Искусство думать. Латеральное мышление как способ решения сложных задач

Еще один метод организации случайного взаимодействия идей – хорошо известный мозговой штурм. Несколько человек, которые собрались вместе для обсуждения какой-то задачи, стараются отбросить обычные логические запреты и озвучивать все, что приходит на ум: никакая мысль не может считаться слишком абсурдной или слишком неуместной для того, чтобы быть высказанной. Нужна изрядная практика, чтобы человек мог в обсуждении такого рода высказывать недостаточно логичные мысли и воздерживаться от критики того, что говорят другие. Идея метода состоит в том, что взаимное поощрение дает начало множеству идей, а их случайное взаимодействие порождает такие новые идеи, до которых ни один из участников не додумался бы самостоятельно.

Весьма полезный способ содействовать рождению новых идей – умышленно подвергнуть себя воздействию множества стимулов, прогуливаясь в таком месте, где полно вещей, за которыми вам не пришло бы в голову отправиться специально. Это может быть универмаг, выставка или даже библиотека, причем лучше, чтобы окружающая обстановка не имела непосредственного отношения к решаемой задаче. Вы ничего не ищете намеренно, но готовы внимательно изучить все, что привлекло ваше внимание. Подчас именно те предметы, которые имеют меньше всего отношения к делу, подталкивают разум к рождению новых идей. При этом не нужно как-то анализировать или оценивать важность того, что вы заметили. Вы как бы находитесь в положении старьевщика: все, что привлекает ваше внимание, подбирается. И все это время где-то в глубине сознания присутствует та задача, для решения которой нужна новая идея.

В ходе такой прогулки вам может встретиться какой-либо предмет, который вроде бы должен быть чем-то полезен, хотя вы и не видите для него определенного применения. Нужно дать ему отлежаться – и постепенно он обрастет связями с различными аспектами исходной задачи. Пусть в пассивной форме, но он оказывает некоторое влияние – возможно, организующее. И вот однажды этому случайно замеченному предмету достается весьма важная роль в процессе формирования новой идеи. К материальным объектам этот прием, как правило, неприменим, но его можно использовать в отношении разнообразных случайно обретенных идей и теорий.

Еще один способ создать условия для случайного взаимодействия идей – сознательно переплести множество различных течений мысли, которые в разное время проявлялись в сознании. Вместо того чтобы, по обыкновению, поддерживать строгую обособленность каждой мысли и сознательно концентрировать внимание на одном предмете, исключая любые отвлекающие моменты, вы позволяете любым мыслям развиваться одновременно, допуская их взаимные переходы и смешение. Мысли, родившиеся при решении одной задачи, заимствуются для того, чтобы продвинуться в решении другой. Привычные для одной области знания взгляды могут стать новаторскими для другой.

Ученые любят ссылаться на счастливые случайности, чтобы получить финансирование для работы, не имеющей непосредственных практических применений. Их идея состоит в том, что в ходе поисков чего-то одного они могут наткнуться на что-то другое, обладающее величайшей ценностью. Вообще говоря, эксперименты выстраиваются так, чтобы стать своеобразной теплицей, ускоряющей рост информации. Любой эксперимент – это попытка заставить природу немедленно произвести информацию, которая в противном случае была бы либо недоступна вообще, либо слишком долго проявлялась бы сама собой. В попытках доказать или опровергнуть какую-то теорию экспериментатор тщательно готовит эксперимент, в полной мере используя свои знания, изобретательность и технические способности, однако эксперимент не всегда идет так, как задумано. Множество ученых, начинавших постановку одного опыта, в конце концов ставили совершенно другой. Даже если эксперимент прошел неудачно, анализ причин неудачи порой может дать больше информации, чем успешный ход эксперимента. Бывает и так, что все идет хорошо, но случайное наблюдение, сделанное в какой-то момент в ходе эксперимента, приводит к важному открытию, а начатый эксперимент так и остается незавершенным.

Различие между случайным появлением новой идеи и тщательным возведением теории на логических основаниях можно наглядно показать на примере обычных скрепок для бумаг. Цепочку из скрепок можно составить, целенаправленно и тщательно соединяя их друг с другом. Но есть и другой способ: сложить в большую коробку слегка раскрытые скрепки и встряхивать ее. Если это делать достаточно долго и усердно, то в конце концов можно получить нечто вроде цепочки за счет случайного соединения и переплетения скрепок. Во втором подходе скрепки сами сплелись в узор, который не был предусмотрен и потому, как правило, является оригинальным. После того как цепочка уже образовалась, ее можно привести в порядок и видоизменить. Если требуется просто прочная цепочка, разумеется, лучше воспользоваться методом намеренного соединения скрепок. Но в этом случае цепочка выстраивается в соответствии с намеченным планом, и ее конечная форма не может и не будет отличаться от задуманной. Такую сознательно собранную цепочку можно уподобить высоковероятностному способу организации информации, а метод соединения скрепок посредством встряхивания – маловероятностному методу, использующему случайность.

