Искусство кончать молча

Не желаешь ли отомстить? Для начала — одному из тех пачкунов, которые гадят прямо в твою белоснежную фарфоровую жизнь. Чтобы нажать на слив — раз и навсегда… Полковник Конда — гнида, сука, грязь. Одна фамилия чего стоит. Следак из Особой инспекции, чьей целью, чьим смыслом было урыть лично Витюшу Неживого, а заодно весь отдел в РУОПе, где Витюша имел честь служить. Не мог полковник простить ему свою болонку… с собачкой-то майор Неживой (тогда ещё капитан) и вправду обошёлся не совсем галантно, но это отдельный анекдот… Гадил он Неживому, где только можно. Увы, не простой был следак, а «важняк», следователь по особо важным, что давало и полномочия, и возможности. Пролез в спецгруппу, руководимую и направляемую Москвой и призванную искоренить коррупцию в славном питерском РУОПе. Спущенный с цепи, вцепился он, ясное дело, персонально в майора Неживого, умело превращая его в фигуранта. Пёс поганый…

Как же странно совпало, что именно сегодня Витя организовал маленькую акцию возмездия. Подробности позже, но в результате того славного конфуза, случившегося на конференции, Конда попал в больницу. И вдруг — новое искушение. Отомстить по-настоящему…

Невозможно устоять!

Короче, если существовал хоть малейший шанс додавить эту гадину, Неживой готов был поверить и сумасшедшему, и провокатору, равно как и связаться с нечистой силой. Успех всё спишет.

К делу, так к делу.

Прежде чем расстегнуть штаны, он всё-таки спросил ФСБшника в лоб: что хочешь лично ты, уважаемый? Почему спешка, почему мы говорим в подъезде, а не в стерильных стенах лаборатории? Мне НУЖЕН полный расклад, напомнил Неживой… Я всё объясню, пообещал тот, нервничая и потея. Когда и если у нас получится.

«Когда и если». Интеллигент херов.

— Не волнуйся, я отвернусь, — сказал этот чудак.

— Зачем? — изумился Неживой. — Нет уж, смотри. Ради кого стараюсь.

Вроде бы пошутил.

Потом спустил трусы…

Очень тонкий момент. Не шутил Виктор, даже если сам думал обратное. Он не был эксгибиционистом, вовсе нет, — ну просто нравилось ему показывать людям свои гениталии, с любовью выбритые, тем более, ведь было чем похвастать! Что вы хотите: 21 в длину и пальцы не сомкнешь в толщину. В боевом состоянии, конечно. Такой диковиной разве что буддистский монах не стал бы гордиться, да и то…

Да и то.

Короче, налицо ещё один мотив, который заставил майора примерить срамной чехол; мотив, сокрытый от него самого, но столь же реальный, сколь и ненависть к полковнику Конде.

— Разреши помочь?

— Ну, помоги, — разрешил Витя не без удовольствия…

Пока водружали чехол на место, пока подвязывали тесемочку да застёгивали ремешки, инструктор неумолчно говорил. Вещал.

…Вот ты, майор, назвал секстензор абсолютным оружием, и, к сожалению, его использование внешне так и выглядит. Однако если стрелок позволяет себе подобное отношение и подобные мысли — вряд ли что-то получится. Связи между вами не возникнет. Чехол и кнопка, рассмешившие тебя, — это всего лишь видимая и крошечная часть организма, с которым ты должен войти в симбиоз… Да-да! Речь о симбиозе между секстензором и стрелком, между тобой и той незримой, сакральной сущностью, которую, как я подозреваю, то ли приручили, то ли убедили вступить в договорные отношения. Так что это устройство — не совсем устройство. Не прибор, не девайс, если ты понимаешь, о чём я. И уж, тем более, не оружие. Самый близкий термин, кроме слова симбионт, — это «товарищ». Если истребитель стал тебе товарищем — ты непобедим…

…Должен предупредить: назад дороги нет и второй попытки не будет. Если вдруг симбиоз распадётся — это навсегда. Повторно с тем же партнёром вышеупомянутые сущности в связь не вступают. Между тем, уже налаженные и устойчивые отношения разрушить очень даже просто — самыми, казалось бы, невинными вещами. Например, достаточно один раз… как бы поинтеллигентнее… copulatio… совокупиться, совершить соитие с кем-то на стороне. И ты отторгнут… («Что, — не поверил Неживой, — разок перепихнёшься, и гуляй, свободен?») Увы, да. Неверность сбивает тонкую настройку. Силы судьбы моногамны, уважаемый Виктор Антоныч. («Полная хрень», — подытожил Неживой…)

…Как, собственно, стрелять? Проще некуда. Посмотрел на мишень и нажал на кнопку. Причём, объект атаки не обязательно видеть вживую, можно смотреть и на его фотографию. Каково максимальное расстояние удара, выяснить не успели, но есть основания предполагать, что дистанция не имеет значения.

