Искусство быть счастливым. Руководство для жизни

Люди часто путают сострадание с привязанностью. Таким образом, говоря о сострадании, мы вначале должны провести различия между двумя типами любви или сострадания. Первый тип сострадания ближе к привязанности — это чувство контроля над кем-либо или требовательной любви к кому-либо. Этот распространенный тип любви или сострадания не полон и не гармоничен. Соответственно, основанные на нем отношения неустойчивы. Отношения этого типа, основанные на восприятии и идентификации человека в качестве друга, могут порождать определенную эмоциональную привязанность и чувство близости. Однако при малейшем изменении ситуации — например, недоразумении или ссоре — ваша ментальная проекция внезапно изменяется и концепция "мой друг" исчезает из вашего сознания. Вся эмоциональная привязанность улетучивается, и на место любви и заботы вполне может прийти ненависть. Таким образом, тип любви, основанный на привязанности, тесно связан с ненавистью.

Но существует и другой тип сострадания, свободный от подобной привязанности. Это истинное сострадание. Оно не имеет ничего общего с собственнической привязанностью. Истинное сострадание основано на постулате, гласящем, что все люди наделены стремлением к счастью и способностью преодолевать страдания. Они имеют естественное право на воплощение в жизнь своих стремлений. На основе понимания этого равенства вы развиваете в себе ощущение общности и близости с другими людьми. Используя это ощущение в качестве основы, вы приходите к состраданию, которое не различает друзей и врагов. Это сострадание основано не на вашей личной ментальной проекции. Следовательно, с его помощью вы можете прийти к любви и сочувствию. В этом смысл истинного сострадания.

Таким образом, очень важно уметь проводить различия между этими двумя типами сострадания и развивать в себе истинное сострадание. Так, в любом браке присутствует эмоциональная привязанность. Но я считаю, что брак невозможен также и без истинного сострадания, основанного на взаимном уважении двух человеческих существ. Одна эмоциональная привязанность без сострадания делает брак нестабильным и недолговечным.

Задача развития в себе иного типа сострадания, более универсального и независимого от личных эмоций и ощущений, показалась мне чрезвычайно трудной. Анализируя ее и будто мысля вслух, я спросил:

— Однако любовь и сострадание — субъективные чувства. По-видимому, с эмоциональной стороны трудно будет отличить "истинное" чувство любви и сострадания от "замутненного привязанностью". И если человек в обоих случаях испытывает одно и то же, почему так важно различать эти два типа?

Далай Лама решительным тоном ответил:

— Во-первых, я считаю, что существуют различия между истинной любовью, или состраданием, и любовью, основанной на привязанности. Это не одно и то же чувство. Истинное сострадание гораздо сильнее и шире; это очень глубокое чувство. Кроме того, истинные любовь и сострадание гораздо устойчивее, гораздо надежнее. Так, при виде страдающего животного — например, рыбы, пойманной на крючок, — вы можете почувствовать, что не в силах выносить его боль. Это чувство основано не на связи с этим конкретным животным, не на мысли: "О, это животное — мой друг". Ваше сострадание в этом случае основано просто на том, что это существо, так же как и вы, может чувствовать боль и имеет право ее не испытывать. Такой тип сострадания, не имеющий ничего общего с желанием или привязанностью, гораздо здоровее и долговечнее.

Пытаясь глубже разобраться в природе сострадания, я продолжил:

— В примере с рыбой вы затронули очень важный момент — ощущение непереносимости чужой боли.

— Да, — сказал Далай Лама. — В каком-то смысле сострадание можно определить как чувство неспособности переносить вид страданий других людей или чувствующих существ. Для того чтобы развить в себе это чувство, вначале нужно научиться понимать серьезность и силу чужих страданий. Поэтому, на мой взгляд, чем ближе человек знаком со страданием, тем сильнее в нем развито сострадание.

— Я не могу не согласиться с этим. По определению, сострадание предполагает умение открыться чужим страданиям, разделить их. Но тогда возникает вопрос: откуда в нас появляется желание разделить чужие страдания, если мы с трудом переносим свои собственные? Большинство из нас способны на многое, лишь бы избежать боли и страданий, почему же тогда мы сознательно принимаем на себя чужие страдания?

Далай Лама без колебаний ответил:

— Я считаю, что существует огромная качественная разница между нашим собственным страданием и страданием, которое мы испытываем, когда стараемся разделить страдания других людей.

Он замолчал, обдумывая, по-видимому, как бы понятнее объяснить мне это.

