Искусство проклинать

— Никто живой не может никем обернуться, Тина. Это невозможно. Можно, с помощью магии, внушить окружающим, что ты сова. Или волк, или кто-нибудь ещё. Кроме того, прикинутый колдун умеет убедить другого, что волк — третий, которого следует убить.

— Так вот откуда… повреждения на Алексо — высказываю догадку я.

— Да… Но Сыч мёртв, Тина, его больше нет. Алексо…он успел перед взрывом… А больше о прикидышах ничего неизвестно. За последние двести лет ни одного случая. Был в Швеции, по слухам, очень давно.

— А немецкие вервольфы?

— Это вообще средневековые легенды. В архивах Братии о них несколько абзацев, ничего существенного.

— Знаешь, что, Баба Саня! — убеждённо заявляю я: Давай не будем умирать раньше смерти! Ну их всех! Майская ночь ещё не состоялась. И так, как это задумал Хорс, она не пройдёт, это я тебе обещаю. Может, никакого посвящения совсем не будет. Сколько можно от всего шарахаться? Сейчас я еду в Изумруд, сообщить про Змейный и ещё кое-что обсудить. А потом на стрельбы. Поедешь со мной? Или ты выстрелов боишься?

— Бог с тобой, Тина. С чего бы это? У нас четверо военных в семье было, и стрельбы наслушалась, и пороха понюхала.

— Ну, вот и поехали! Свежим воздухом подышишь, развеешься.

— А удобно это?

— Чего неудобного? Должна же ты порадоваться моим успехам! И проверить, гожусь ли я в Защитники.

— Ты уже Защитник, Тина… Хорошо, давай поедем. Заезжай за мной, когда из Бытсервиса возвращаться будешь. Перекусишь заодно, а то совсем исхудала…

Зойка ревела в три ручья, как пятилетняя. Кажется, ничего уже не оставалось, только отшлёпать её хорошенько и поставить в угол.

— Не останусь! Нет, не останусь! Нет! Нет! Нет! Тина-а-а! Тиночка-а-а! Прошу тебя, пожалуйста, не оставляй меня-я-я! Я не буду тебе мешать. Я никому не буду мешать. Ну, Тина-а-а! Ты не имеешь права, ты не можешь так со мной поступить! Тина-а-а!

В конце концов, я ухватила её за шиворот и потащила в ванную, чтобы сунуть головой под кран. Она повизжала, наглоталась воды, и замолчала.

— Ну почему, Тина! Почему? — голос у неё уже спокойней.

— Только не начинай снова, Зойка! Давай без истерик! Скоро все соберутся. Мы ведь не на прогулку идём, нервы у всех на пределе, без твоих страданий.

— Тина, миленькая! — снова заканючила она: Пожалуйста, оставь Бабу Саню. Она уже старенькая. И слабее, чем я. Почему ты её не оставишь?

— Потому что она знает необходимые молитвы, а ты — нет. И она не старенькая. Она пожилая и опытная.

— А почему нельзя пойти всем вместе?

— А Рекс здесь дверь в щепки разгрызёт? И соберёт всю охрану Васо возле нашей пустой квартиры! Кроме того, кто будет отвечать по телефону, Доку, например? Или Маго, если он позвонит? Кто будет изображать здесь жизнь, включать свет, шуметь водой, двигать портьеры? Ты хочешь, чтобы Док отправил Юрку угнать самолёт? Он запросто может, если телефон будет молчать! Прилетят и сядут на пятачке…

— Ума у них не хватит!

— Зато у тебя его много, чтобы мне нервы мотать. Я, что, железная, что ли? Всё, хватит! Быстро умывайся и приводи себя в порядок. Некогда нюни распускать!

Она, поскуливая, отправляется наверх. Оборачивается, и тянет дрожащим голосом: Никогда тебе не забуду, Тина!

— Ты бы лучше вспоминала, что по телефону надо врать, попугайка! «Никогда не забуду!» — против воли усмехаюсь я.

Я бы её взяла, будь у меня выбор. Однако здесь тоже может случиться что угодно. Особенно если мы проиграем. Но Баба Саня сможет меня заменить там, а Зойка — нет.

