Искушённый

Но Лейла не обращала на него никакого внимания. Видимо, он ее окончательно достал. Сергей шагнул к реке. Вода в котелке зашипела. Проклиная все на свете, буквально заставляя себя оставаться на месте, он вернулся к приготовлению супа, но его взгляд все равно практически не отрывался от плещущейся в воде женщины. Сергей понимал, что если он будет продолжать в том же духе, то потеряет Лейлу гораздо раньше, чем сдохнет, но как остановиться? Как, мать его, остановиться, когда она для него… Все. Вообще все… Весь его мир. Это раньше он мог отвлечься, переключиться, не думать. Когда было, на что… Когда он еще не познал ее вкус. А теперь? Как ему жить? Если кривая его жизни вдруг замкнулась, и не осталось ничего вне этого круга, только она. Внутри.

– Лейла! Иди есть…

Он думал, она откажется. Заартачится, демонстрируя новое качество, которым она обзавелась совсем недавно – свое ослиное упрямство. Но Лейла послушно пошла к берегу. Кажется, за те часы, что она провела на солнце, ее кожа стала еще темнее. И никакой красноты. Идеальный золотистый загар. Идеальное тело. В идеальных каплях воды, стекающих по нему.

Подойдя к шезлонгу, Лейла взяла полотенце и, перебросив волосы через плечо, стала осторожно их промокать.

– Тебе чем-нибудь помочь?

– Нет. Иди лучше переоденься. Так надо… Чтобы не заболеть, - пояснил Сергей через силу, чтобы она не подумала, что он снова ее ревнует. Чтобы не ушла… не бросила.

Да, он стал жалким.

– Хорошо, - улыбнулась Лейла.
– Я быстренько.

Их стоянка находилась в стороне от других, поэтому, переодеваясь, Лейла не стала прятаться. Просто зашла за дерево, сняла лифчик, натянула сарафан и только потом стащила трусы. Сергей внимательно следил за происходящим и думал о том, что, наверное, должен как-то объяснить ей свое поведение, но не мог найти слов. Он вообще не привык объясняться. Не перед кем было… Да и вообще. Не тот он был человек.

– Пахнет вроде бы ничего, - поведя носом, заметила Лейла, брезгливо косясь в сторону доходящей в котелке ухи.

– Еще бы. Это же я готовил! Вот, попробуй. Здесь без рыбы. Только бульон и овощи. Может косточка попасться. Ешь осторожно.

Лейла забрала протянутую тарелку, окунула в нее ложку и наклонилась, принюхиваясь. Наблюдая за ней, Сергей сунул в рот первую ложку. С жадностью откусил хлеб. Лейла зачерпнула наваристого супа, смешно на него подула. Ну, как ребенок совсем. Что-то дрогнуло внутри, взволновалось.

– Лейла…

– Ммм? Слушай, ну ведь и правда съедобно… - пробормотала она.

– Вот видишь. Впрочем, я не об этом сейчас.

– А о чем?

– Я… возможно, кажется, что я тебя не ценю, но это не так.

Впялив взгляд в тарелку, Лейла молчала. И только дрожащие губы выдавали ее волнение. Да тонкие нервные пальцы, которыми она задумчиво крошила хлеб.

– Ты не не ценишь, Сережа, ты обесцениваешь. Это разные вещи.

Ну, вот. А ведь он хотел извиниться!

– Это не так.

– Как скажешь.

Она уже даже не спорила! Просто снова взялась за ложку и принялась есть рыбный суп, который по идее должна была ненавидеть! И это взбесило. То, что она оставалась настолько спокойной, в то время как он вообще, кажется, утратил самоконтроль.

– Молчишь?!

– А что тут добавить? Ты умный. Все понимаешь.

– Ни черта я не понимаю! Ты несешь какую-то чушь!

– Я вообще молчу, Сережа, – справедливо заметила Лейла.

– Вот именно! – указательный палец ткнул ей куда-то в грудь.
– Демонстративно… В попытке меня достать!

