Искушённый
Шрифт:
– Что теперь? – скрывая растерянность за деловым тоном, спросил Сергей.
– Нужно подождать немного. Десять-пятнадцать минут, не больше.
Понятливо кивнув, Сеничкин выпрямил руки по швам и уставился на висящие на стене часы. Лейла улыбнулась.
– Сереж…
– Что?
– Ты так и собираешься следить за стрелкой, или… я могу рассчитывать, что мы займемся чем-то более приятным?
– Например?
– Ты мог бы меня поцеловать…
Генерал отвел взгляд, расправил ладонью складки на простыне, как будто это могло привести в порядок разворошенную постель.
– Думаешь, я совсем дикий, старлей? Боюсь тебя разочаровать,
– Вот именно. Почему бы нам не провести оставшееся время с пользой?
– Потому что ты скорострел, Сафарова. Чертов скорострел. Ты сколько раз меня обламывала, а?
– Не считала, - рассмеялась Лейла, поднимаясь, чтобы крепко-крепко его обнять. Чтобы дать почувствовать этому сложному мужчине, как он ей нужен. Любой. Абсолютно любой. Так нужен. В какой-то момент она перестала бояться. Стала достаточно сильной, чтобы быть рядом с ним. Чтобы не сжаться в комок от его хлесткого сарказма, а просто через него переступить. Потому как смешно. По-настоящему смешно. И совершенно не страшно. Он… не страшный. Любимый, желанный, родной…
– Смешно тебе?
– Да! Ну, поцелуй меня, а? Я честно больше…
– Не кончишь, не дождавшись меня?
– Клянусь! – Лейла скрестила ноги и подняла вверх раскрытой ладонью руку. Будто, и правда, давая клятву. Этого уже генерал не выдержал. Рванул к ней, дернул за ноги, оплетая ими свои бедра.
– Смешно тебе, да?
Лейла закусила губу, изо всех сил затрясла головой, так что грудь всколыхнулась, царапая его кожу острыми, все еще возбужденными сосками.
– Значит, поцеловать?
– Поцелуй!
Суровые, плотно сжатые губы коснулись выступающих ключиц, поднялись вверх по шее, к уху…
– Так? – шепнул, обдавая горячим дыханием ухо.
– Так… - покладисто согласилась Лейла, чуть смещаясь в его руках. – А еще вот так… - добавила, прижимаясь своими губами к его колючему подбородку, касаясь губ, заставляя зубы разжаться и впустить ее в рот.
Сергей сдался, позволил ей… Его большие руки с силой сжались на хрупкой женской спине, возможно оставляя на ней свои метки. Не прекращая поцелуя, Лейла забралась повыше, прижимаясь розовой сердцевиной к его обжигающей плоти. Ладони Сеничкина стремительно спустились по спине, обхватили её ягодицы. Смяли их, сжали безжалостно. Выдержит. Она выдержит все… Пальцы скользнули в ложбинку. Надавили на розочку ануса. Разминая его и поглаживая, в то время как губы… они просто пожирали рот Лейлы. Прикусывали ее губы, лизали… Уходя от разнузданных движений пальцев Сергея, она дернула бедрами, но добилась лишь того, что еще плотнее прижалась к его твердости.
– Уже можно?
– Да, Аллах… Да…
На мгновение генерал замер, прижавшись лбом к ее лбу. Потом медленно опустил Лейлу на подушку, нависая над нею сверху.
– Я не причиню тебе боли, – поклялся он, и что-то беззащитно-болезненное было в его взгляде.
– Я знаю.
– Мне просто нужно что-нибудь такое… Мне нужно…
– Я понимаю… Ну же… давай.
Он проникал в нее медленно, миллиметр по миллиметру, не опуская глаз. Пот стекал по его вискам, пульс бился в вене… Ощущая, как идеально растягивается под него, Лейла тоненько застонала. Надавила руками на его поджарые ягодицы, намекая на то, что она в полном порядке. Сергей вошел наполовину и замер.