Продуктивность метода встряхивания значительно снижается, если положить в коробку либо всего несколько скрепок, либо нераскрытые скрепки, из которых составлены коротенькие прочные цепочки. Подобно этому вероятность появления новых идей в результате случайного взаимодействия снижается, если информация на входе строго ограничена только тем, что имеет непосредственное отношение к делу, или же если имеющаяся информация уже увязана в маленькие прочные кластеры. Чтобы случайный процесс был эффективным, необходимо освободить информацию от прежних жестких уз и дать ей возможность взаимодействовать с любой другой информацией. Если принимается лишь та информация, которая непосредственно относится к теме, вы не получите от случайных процессов никаких новых идей. Ограничив область поиска такой информацией, вы тем самым пытаетесь добиться от нее изначальной полезности – еще до того, как исследовали ее. Релевантность неизбежно предполагает отсылку к некоторой заданной идее, и, если вы будете собирать информацию, удерживая в мыслях эту идею, весь ваш урожай будет направлен на ее подкрепление. Бесполезно пытаться получить новую идею, принимая к рассмотрению только ту информацию, которая соотносится со старой. Уже само по себе определение релевантности подразумевает некоторую предвзятость.

В идеальном варианте у разума должна быть возможность получать какую угодно информацию из любого источника. Эту информацию не следует сортировать и раскладывать по полкам или папкам с различными заголовками – напротив, ей нужно дать возможность свободно вступать во взаимодействия. Внимание быстро перескакивает с места на место по всей совокупности информации, наблюдая, но не приводя ее в порядок, задерживаясь рядом с возникающими идеями достаточно долго, чтобы проследить за их развитием, но не настолько долго, чтобы втиснуть их в подходящую форму. Лучше всего, если разум становится гостеприимным домом для информации, открывая свои двери всякому входящему – не только тем, кто заранее получил приглашение или представляет явный интерес, но и случайным, незваным гостям.

Конечно, на практике описанное отношение к информации невозможно. Количество сведений растет с такой ужасающей скоростью, что общая масса печатных материалов удваивается каждые десять лет. Даже внутри одной области знания количество высокорелевантной информации столь огромно, что нет практически никаких шансов охватить ее всю, даже с помощью сложнейших методов компьютерного поиска. Единственным выходом из создавшегося положения кажется все большее сужение круга интересов и увеличение уровня специализации. Для этого необходимо вводить разные уровни релевантности информации: есть самая релевантная информация, за ней следует менее релевантная и т. д. Это приводит к тому же эффекту, что и вертикальное мышление, которое следует по пути наибольшей вероятности. В итоге остается очень призрачная надежда на зарождение новых идей за счет получения информации из других областей знания.

Эта дилемма вполне реальна. Дойдя до конца одной статьи в научном журнале, вы уже видите другую, которая тоже представляется весьма релевантной. В любом взятом наугад медицинском журнале всегда найдутся одна-две статьи, явно имеющие непосредственное отношение к интересующему вас вопросу. Занимаясь в Гарвардском университете, я имел обыкновение брать наудачу журналы с полки новых поступлений, стоящей у входа в библиотеку. Не было случая, чтобы выбранный таким образом журнал не содержал хотя бы одной интересной и полезной статьи. Если к подобному результату приводит случайный выбор, то страшно даже подумать, что обнаружится при тщательном, всеохватном поиске! К сожалению, по мере погружения в тему ситуация только ухудшается. Чем ближе к основаниям те идеи, которые мы рассматриваем, тем очевиднее взаимосвязи разных областей знания; область релевантности не только не сужается – напротив: она становится все шире.

Луи Пастер работал во многих областях знания. Он исследовал такие вопросы, как самопроизвольное зарождение жизни, процесс брожения вин, болезни тутового шелкопряда, куриная холера, сибирская язва и бешенство (для которых предложил весьма эффективные способы предупреждения заболевания), и множество других. И во всех этих областях случай благоволил ему. Так, по недосмотру одного из его помощников культура возбудителей куриной холеры, выращиваемая в лаборатории, утратила свою болезнетворность. Однако Пастер заметил, что птицы, которым ввели эту ослабленную культуру, становятся совершенно невосприимчивыми к болезни. Так возникла чрезвычайно важная идея вакцинации с помощью ослабленных возбудителей. В своих ранних исследованиях винной кислоты Пастер заметил, что раствор, который случайно начал бродить, содержит только один вид винной кислоты, в то время как другой оказывается уничтожен самими бродильными бактериями. В результате был открыт метод разделения этих двух видов винной кислоты, появились дополнительные сведения о природе винной кислоты и увеличился интерес к процессу брожения, что позволило Пастеру усовершенствовать существующие методы виноделия и пивоварения. Наблюдая за поведением земляных червей на ферме, зараженной сибирской язвой, Пастер пришел к выводу, что они могут быть переносчиками инфекции с трупов погребенных животных на здоровые особи, пасущиеся здесь же. Сам Пастер полностью признавал роль случайности в науке, но при этом указывал, что важна также готовность разума воспользоваться случаем и развить дальше случайно полученные факты.