– Да что ж тебя так просто достать-то?

Карие в серые. Клинками. Она первая отвела. Встала. Обхватила себя за плечи. Даже не расстроенная. Нет. Абсолютно. По крайней мере, они говорили. О будущем. Значит, годы ожидания позади. Впереди лучшее. Не может быть иначе. Она слишком много поставила на кон, чтобы проиграть, когда до победы осталось всего ничего.

– Ты говоришь, что я что-то там обесцениваю. Объяснись, – процедил он.

– А что здесь объяснять? Ты капля по капле выдавливаешь ценность из всего, что я делаю или говорю. Как будто это змеиный яд… Обеззараживаешь, не позволяя проникнуть в кровь. Не позволяя тебя затронуть, растрогать, причинить боль! Прячась в безопасности одиночества, к которому ты привык. Защищаясь от моей любви как… - Лейла взмахнула ладонью и отвернулась. Не могла договорить. Мешал подкативший к горлу соленый ком.

– Это не так!

– Значит, я ошибаюсь. Давай, я помою посуду…

Генерал стиснул зубы и принялся собирать тарелки со стола.

– Что ты собралась мыть? Одноразовые тарелки? Или ложки?

Лейла моргнула, словно только впервые обратила на них внимание. Опустила взгляд. Они могли бы чудесно отдохнуть, а вместо этого снова выясняли отношения. Какая глупость!

– Сережа… Пожалуйста. Давай больше не будем, а? Просто обними меня, и все. Все другое потеряет значение, понимаешь?

Жесткие руки генерала обхватили ее талию. Сжали. Он замер в каких-то миллиметрах от нее. Виска коснулись плотно сжатые губы. Дыхание обожгло.

– Ты моя. Моя ведь?

– Твоя…

– Вот и запомни это. Запомни!

Лейла подняла взгляд. Поймала его – какой-то совершенно больной. Так собака на человека смотрит, когда болеет и не может сказать, где болит. Лейла поднялась на носочки и коснулась губами его теплых губ. Он не был высоким, но без каблуков ей все равно было не дотянуться. Ладони скользнули вверх по разогретой солнцем коже. Углубляя поцелуй, Сергей стиснул ее еще сильнее. Прошелся по бедрам, спине, снова сжал попку. Вдохнул ее изменившийся аромат.

– Ты пахнешь речкой. И солнцем. И летом…

– А ты рыбой, - сморщила нос.

– Я не хочу… обесценивать, - прохрипел, глядя в ее глаза. Поймет ли? Поймет ли то, что он хотел, но не смог сказать?

– Я знаю, любимый. Я знаю…

– Пойдем в палатку! Пожалуйста, Лейла… пойдем.

Как будто ее нужно было уговаривать!

– Таблетку!

– Сейчас… - задыхаясь, постанывая под его ласками. Нетерпеливыми, грубоватыми. Такими же, как и он сам. – Вот…

Два пальца внутрь. Бесцеремонно. Лейла зашипела. Сергей виновато спрятал лицо у нее на груди и, не вынимая пальцев – успокаивающе погладил клитор.

– Так? – приподнялся, заглядывая ей в глаза.

– Почти… Мне нравится твоя грубость. Но здесь… нужно мягче… пожалуйста…

В чуть приоткрытое окошко палатки проник яркий луч, прошелся по ее телу и затерялся где-то в ногах, окутывая их золотистым свечением. Сергей выпрямился и переместился куда-то вниз, разглядывая, как оранжевые отблески света скользят по ее телу.

– Покажи.

– Что… - голос Лейлы дрогнул.

– Покажи! Покажи, как надо, и я все сделаю. Все!

Подрагивающими руками Лейла подняла подол. Ее грудь часто вздымалась, все сильнее притягивая его жадный взгляд. На секунду Сергей снова приблизился, чтобы довольно бесцеремонно оголить ее грудь, стащив с плеч бретельки. Подавляя Лейлу мощью своего тела, нависая над ней. А потом так же быстро вернулся на свое место у входа.