– Пожалуйста, Сережа…
Генерал жадно втянул ставший словно тягучим воздух и коснулся ее воспаленных губ. Толкнулся с силой и медленно
отстранился. Настойчивый, но такой удивительно нежный…– Еще… - послушный толчок и медленное скольжение назад.
– Еще!
Никогда до этого он не был таким сводяще с ума медлительным. Никогда еще он не кончал так долго. Сопровождая свое освобождение сиплыми мучительными стонами. Содрогаясь в одном с ним удовольствии, Лейла бессвязно шептала:
– Все хорошо… Хорошо…
Обретя над собой контроль, Сергей медленно из нее вышел и скатился на бок. Опустил взгляд, горячей ладонью прошелся по телу. Размазал стекающую по ногам сперму.
– Хочешь в душ? – спросил осторожно.
– Не сейчас…
– Я выпачкал тебя.
– Ну, и прекрасно. – Лейла обняла генерала и бесцеремонно закинула ногу ему на бедра. Пачкая и его…
– Как ты себя чувствуешь?
– Отлично. Только в сон клонит.
– Тогда спи.
– Не могу, нужно покормить тебя… Я там мясо с овощами приготовила. Тебе понравится.
– Я сам поем. Спи. Если хочется…
– Сереж?
– Ммм…
– Ты всегда был приверженцем… затейливого секса? Как ты обнаружил это в себе? Нет… если не хочешь, не отвечай! Просто… мне интересно.
Сергей так долго молчал, что Лейла уже решила, что он не станет отвечать на ее вопрос. Но он все же заговорил.
– Скажи, тебе известно, что Сеничкин – это вовсе не моя фамилия?
– А чья же? – удивилась Лейла.
– Моей бывшей жены.
Заглушая черную ревность, Лейла спросила:
– Разве в вашей культуре не принято делать наоборот?
– Еще как принято. Но не в том случае, когда… собственная фамилия не вызывает ничего, кроме отторжения.
– Отторжения? Но… почему?
– А вот это как раз и связано с твоим самым первым вопросом. О моих пристрастиях. Я… не один такой урод в своей семье.
– Ты не урод!
– Наверное, - пожал плечами Сеничкин, - но, как бы то ни было, в моем роду так жили все.
– Он встал и зашагал по комнате. –Знаешь ли такой образ жизни. Который передавался из поколения в поколение. Вот есть, к примеру, семьи староверов, солнцепоклонников, мормоны, мать их дери! А род Ковалей… род чертовых извращенцев! Ну, что теперь скажешь?
=15=
– Что думаю? Даже не знаю. Полагаешь, тяга к доминированию передается генетически?
Сеничкин замер посреди комнаты. Подпер руками бока и как-то так глянул на нее…
– Ты совсем, что ли, больная? Из всего того, что я сказал, тебя только этот вопрос волнует?
– В теории – да. Но с другой стороны, если мы не планируем рождения детей, то…
Не дав ей договорить, Сеничкин выругался. Не понимая, почему он так остро на все реагирует, Лейла тоже встала. Свет окутал ее невысокую фигурку, словно припорошил золотистой солнечной пыльцой. Её кожа казалась бархатной… Бархатной.
– Послушай. Наверное, нам лучше сразу все прояснить. Чтобы я вдруг не ляпнула чего-то из ряда вон, по незнанию. – В голове Лейлы мелькнула мысль, которая заставила ее сердце в ужасе сжаться, облизав губы, она прошептала: - Постой… Ты же не хочешь сказать, что тебя растлили…
– Что? – генерал обернулся, поймал ее взгляд в стальные сети своих глаз, - Говорю же - больная! Как тебе такое в голову пришло?!
– Ты сам сказал, что из рода в род… Вот я и подумала.
– Так жили взрослые! Взрослые! Улавливаешь разницу?! – рявкнул генерал.