Искусство обмана

– Иди первым. – Кирби глубоко вздохнула. – Я позвоню Кардсу.

Кирби дождалась, пока Фэйрчайлд закроет за собой дверь, затем подошла к телефону. Она не возражала против работы, которую должна была выполнить, более того, жаждала ее. Кроме той части, которая касалась Адама.

Кирби продиктовала Кардсу четкие инструкции.

«Все, отступать слишком поздно, – заключила она, положив трубку. – Кости брошены, если можно так выразиться». Правда, поспешно составленный план мог привести к авантюре куда более интересной, нежели вечеринка. Пока она размышляла, в библиотеку вошел Стюарт, закрыл за собой двери и приблизился к ней со слабой улыбкой.

– Кирби. – Он застал ее одну, и теперь его терпение окупится сполна. – Нам надо поговорить.

– Только не сейчас, – взмолилась Кирби. И без него достаточно проблем. К тому же она вспомнила, как он унизил ее. Как лгал. Может, лучше покончить со всем сразу?

– Думаю, мы уже все друг другу сказали во время нашей последней встречи.

– Не совсем.

– Многословие утомляет меня, – мягко произнесла она. – Но если ты настаиваешь, я скажу. Мне жаль, что у тебя нет денег, чтобы удовлетворить собственные потребности. Твоя ошибка в том, что ты не заставил меня хотеть тебя, а не в том, чего именно ты хотел от меня. – Она сознательно говорила низким, обольстительным голосом. Она почти отплатила ему. – Ты мог обмануть меня в любви, но не в страсти. Если бы ты больше уделял внимание этому, а не собственной алчности, имел бы шанс. Ты, – продолжала она мягко, – лгун и жулик, и, хотя это могло бы стать неплохим развлечением на короткое время, я рада, что ты не успел наложить лапы на меня и мои деньги.

Прежде чем она успела миновать его, он схватил ее за руку:

– Тебе следовало бы вспомнить о привычках отца, прежде чем поливать меня грязью.

Она медленно опустила взгляд на его руку, затем снова посмотрела ему в лицо. В глазах вспыхнуло бешенство.

– Ты смеешь сравнивать себя с моим отцом? – Ее ярость вылилась в смех – еще большее оскорбление. – Тебе никогда не перенять его стиля. Ты всего лишь посредственность и навсегда останешься таким.

Он ударил ее по лицу достаточно сильно, она пошатнулась, но не издала ни звука, смерила его взглядом – темным и опасным. Боль ничего не значила. Важно только то, что он стал ее причиной. Она не могла ответить ему тем же. Пока.

– Ты доказал мою правоту, – спокойно произнесла Кирби, проведя пальцами по щеке. – Посредственность.

Он хотел снова ее ударить, но в последний момент остановился, сжав пальцы в кулак. Сейчас она ему нужна.

– Я не в настроении играть в игры, Кирби. Мне нужен Рембрандт.

– Я бы лучше рассекла его ножом, чем позволила бы папе отдать его тебе. Ты вне нашего круга, Стюарт. – Она даже не потрудилась сопротивляться, когда он снова схватил ее за руку.

– Два дня, Кирби. Скажи старику, что у него есть два дня, иначе именно тебе придется заплатить.

– Угрозы и насилие – твое единственное оружие. – С огромным трудом – куда большим, чем хотела показать ему, – она обратила гнев в лед. – У меня есть собственное оружие, Стюарт, и оно куда эффективнее твоего. Если я решусь унизиться до грязной игры, тебе не хватит ловкости превзойти меня. – Она стояла неподвижно, ее взгляд был прикован к его лицу. Стюарт мог бы обругать ее, но знал, что ее слова правдивы. – Ты змея, – добавила она тихо. – И вскоре тебе придется снова ползать на брюхе. Твоя физическая сила лишь временное преимущество.

– Очень временное, – добавил Адам, закрыв за собой двери библиотеки. Его голос пронзал таким же холодом, как и голос Кирби. – Убери от нее свои руки.

Болезненный захват на ее запястье ослаб. Кирби наблюдала, как Стюарт борется с собой, стараясь сохранить самообладание. Он осторожно поправил галстук.

– Запомни то, что я сказал, Кирби. Это важно для тебя.

– Помнишь, как Байрон описывал месть женщины? – спросила она и потерла запястье, пытаясь восстановить кровообращение. – Как прыжок пантеры – смертоносный, молниеносный, сокрушительный. – И опустила руки. – Это важно для тебя. – Повернувшись, подошла к окну и уставилась в пустоту.

Адам держался за дверную ручку, когда Стюарт приблизился.

– Тронешь ее еще раз – будешь иметь дело со мной. – Он медленно открыл дверь. – Это тоже запомни.

Звуки вечеринки ворвались внутрь, потом вновь наступила тишина.

– Так, – начал Адам, борясь с собственной яростью. – Полагаю, я должен радоваться, что у меня нет экс-невесты, слоняющейся неподалеку. – Он слышал достаточно, чтобы понять, что причина ссоры – Рембрандт. – Он – несчастный неудачник, а ты потрясающая. Большинство женщин принялись бы плакать и умолять. Ты же выдержала целый поток оскорблений.

– Я не верю в мольбу, – произнесла она так беззаботно, как могла. – И Стюарт никогда не заставил бы меня плакать.

– Но ты дрожишь, – возразил он, положив руки ей на плечи.

– От злости. – Кирби глубоко вздохнула. Она не хотел демонстрировать слабость. – Но я оценила режим белого рыцаря.

Он улыбнулся и поцеловал ее макушку.

– В любое время. Почему бы нам… – Он замолчал и развернул ее.

След от руки Стюарта почти исчез, но все еще можно было различить слабую красноватую отметину. Адам коснулся ее щеки, глаза его были холодны. Холодней и опасней, чем Кирби когда-либо видела.

Не сказав ни слова, он повернулся и направился к дверям.

– Нет! – Кирби редко чувствовала подобное отчаяние. Она схватила Адама за руку. – Нет, Адам, не надо. Не вмешивайся в это.

Он отстранил ее, но она загородила двери, опершись на них. Слезы, которые она могла контролировать при Стюарте, сейчас выступили на глаза.

– Пожалуйста, на моей совести и так достаточно проступков, не позволю втянуть в это и тебя. Я живу так, как решила сама, и хочу выбраться из этого тоже сама.

Он хотел отмахнуться от ее слов, броситься в толпу, шумевшую за дверьми, и наложить руки на Стюарта. Больше всего на свете он жаждал удовлетворения от запаха мужской крови. Но Кирби стояла перед ним, маленькая и хрупкая, со слезами на глазах. А она не из тех, кто легко показывал слабости.

– Хорошо. – Он вытер каплю с ее щеки и поклялся на ней, что непременно почувствует запах крови Стюарта Хиллера, прежде чем все закончится. – Ты только откладываешь неизбежное.

Кирби на мгновение облегченно закрыла глаза, а когда открыла, они все еще были влажными, хотя отчаяние испарилось.

– Я не верю в неизбежность. – Она взяла его руку и поднесла к своей щеке, держа там до тех пор, пока не почувствовала, как напряжение покидает их. – Ты, наверное, пришел, чтобы увидеть мой портрет. Он там, над столом.

Она показала, но Адам не перевел взгляд.

– Я рассмотрю его после того, как уделю внимание оригиналу.

Он прижал Кирби к себе. Простой жест поддержки, не знакомый ни одному из них. Кладя голову ему на плечо, она почувствовала умиротворение и подумала о плане, который уже приводился в исполнение.