Искусство выживания

На этот раз мы перегоняли три автомобиля, каждый из которых был десятилетним «старичком», – два «Ауди» и один «БМВ». Кроме меня и Расима, за рулем третьей машины сидел Игнат, он уже несколько раз помогал нам с перегоном старых автомобилей. Обычно с нами ездил «запасной» водитель, чтобы подменить одного из тех, кто устал или нуждался в отдыхе. Отправлять по два водителя для охраны и безопасности уже не было никакой необходимости. Тандем Путин – Лукашенко навел такой порядок на дорогах, что теперь происшествия с убийствами или угонами чужих автомобилей на трассах считались особо опасным ЧП. Бандиты значительно присмирели, а профессиональных угонщиков на трассах почти не осталось.

И именно в той самой поездке у Игната неожиданно заболел живот. Он был старше нас лет на десять, и мы не придали значения, когда он пожаловался на боль в правом боку. Да и сам он шутил, что переел дома какую-то острую еду, но потом морщился от боли в Германии и Польше. А когда мы на обратном пути проехали границу с Белоруссией, он начал стонать. Это уже было совсем некстати. Мы с Расимом видели, как ему становится хуже буквально с каждой минутой, именно поэтому, доехав до Минска, приняли решение остановиться. Расим остался у машин, а я вместе со скорчившимся от боли Игнатом отправился в больницу, находившуюся недалеко от железнодорожного вокзала.

Когда мы вошли в приемный покой, Игнат неожиданно побледнел, словно ждал именно этого момента, и рухнул на пол. Сразу появились врачи и медсестры. Нужно отдать им должное: их не интересовало его российское гражданство или его страховка. Они увидели, что человеку плохо, и бросились ему помогать. Удивительный народ эти белорусы – такие отзывчивые и добрые люди.

Я сидел в коридоре и ждал, когда наконец мне сообщат, что с ним случилось. Через некоторое время вышел пожилой врач в очках и в белом халате и строго посмотрел на меня:

– Это вы привезли больного?

– Что с ним? – поднялся я со стула.

– Хорошо, что мы успели. Как вы могли довести его до такого состояния! Взрослые люди, а ведете себя как неразумные дети. Если бы мы хоть немного опоздали, он бы просто умер у нас на операционном столе. У него обычный аппендицит, который можно было удалить, когда начались боли. А вы довели его буквально до последней стадии, чуть ли не до перитонита.

– Он сам себя довел, – признался я, – у него давно болела правая сторона, но он уверял нас, что съел острую пищу, и не обращал внимания на усиливающиеся боли.

– Так нельзя, – убежденно произнес доктор, – идите в нашу регистратуру и все оформите. Он должен остаться у нас хотя бы на одну или две недели. Надеюсь, что никаких осложнений не будет. Мы ему все почистили.

Он повернулся и пошел по коридору, а я стоял такой растерянный, что даже постеснялся спросить, где находится регистратура. Потом я, конечно, узнал и отправился на первый этаж. В комнате, куда я вошел, никого не было, и я удивленно оглянулся по сторонам. В это время дверь с другой стороны открылась, и вошла миловидная женщина лет тридцати пяти. Я сразу отметил ее приятное лицо, короткую стрижку и печальные глаза, словно она была чем-то огорчена. Женщина взглянула на меня и спросила:

– Вы ко мне?

– Не знаю. Я пришел в регистратуру.

– Значит, ко мне. – Она прошла к столу и села на стул. Голос у нее был приятный, это я тоже отметил.

– Садитесь, – предложила она, доставая какой-то журнал и бланки, – вы, наверное, хотите зарегистрировать своего друга? Или он ваш родственник?

– Нет. Он мой коллега, мы с ним работаем вместе, – пояснил я, усаживаясь напротив нее.

– Давайте его паспорт, – потребовала врач.

Я растерялся. Паспорт и автомобильные права Игната были у него всегда с собой, все-таки мы перегоняли машины через несколько стран. А когда его увезли, я даже не подумал о его документах, оставшихся во внутреннем кармане его куртки.

– Извините, – пробормотал я, – дело в том, что все документы моего товарища остались в его куртке, которая была на нем.

– Ничего страшного, скажите мне его имя и фамилию, год рождения.

– Игнат Павлович Сумишин, – вспомнил я, – а год рождения могу перепутать.

– Вы не знаете, сколько ему лет? – удивленно посмотрела она на меня. Глаза у нее были тоже красивые, лучистые, необычные.

– Примерно знаю, но по паспорту никогда не уточнял. У него документы остались в куртке, – снова повторил я.

– Да, вы уже говорили. Он не гражданин нашей республики?

– Нет. Он российский гражданин. Вы думаете, его могут отсюда выгнать? – задал я дурацкий вопрос.

Она усмехнулась. Улыбка у нее тоже приятная, хотя губы тонкие и у рта при улыбке образовывались две морщины. Интересно, почему у такой молодой и красивой женщины такие печальные глаза и такие резкие морщины у рта? Гадать можно сколько угодно, но я понял, что в жизни этой молодой и симпатичной женщины уже были свои проблемы.

– Никто его не выгонит, – пояснила она, – просто нужно все правильно зарегистрировать. Вы меня подождите здесь, а я пойду и выясню, куда положили его одежду. Может, смогу найти и паспорт.

Она вышла из комнаты, а я остался сидеть. Минуты через две дверь открылась, и какой-то молодой врач быстро спросил:

– А где Евгения Андреевна?

– Она вышла, – ответил я.

Он раздраженно закрыл дверь и куда-то поспешил. Евгения. Значит, ее звали Женей. Я вспомнил, что у нас в школе была Женя Щеглова, которая потом переехала куда-то в Казахстан. Она была не очень красивой девочкой, но занималась спортом и уже в четырнадцать лет получила звание мастера спорта по гимнастике. Интересное сочетание, когда все мальчики в школе знают о твоих успехах, но при этом никто не хочет за тобой ухаживать. Наверное, можно нажить немало комплексов. Разумеется, ее всегда ставили в пример остальным ученикам.

Евгения Андреевна вернулась с документами Игната.

– Они были у него в куртке, – сказала она, усаживаясь на свое место, – сейчас мы все оформим, но документы останутся у нас. Мы вернем их владельцу.

– Конечно, – согласился я, – никто и не собирался их забирать. Спасибо, что вы их нашли.

– Это было нетрудно. Сейчас я все быстро заполню…

– Вы можете дать мне свой телефон? – неожиданно перебил я ее.

– В каком смысле? – В ее вопросе, кажется, прозвучала ирония.

– Извините. Я имел в виду телефон вашей больницы. Я хочу позвонить его жене и сообщить, что с Игнатом все в порядке и у него обычный аппендицит. У нее больное сердце, и ей нельзя волноваться, а если он долго ей не звонит, она начинает нервничать.

– Похвальная забота о супруге вашего друга. Люди редко думают о таких вещах, – одобрительно произнесла она и внимательно посмотрела на меня.

– Люди вообще в последнее время стали редко думать, – заметил я, – так удобнее.

– Вы считаете?