Искусство рисовать с натуры

— Да, я никогда не была в запасниках, да и кто бы меня туда пустил? — задумчиво произнесла Наташа, перекатывая в пальцах карандаш. — Зачем ему это было надо?

— Вот этого он мне не сказал. Но думаю, это как-то связано с твоими картинами. Что-то он в них такое увидел.

— Что он мог в них увидеть?

— Откуда я знаю?! — неожиданно рассердилась Надя.

Глядя на ее раздраженное, усталое лицо, никто бы не усомнился в искренности этого взрыва чувств, а, посмотрев в потемневшие, сузившиеся глаза, только укрепился бы в этом мнении. Но Наташа, знавшая подругу очень давно, почувствовала в этой злости какую-то легкую фальшь. Скрытностью Надя превосходила всю городскую администрацию, вместе взятую, ее умение присыпать одни чувства другими было отточено на работе до совершенства, и раскусить ее могли только очень близкие люди — не по выражению лица или глаз — тут дело было безнадежно — все равно, что читать судьбу по ладони статуи. Но Надю иногда выдавал голос, звучавший слишком искренне, в то время как искренность, как раз таки, была ей чужда.

— Может, догадываешься? — осторожно осведомилась Наташа, внимательно разглядывая стертый кончик карандаша и в то же время украдкой поглядывая на подругу.

— Догадываешься… Тебе следует догадываться! Твои же картины, в конце концов! Ты рисовала! С тебя и спрос!

— Но ведь ты же была рядом, когда Игорь их рассматривал!

— Ну и что?! Я не физиономист! Или ты думаешь, у него на лице надписи высвечивались: «Ага! Я увидел то-то и то-то!» Мне он ничего не говорил — тебе собирался! Только еще спрашивал, если тебе это нужно… спрашивал, умеешь ли ты врать.

После этих слов вся беспорядочная информация, которую Наташа получила от Нади, совершенно перемешалась. Зачем Лактионову было знать, на каком уровне находится ее честность? Если это относится к делу, то каким боком? И чем она дала повод к такому вопросу?

— И что ты ответила?

— Правду, разумеется! На работе — умеешь, но в обыденной жизни — нет, даже если очень захочешь.

— И что он? Удивился?

— Да нет, обрадовался. Словно это подтверждало какую-то его теорию.

— Какую?

— Не знаю! — резко бросила Надя и насупилась, и Наташа поняла, что она больше ничего не скажет. А ведь наверняка что-то знает — Наташа была в этом почти уверена. Она вспомнила давний ночной разговор после того, как Надя бросала дороге вызов, и та, словно приняв его, послала им смертоносную перчатку — тяжелую фуру. Она тогда сказала Наде: «Расследуй, делай что хочешь! Я тебе тут не помощник». И в тот момент в глазах подруги словно что-то захлопнулось и она ответила: «Я все равно узнаю!» И ведь с тех пор она ни разу не говорила с Наташей на эту тему, хотя наверняка что-то узнала — Наташа чувствовала это. Надя упряма — и в своей любознательности, и в своем молчании.

— Послушай, ты ведь что-то знаешь! — сказала она как можно жестче. — Надька, скажи мне! Ты же понимаешь, что все это уже не игрушки! Человек погиб!

Надя улыбнулась знакомой улыбкой а-ля TV и аккуратно поправила подругу:

— Умер от кровоизлияния в мозг, что, как тебе известно, обычно считается естественной смертью. К тому же, если эта смерть на совести… дороги, то не кажется ли тебе, что ей проще было всем устраивать инсульты и инфаркты, а не развлекаться авариями, которые обращают на себя куда как больше внимания.

— Что-то я не могу понять — ты мне это объясняешь или себе самой? Смотри, Надька, не наделай глупостей! Ты видишь, что со мной случилось?!

— Во-первых, я… — но тут хлопнула входная дверь, в коридоре послышались голоса и девушки вопросительно подняли головы. Потом Надя спросила:

— Ты кого-нибудь ждешь?

Наташа пожала плечами, потом изумленно округлила глаза, глядя на того, кто просунул голову в приоткрытую дверь спальни. Голова эта была ей смутно знакома, но Наташа никак не могла поверить, что она действительно принадлежит тому самому человеку, о котором она подумала.

— Ну, заходи, чего стесняешься? — пригласила Надя, не сумев скрыть удивление в голосе.

— Привет, девчонки! — сказал Толян и впустил себя в комнату. В одной руке у него был пакет, в другой — чахлый букетик ромашек. Следом вошел Паша с добродушно-покровительственной улыбкой султана, забежавшего между делом навестить свой гарем. Надя встала с кровати и пересела на стул, закинув ногу на ногу и разглядывая дворника с явным недоверием, точно подозревала, что это не он, а кто-то, очень плохо под него загримировавшийся.

— Что это с тобой случилось? — спросила она. — Прошел курс омоложения? Дай адресок. Да ты, Толян, выглядишь просто на пять баллов с плюсом, тобой даже можно заинтересоваться!

— Да ладно, чо там, — смущенно пробормотал Толян. — Ничо такого. В общем… это самое…

Решив, что этого объяснения достаточно, он огляделся, явно ища, куда приткнуть ромашки. Наташа решила эту проблему за него, протянув здоровую руку, и Толян с облегчением неловко сунул в нее букет.

— Это по какому поводу? — спросила Наташа, изумленно взмахнув ромашками.

Изумляться было с чего. И сам Толян выглядел весьма непривычно — мертвецки трезвый, с хорошим цветом лица, с ясным взглядом, усы бодро торчат, а не висят пообычному, как у пожилого кота, старые потертые джинсы по мере возможности отстираны, равно как и обвисшая растянутая футболка. Непривычным было и то, что Толян, судя по всему, зашел просто так, проведать, а не как обычно занять денег. То же, что он принес цветы, вообще не лезло ни в какие ворота.

— Это? — переспросил Толян, опускаясь на стул. — Да так… в кино вон все время показывают, что больным цветы таскают. Катька вот… натырила вчера ночью на кладбище на продажу, да все не спихнула. Ну, я у нее и свистнул…

— Спасибо, Толя, — сказала Наташа и поспешно отложила цветы в сторону. — Как твои дела? Уже не страдаешь от воздержания?

Надя удивленно хмыкнула со своего стула, но ничего не сказала.

— Это он-то страдает?! — Паша вздохнул, разворачивая Толянов пакет. — Щас! Цветет и пахнет, наш работник метлы, да, Толян?! Да-а, видал, как люди завязывают, но чтобы так, с кондачка затоптать такой талант… Видать, у тебя было наитие. Святой дух на тебя снизошел!

— От святого духа другое совсем… снисходит! — буркнул Толян, устраиваясь на стуле поудобней. — Я… это… вообще ненадолго… так толь-ко…

— О! — провозгласил Паша восторженно и помахал в воздухе бутылкой сухого вина, которую только что извлек из пакета. — Смотрите, что принес святой дух! Пойду, отковырну! Тебе, Толян, как — тару брать?

Толян махнул рукой в знак отказа и повернулся к Наташе.

— Я подумал, что тебе в самый раз придется… лекарство вроде…да. Вот на меня один раз Серега, друган мой, с третьего этажа, значит, упал…ну, короче… да. А ты как — на поправку? Вроде тебя не сильно переехало?