Искусство Раздевания

— Хочешь посмотреть сад? Он потрясающе красив. В центре города нечасто такое увидишь.

— С удовольствием.

Уау! Он приглашает меня уединиться. И как я буду с ним разговаривать? Как взрослая? О'кей, не как взрослая, я и есть взрослая. И вполне справлюсь. Притворюсь что я ему ровня. А может, так оно и есть. Если он так считает, то кто скажет по-другому? Возможно, он плохо меня знает, но я прикинусь самоуверенной. Ради исключения. О господи, у меня соски проступили? Я оглядела себя. Нет. Успокойся. Расслабься!

Я пошла за ним через кухню. Мы вышли в сад через двустворчатые стеклянные двери и оказались в маленьком патио, отгороженном кустами и деревьями, с журчащим фонтаном. Здесь мы уселись на каменную скамейку под высоким деревом гинкго.

— Твоя сестра не так уж и ошиблась насчет моего заведения. Мы теряем клиентов, теряем деньги. И с сожалением должен заметить, еда уже не та.

— Правда, а я и не знала. — Так, значит, у него тяжелая полоса, но с какой стати он мне это рассказывает?

— Но ведь в этом бизнесе свои циклы. Я уверена, вы придумаете что-нибудь.

— Клиенты хотят видеть меня в ресторане, но как я могу готовить еду, встречаться с читателями, устраивать кулинарные презентации в одно и то же время. Так что, когда Найджел захотел инвестировать в мое заведение, я схватился за эту возможность. Я знаю, он немного взбалмошный, но я его обожаю, он интересный…

— Вполне разумно… — К чему он это говорит, не могу понять?

— Мы хотим открыть кафе в Калистога. Кондитерскую. Конечно, не такое гламурное, как «Зин», но со столь же высокими стандартами качества, высококлассными ингредиентами, местным колоритом…

Я навострила уши.

— Калистога это недалеко от Напы?

— Славный городок, известный своими горячими источниками. Там еще остались эти симпатичные бунгало, построенные в двадцатые годы. Люди начинают покупать их, ремонтируют. Главная улица немного обветшала, но очень мило выглядит.

— Главная улица?

— На ней целых два книжных магазина, старомодная лавка сладостей, пара колоритных мотелей в стиле сороковых годов, где предлагают грязевые ванны, массаж горячими камнями и всякое такое.

— Звучит потрясающе!

Он что хочет предложить мне работу? Мой ответ готов. Конечно, да! Мне плевать на Жан-Поля, на этот чертов мастер-класс, на Тома, Тару, Коко и всех остальных, вместе взятых. Я могла улететь в любую точку на карте Америки и очутиться на любой Главной улице с Робертом Кингсли, чтобы заниматься самым моим любимым делом!

— Ты очень красивая, молодая. И очень талантливая.

— Спасибо.

— Я думаю, у тебя будет прекрасная карьера.

— Приятно слышать.

— Надо признаться, мне не удалось найти много друзей в Нью-Йорке.

— Правда?

— В общем, я хотел попросить…

Кингсли придвинулся ко мне чуть ближе.

О Господи, он собирается пригласить меня на ужин? Только мы вдвоем! А потом мы станем любовниками, я уеду с ним в Калифорнию, мы поженимся и я сделаюсь хозяйкой в кондитерской на Главной улице, а наши дети, когда подрастут, начнут помогать нам, и я буду жить долго и счастливо!

— Твоя сестра, — откашлялся он. — Она же ни с кем не встречается? Потому что… Ну, я подумал, что она такая забавная, мне захотелось пригласить ее на ужин…

Мой взгляд приклеился к окурку, застрявшему между плитками шифера.

— Но сначала я хотел узнать, не возражаешь ли ты? Ты ведь моя ученица, я не хотел бы, чтобы ты чувствовала себя неловко.

По мне словно водили наждаком.

— Моя сестра… — Пауза. — Она мне не сестра. — И дальше ледяным голосом: — Это моя мать.

— Что ты сказала?

— Коко — моя мать. Ей нравится всем говорить, что мы сестры. Но на самом деле ей сорок три, она обручена с парнем, который раньше производил пуговицы, и он даже не заставляет ее подписывать добрачное соглашение.

Я встала.

— Понятно. Ну что же… — он продолжал сидеть, потирая скулу. — Хорошо, что я сначала поговорил с тобой. Избавил себя от отказа.

Я кивнула:

— Да, этого лучше избегать.

И пошла в комнату за свитером.

Глава тридцать третья

Джек сидел в гостиной и пришивал пуговицу к единственному белому платью Коко. Это был роскошный вечерний наряд, который мы нашли в комиссионном магазине в Ист-Вилледж. Коко читала руководство по игре в кости. Завтра они собирались в Лас-Вегас. Он облизал кончик нитки, чтобы удобнее было вдеть ее в иголку. При виде этой домашней сцены я вдруг прониклась к Джеку теплотой и признательностью. Впервые в жизни моя мама почувствует себя в надежных руках.

— На случай, если не увижу вас до отъезда, — сказала я, отправляясь спать, — желаю вам хорошо провести время.

— Спасибо! — отозвался Джек. — Мы постараемся.

Коко была на удивление неразговорчивой. Просто наслаждалась покоем? Наверное, осознание того, что ей больше не придется зарабатывать деньги, явилось для нее серьезным потрясением. Я поцеловала маму в щеку.

— Спокойной ночи.

— И тебе, милая. Я люблю тебя.

— И я тебя.

Она подмигнула мне на прощанье.

Неделька выдалась тяжелой. Раз уж квартира находилась в моем полном распоряжении, нужно было радоваться каждой секунде этого недолгого суверенитета, но настроение мое, наоборот, стремилось к нулю. Я скучала по Коко, а она не звонила. Мне было не по себе из-за Эммы, но я не пробовала с ней связаться. Мысли о Томе занимали меня так сильно, что в субботу вечером я даже пошла в «Этуаль», чтобы быть поблизости от него, но гак и не решилась войти. Воскресенье только усугубило мое подавленное состояние. Я ненавидела это время, когда все служащие сидели по домам, улицы пустели, и даже очереди за билетами в кино куда-то исчезали. Слава Богу, вечером пришел Ральф, и мы смотрели «Милдред Пирс» — старый фильм с Джоан Кроуфорд очень нравился нам обоим. Главная героиня, после того как ее бросил муж, открывает собственный ресторан, который становится очень популярным — в основном, из-за ее фирменных пирогов. А еще у нее есть дочь, которая спит с ее новым богатым мужем, а потом его убивают… Я смотрела его уже четвертый или пятый раз. В кровать я отправилась с чувством несказанного облегчения от того, что выходные наконец-то закончились.