— Когда вы думаете о своем страдании, вы не можете думать ни о чем другом. Страдание ложится на вас тяжелой ношей, давит, заставляет вас ощущать свою беспомощность. Оно парализует вас, повергает в оцепенение.

Когда же речь идет о сострадании, вы также можете вначале испытывать определенный дискомфорт, ощущение непереносимости чужого страдания. Однако это уже иное чувство, в нем присутствует активность и решимость, так как вы сознательно и добровольно принимаете на себя чужое страдание во имя высшей цели. Здесь также появляются ощущение единства, желание установить контакт с другим человеком, ощущение свежести и энергичности, а не застой. Нечто подобное происходит со спортсменом. Во время жестких тренировок он много страдает — работает на износ, потеет, напрягается, испытывает боль. Однако он не рассматривает это как страдание. Он считает это великим достижением, деятельностью, доставляющей величайшее удовольствие. Но если его заставить выполнять какую-то другую физическую работу, никак не связанную с его тренировочным процессом, он подумает: "Почему на мою долю выпала эта пытка"? Таким образом, состояние души в этих случаях различно.

Эти несколько фраз, произнесенных с таким убеждением, воодушевили меня и заставили поверить в возможность избавления от страданий, их преодоления.

— Вы упомянули, что первый этап в развитии сострадания — научиться понимать силу чужого страдания. Существуют ли какие-нибудь другие буддийские техники развития сострадания?

— Да. Например, в буддизме Махаяны существует две основные техники развития сострадания. Они известны как "метод семи причин и следствий" и "метод обмена и равенства". "Метод обмена и равенства" описан в восьмой главе "Пути бодхисаттв"Шантидевы. Но, — сказал он, взглянув на свои часы и обнаружив, что время нашего интервью подошло к концу, — мы рассмотрим некоторые упражнения и медитации, связанные с состраданием, на этой неделе во время публичных выступлений.

С этими словами он тепло улыбнулся и поднялся, давая понять, что наша встреча закончена.

Истинная ценность человеческой жизни

Продолжая дискуссию о сострадании, наш следующий разговор я начал с вопроса:

— Мы уже неоднократно говорили о важности сострадания, о вашей вере в то, что любовь, теплота, дружба и т. д. являются необходимыми условиями счастья. Предположим, к вам приходит очень состоятельный бизнесмен и говорит: "Ваше Святейшество, вы говорите, что теплота и сострадание очень важны для счастья. Однако по натуре я практически лишен этих качеств. Если честно, я не склонен ни к состраданию, ни к альтруизму. Я рационален, практичен и верю в силу разума, но не испытываю подобных эмоций. Тем не менее моя жизнь вполне благополучна, я счастлив. У меня есть мое дело, друзья, жена и дети, о которых я забочусь. У меня нет ощущения, что мне чего-то недостает. Развитие в себе сострадания, альтруизма, теплоты и тому подобного — это звучит прекрасно, но зачем мне это? По-моему, все это просто сентиментальные штучки..."

— Во-первых, — ответил Далай Лама, — я бы усомнился в том, что человек, сказавший это, по-настоящему счастлив. Я искренне верю в то, что сострадание является основной ценностью в человеческой жизни, ее неотъемлемой составляющей. Способность воспринимать чувства других людей основана на любви и сострадании, поэтому мне непонятно, как человек, которого вы описали, может поддерживать нормальные отношения с женой. Если он действительно настолько безразличен к страданиям и чувствам других людей, то пусть он даже миллиардер, пусть у него отличное образование, жена, дети, друзья и положение в обществе, эффект от этих позитивных обстоятельств будет лишь поверхностным.

— Но если он утверждает, что прекрасно обходится без сострадания, как убедить его в важности этого чувства?

Далай Лама на минуту задумался. Его паузы, которые то и дело возникали в разговоре, не создавали тягостной атмосферы молчания, а скорее играли роль силы гравитации, которая придавала еще больший вес его словам.

Наконец он продолжил:

— Я могу выделить несколько важных моментов. Во-первых, можно обратить этого человека к его собственному опыту. Он наверняка поймет, что чувствовал себя счастливым, когда кто-то проявлял к нему любовь и сочувствие. Таким образом, его собственный опыт может помочь ему понять, что и другим людям приятно, когда к ним проявляют теплоту и сочувствие. Это понимание поможет ему научиться уважать эмоции других людей и относиться к ним с теплотой и сочувствием. В то же время он обнаружит, что чем больше теплоты он проявляет по отношению к другим людям, тем больше получает ее в ответ. Я не думаю, что ему понадобится много времени, чтобы понять это. А именно это является основой взаимного доверия и дружбы.