескрываемым обожанием. Он недавно получил титул, и только из-за старания соответствовать новой роли выглядел напыщенным. В остальном это был приятный человек, и он нравился Гарриет.

— А вот и вы, мисс Померой. — Эпплгейт тотчас оказался рядом и подал ей стакан лимонада. — Как раз вовремя, чтобы разбить доводы леди Янгстрит. Она пытается убедить нас, что отполированные каменные глыбы и скопление валунов у подножий альпийских холмов — свидетельства Великого Потопа.

— Совершению верно, — безапелляционно заявила леди Янгстрит, крупная импозантная дама преклонных лет, страстная собирательница древностей. После войны с Наполеоном она проводила много времени в поисках ископаемых на Континенте и всякий раз напоминала об этом факте коллегам. — А что еще, скажите, ради Бога, кроме мощного потока воды, могло сдвигать эти огромные глыбы, так причудливо составляя их?

Гарриет напрягла мысль:

— Однажды я обсуждала этот предмет с отцом. Он назвал несколько возможных причин гигантского разрушения на Земле — действующие вулканы, землетрясения, даже… — И поколебавшись, добавила:

— Даже лед мог это сделать.

Все изумленно уставились на нее.

— Лед? — спросила явно заинтригованная леди Янгстрит. — Вы хотите сказать, мощные ледники? Такие, как глетчер?

— Ну, если глетчеры в горах были когда-то больше нынешних, — начала осторожно Гарриет, — они могли покрывать огромную территорию, потом растаять и все это сотворить… валуны и глыбы.

— Ужасно смешно, — завопил лорд Фрей, подходя к группе. — Что за ерунда? Как это лед может покрывать почти весь Континент?

Леди Янгстрит улыбнулась Фрею с обожанием. Ни для кого не было секретом, что они давние любовники.

— Совершенно верно, дорогой мой, молодежь всегда ищет новые объяснения, чтобы отбросить давно проверенные ответы. А ты принес мне еще шампанского?

— Конечно, дорогая. Как я мог забыть. — И Фрей протянул ей бокал, галантно поклонившись.

— В самом деле, — продолжала увлеченно рассуждать Гарриет, — трудно представить себе Великий Потоп. Если наводнение охватило всю Землю сразу, то куда потом ушли эти воды?

— Прекрасная мысль, — закивал Эпплгейт, с обычной горячностью подхватывая высказывания Гарриет. — Вулканы, землетрясения и тому подобное — более вероятное объяснение, именно они повинны в том, что на вершинах гор мы находим морские окаменелости, а в море — вулканические породы, — с легкой улыбкой произнес он. — Эти силы могут служить объяснением, почему Земля плоская.

— Но откуда взялись окаменелости древних существ, не так-то легко объяснить, — очень серьезно заметила Гарриет. — Почему не осталось ни одного живого экземпляра?

— Потому что все они погибли в Великом Потопе, — заявила леди Янгстрит. — Совершенно ясно. Утонули. Все до единого, бедняжки. — И одним глотком осушила бокал шампанского.

— Хорошо, но я все еще не уверена… — Гарриет осеклась, сообразив, что никто уже не обращает внимания на ее слова. С некоторым опозданием она услышала, как по толпе пробежал шепоток, и все повернулись к элегантной лестнице в конце бального зала. Гарриет взглянула туда.

На верхней ступеньке стоял Гидеон и обозревал толпу презрительным взглядом. Он был во всем черном. Его белый галстук и рубашка подчеркивали изящество вечернего наряда.

Их взгляды встретились. Гарриет удивилась, как быстро он отыскал ее среди гостей.

Он спускался вниз по ступенькам, покрытым красным ковром, с холодной надменностью, не обращая внимания на любопытное ожидание, написанное на лицах.

Он здесь. Гарриет велела себе оставаться спокойной. Рано или поздно Гидеон должен был объявиться, и это вовсе не говорило о его страсти или о нетерпении увидеть ее. Он счел своим долгом появиться здесь.

Пока Гидеон пересекал зал, шепот катился за ним волной, а толпа расступалась как море. Широкими шагами виконт шел в сиянии ламп, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь. Он направлялся прямо к Гарриет.

— Добрый вечер, дорогая, — сказал он в наступившей тишине и склонился к ее руке. — Надеюсь, вы оставили для меня танец?

— Конечно, милорд, — Гарриет широко улыбнулась. Затем тронула его за руку:

— Но прежде… вы знакомы с моими друзьями?

Гидеон оглядел стоявших полукругом людей:

— Не со всеми.

— Позвольте мне представить вам остальных. — И Гарриет быстро провела эту церемонию.

— Значит, все правда, — проговорила леди Янгстрит с неодобрением в голосе, — значит, вы помолвлены?

— Совершенно верно, — подтвердил Гидеон. — В утренних газетах будет сообщение. — Он повернулся к Гарриет:

— Не сомневаюсь, моя невеста уже получила от вас наилучшие поздравления и пожелания, леди Янгстрит?

Леди Янгстрит поджала губы:

— Конечно.

— Разумеется, — кивнул Эпплгейт, стараясь не смотреть на шрам Гидеона. — Желаю вам обоим счастья. Разумеется.

Другие тоже пробормотали нечто подобное.

— Спасибо, — сказал Гидеон, блеснув глазами. — Я так и думал. Пойдем, дорогая, мы не танцевали с тобой целую вечность.

Он ввел Гарриет в круг танцующих, музыканты заиграли вальс. Гарриет пыталась держаться на расстоянии, соблюдать внешние приличия, как учили ее тетушка Эффе и тетушка Аделаида, но вскоре забыла обо всем. Объятия Гидеона даже в танце слишком волновали ее.

Она почти забыла, какой он большой, весело подумала Гарриет, как широка его грудь, твердая, как скала; а какие плечи! Его огромная ладонь покрывала почти всю ее спину. Гарриет вспомнила тяжесть его тела на своем в ту ночь в пещере, и от воспоминаний ощутила сладостную дрожь.