…Разумеется, нужно желать объекту смерти. Вербально или мысленно — неважно. Дать команду типа «умри», «чтоб ты сдох» и тому подобное. И сразу почувствуешь, возбудился ли причинно-следственный контур. «Возбудился» — неслучайное слово… поймёшь чуть позже. Секстензор взаимодействует с твоим Кундалини — это, грубо говоря, и есть пресловутая сексуальная энергия. Кундалини спит в основании позвоночника и свёрнута, как змея. Целью всех йогических методик является разбудить Змею и помочь ей подняться вдоль позвоночника — до макушки головы. В оккультизме — то же самое. Однако силе, с которой вам предстоит войти в симбиоз, требуется совсем другое: не поднять Кундалини, а, наоборот, опустить её. В нижние чакры, отвечающие за половую сферу. После чего, выражаясь поэтически, остаётся собрать яд и выстрелить…

— Готово, — сказал капитан, заметно волнуясь. — У тебя есть враг. Ты ведь его крепко не любишь? Если нет с собой фото — не страшно, при сильной личной заинтересованности должно сработать и так. Ты только вспомни его получше, во всех гнусных подробностях…

— Фото есть, — сказал Неживой, доставая сложенную вдвое карточку.

Карточка хранилась во внутреннем кармане пиджака, поближе к сердцу, и датировалась сегодняшним числом. Один из приятелей Неживого, служивший в «наружке», по просьбе майора якобы случайно оказался в холле седьмого этажа. Была схвачена та самая минута, когда полковник Конда выскочил из актового зала, — шея в пунцовых пятнах, харя деформирована паникой… шедевральной красоты картина! А ещё шёпотки вослед — о, эти восхитительные шёпотки: «Конда обосрался!!!» — жаль, жаль, что звуковую дорожку к фотке не присобачишь… Неживой собирался размножить этот фотодокумент и раскидать по сортирам Главка…

— Отлично! Убей гада, — сказал капитан Гаргулия на удивление спокойно.

Экспериментатор хренов.

Казнь

Странное было ощущение. Прежде всего — необычайно приятное. В штанах стало вдруг тесно — все 21 сантиметр интимной плоти враз ожили, мало того, стыдно признаться, случилось кое-что ещё, совсем уж несуразное… Нет, «приятно» — слабое слово… а какое не слабое?

— Оргазм, — подсказал совершенно счастливый Гаргулия. — Ты хоть понимаешь, что — получилось? — Он поперхнулся от избытка воздуха. — Эякуляция была?

— Не твоё дело, — вспыхнул Неживой.

— Чуть-чуть, да? Капелька-другая?

— Пошёл в жопу.

— Ничего-ничего, нормально. Чехол придётся время от времени мыть. Возможно, по нескольку раз в день, когда акции идут одна за другой. Что поделаешь, маленькое неудобство… Надо бы проверить результат. У тебя есть телефонные номера мишени? Домашний, рабочий?

— Мужик в больнице.

— На отделение позвонить… — задумчиво произнёс ФСБшник. — Или — знаешь что? Чёрт с ним, с этим твоим, кто он там такой. Это всё подождёт. Продолжим-ка лучше испытания.

— На ком?

— Да на ком угодно! Выйдем на улицу, выберем новую мишень. Одно дело — враг, к которому испытываешь личные чувства, и совсем другое дело — посторонний человек, с которым даже не знаком.

— У всех на глазах?

— Что — у всех на глазах?

— Суета начнётся, беготня, «скорую» вызовут… и мы — как на сцене. Ты ж сам боялся.

— А мы не здесь. Сядем в автомобиль и отъедем. За результатом понаблюдаем сквозь стекло. Или ты по-прежнему мне не доверяешь?

* * *