Искусство охоты на благородную дичь

— Безобразие! — возмутилась тетя. — Неужели так сложно было обеспечить охрану невесте принца? В конце концов, она у него одна!

— Но вполне заменяемая, — мрачно сказал отец. — Любви, я так понимаю, там нет, чистый расчет. Одну невесту отравят, другая найдется тут же. А любящие родственники старательно будут ее под принца подпихивать — еще бы, такое счастье привалило!

— Кэрст, как ты можешь такое говорить? Да еще при детях! — шокировано сказала тетя.

— Дети уже в таком возрасте, что прекрасно видят, где правда, а где ложь.

Тут папа наклонился ко мне ближе, и я с изумлением увидела наливающийся синевой свежий синяк под его глазом. Это было тем удивительнее, что на моей памяти еще ни разу никому не удавалось нанести ему хоть малейшее повреждение.

— Кто это тебя так?

— Да вот, — папа недовольно поморщился, — торопились здесь некоторые к тебе, сметая все на своем пути.

— Я уже извинился, — сказал Дитер, но раскаяния в его голосе совсем не чувствовалось. — Если бы я начал объясняться, было бы поздно спасать вашу дочь.

— Ну да, — фыркнул Берти. — А так вопля «Эрика» и удара в глаз оказалось вполне достаточно, чтобы быстро и вежливо объяснить неотложность ухода.

Отец и Дитер посмотрели на моего брата с неудовольствием, что их даже на миг как-то сблизило. Но все же, пожалуй, отношения между ними никогда дружескими не станут. Приязни во взгляде отца так и не появилось, и я никак не могла отвязаться от мысли, что Дитеру доставляет удовольствие видеть моего родителя с таким украшением на лице. Да и бить, наверно, было необязательно, достаточно лишь оттолкнуть. Но, пожалуй, сейчас это не самым важное.

— А как ты узнал? Ну, о том, что меня срочно спасать нужно.

— Так ты же мой артефакт носить продолжаешь, а я на него на всякий случай поставил метку, чтобы при резком ухудшении твоего здоровья сразу об этом узнать. Все же те, кто на девушек нападали, совсем не шутили.

— Ты еще и чужой артефакт носишь! — возмущенно сказал папа. — Эрика, такие вещи от посторонних мужчин брать нельзя.

— Мне его Берти дал, — отрезала я. — И потом, если бы не это, то я бы сейчас мертва была, причем, все вокруг были бы уверены, что сделала я это сама из-за несчастной любви.

Отец недовольно посопел, окинул неприязненным взглядом Дитера, но возразить на мои слова ему было нечего. Зато он мог возразить на что-то другое.

— Эрика, я не дам согласия на ваш брак.

— Да брось ты, — влез Берти. — Как будто они так нуждаются в твоем согласии.

— Ты не понимаешь, — раздраженно сказал отец. — Дело даже не в том, из какой он семьи, а в том, что я никогда не был бы уверен, что он ничего не подливал твоей сестре.

— Зато я уверена, он не подливал, — твердо сказала я.

— Он, может, и не подливал, — недовольно сказала тетя, — но могла подливать Катарина, — она победно обвела нас взглядом. — В кофе. Чтобы Эрика считала себя влюбленной в другого и не соглашалась на брак с Эвальдом. Когда голова затуманена подобной дурью, начинаешь верить всякой ерунде.

— А ведь это вполне может быть, — задумчиво сказал папа. — Сама Эрика сказала, что Катарина ее подталкивала к Дитеру. Значит, эта мерзавка вполне могла и использовать что-то.

Размышления старших родственников мне совсем не понравились. Их послушать, так я не способна принять никакого решения самостоятельно и постоянно поддаюсь на чужие внушения.

— Но у меня же браслет-артефакт, он бы дал мне знать, — запротестовала я.

— А ты бы внимания не обратила, — заметил Берти, — как тогда, с ама… — тут он запнулся на полуслове. — Ну, ты поняла, что я хотел сказать. Воздействие слабое, ты бы и не заметила. И скорее всего, сделано слабым намеренно, мало ли что там Эвальд запланировал…

Я не ожидала от Берти, что в этом вопросе он встанет на сторону семьи, но в чем-то он был, несомненно, прав. Я закрыла глаза и попыталась в себе разобраться. В том, что я чувствовала к Дитеру. Когда это началось. Мои ли это мысли и чувства. Но у меня ответа не было. Кати действительно постоянно подталкивала меня к парню, подбивала на глупости и поведение, мне не свойственное, на нарушение правил приличия, на завоевание чужого мне парня. Но ведь не могли же все мои чувства быть навязанными? Я открыла глаза. Все так и смотрели на меня, ожидая ответа.

— Я не знаю, что здесь мое, а что она мне внушила. Даже не знаю, внушала ли она вообще что-то, — честно сказала я. — Я точно могу сказать только то, что при первой встрече он мне ужасно не понравился. А ко всему, что было после того, как Кати поняла, что Эвальд решил на мне жениться, наверно, надо относиться с подозрением…

Тетя победно на нас поглядела. Отец выдохнул с облегчением. Лицо Дитера, казалось, не изменилось, но руку мою он сжал сильнее. Брат ненадолго задумался над тем, что услышал от меня, потом снисходительно улыбнулся и сказал:

— Эри, это ты из-за косы, наверно, обиделась. Так я тебе все сейчас объясню. В идею тети Эльзы, что Эвальд на тебе женится, я не верил, да и сейчас с трудом верю, честно говоря. Но тетя вполне могла на тебя надавить, и ты наделала бы глупостей. Мы просто хотели не допустить тебя на бал. На балу принц бы точно выбрал любовницу на ближайшее время, тетя убедилась бы, что ничего серьезного он не имел в виду, и отстала бы от тебя. Идей, как это сделать, не было. Ну я и предложил косу отрезать, я же знаю, как ты щепетильно к своей внешности относишься, и уверен был, что никуда не пойдешь, и что волосы тебе не сразу восстановят. А Тило не хотел, я и уговорил-то его с большим трудом.

Такой подлости от родного брата я не ожидала. Ведь он же мог просто со мной поговорить. Неужели я не поняла бы его беспокойство? Нет, лучше обрезать волосы и выставить на всеобщее посмешище. Да еще и не сам сделал — друга привлек. А самое обидное, что результат получился совсем не тот, на который он рассчитывал.

— Да Эвальда ко мне и привлекло именно то, что волосы были короткие, — мрачно сказала я. — Не устрой вы мне столь вызывающий вид, я бы просто в той толпе затерялась. Да и желающие привлечь внимание принца меня бы к нему и не пропустили. А так он сам ко мне весь вечер стремился и пробился, в конце концов.

— Я ж говорю, уверен был, что не пойдешь. Да и кто ж знал, что он такой извращенец? — буркнул брат. — Я же и в бокал тебе специально рыбьего жира налил, когда понял, что он на тебя запал, и даже это его не отвратило.

— Берти, не забывайся, — сказал отец. — Ты сейчас говоришь о представителе королевской династии.

— Эрика, а после бала, когда я тебя провожал, ты тоже ко мне ничего не чувствовала? — внезапно спросил Дитер. — Ведь это было до всего. До того, как эта Нойман узнала, что Эвальд выбрал тебя.