Господи! Господи, Боже! Я теперь знаю, что самое тяжёлое на свете. Самое страшное… Отвечать за других, вовлекая их в свою орбиту. Оставлять…

Алексо заметно холодит грудь, и я осторожно глажу его через майку: Ничего, милый, ничего… Это пройдёт. Это так, минутное… Я уже спокойна. Пройдёт.

За оставшиеся два дня мы провернули кучу дел, начиная с личного покаяния и очищения, заканчивая проверкой и подгонкой снаряжения. У нас с Витькой были пистолеты, Ильяс раздобыл несколько гранат, и перебрал, почистил отцовский охотничий карабин. Льву Борисычу и Ашоту мы решили доверить только электрошокеры. Совершенно не воинственный, сугубо штатский человек, наш шеф мог выстрелить случайно, и попасть в самого себя. А представить Ашота, целящегося из пистолета в кого бы то ни было, ни у кого просто не хватало воображения.

Небольшую группу поддержки тоже вооружили в основном электрошокерами и мобильниками. Кроме Мадины и Бабы Сани, в неё вошли: брат Льва Борисыча, раввин, — мягкий, степенный мужчина лет сорока пяти — шофёр; стрелок — дядя Ильяса по отцу, молодой, но с мрачно-замкнутым лицом, густо заросшим бородой, и Витькин племянник, кореец- каратист.

Вечером, тридцатого, все собрались у меня. Мы уйдём через подвал и гараж, мимо Скворечника, к подготовленным машинам, и Зойка будет ждать нас до рассвета. Если не позвоним — она вызовет Маго. Мы сидим в гостиной, кто где. План Змейного острова, глубоко выступающего в реку в десяти километрах от города, с нанесёнными Ашотом пометками, изучен до мелочей. Каждый крупный камень, каждое дерево, каждая тропка, все полтора гектара земли.

Не один раз обсуждён план действий, предусмотрены все неожиданности, промахи и потери. Я собираю пустые кофейный чашки, и уношу их на кухню. Возвращаюсь и приостанавливаюсь в темноте коридора: полуосвещённая гостиная как экран. Каждый занят своим делом. Баба Саня молится возле горящей свечи под иконами. Ашот священнодействует с огнём в металлической чаше у зашторенного окна. Витька с братом сворачивают свои трещотки в свиток, а потом в кусок шёлка. Лев Борисыч и раввин напевают что-то восточно-печальное, со сложной мелодией. Ильяс со стрелком кладут поклоны на Восток.

Мы все вместе. Пять религий в одной комнате. Каждый с собственным именем Бога, но все — одно целое. Мы не можем проиграть. За нами родные, близкие, семьи, друзья и враги. Да и враги тоже: это — человеческое. Город далёк от совершенства, а у его жителей миллион свойственных им недостатков, пусть даже пороков… Но они — люди. Люди нуждаются в защите от нежити. И мы готовы их защитить. Мы все сейчас Защитники. Мы все вместе.

Мадина проходит мимо меня к брату, а за ней Зойка прижимается к моему плечу. Глаза у неё сухие и тревожные.

— Что, Тиночка, уже пора? Ну, с Богом!

— С Богом!

Глава 32

В непролазном кустарнике возле шоссе мы оставили Мадину с Бабой Саней и микроавтобус с Кимом — это их сопровождение и защита. Отсюда начиналась еле заметная насыпная колея в сторону острова, узкая и кривая, чуть шире просёлка. Здесь будет держать оборону вооружённый старым трофейным — ещё от деда, пистолетом Григорий Борисыч. Мы помогли ему загнать мицубиси подальше, где её не будет видно, прикрыли срезанными ветками. Он пожелал нам удачи, и залёг неподалёку в зарослях боярышника, закутавшись в армейскую плащ-палатку. Отсюда семь минут трусцой назад, если женщинам понадобится помощь. Бородатый Рустам, с автоматом на шее, дошёл с нами до острова, и остался у начала дороги, под тощими прибрежными ивами, шепнув на прощанье: