Исламская интеллектуальная инициатива в XX веке

Антон Шмаков. Он тоже живет в Британии?

Гейдар Джемаль. Они все лондонцы. Брат Калима Сиддыки старается поддерживать Институт, поддерживать все проекты… Конечно, там кризис наступил, бюджет не полный – только 20% от необходимого.

Калим Сиддыки создал два медиасредства – Muslimedia и Crescent International (эта газета ушла потом в Канаду). Он был влиятельным человеком, пользовался большой популярностью, и по сей день оставшееся после него политическое наследство актуально среди мусульман Великобритании и не только. К нему относятся вообще как к сильному, продвинутому деятелю – среди юар-овских мусульман, например. Он написал очень много небольших книг и статей, направленных против nation-state. Он был жестким агрессивным критиком нынешнего состояния мусульманского геополитического пространства, разделенного на национальные государства…

Наша задача сегодня – пройти некий первый этап, ознакомиться с тем спектром авторов, которые существуют в политической философии ислама сегодня. Это первый пункт. Второй пункт – понять и сравнить их достоинства и слабости. Третий пункт – выяснить, каким методом они пользуются, составляя свое видение реальности. Понятно, что это – Коран, Сунна 37 , принадлежность к исламскому мировоззрению. Но в исламском поле можно быть радикальным революционным мыслителем и можно быть консервативным, буржуазным или клерикальным философом; можно защищать исламский социализм, а можно – халифат. Все эти люди будут, естественно, мусульманами, и все они будут считать, что исходят строго из Корана и Сунны. С одной стороны, эти мыслители будут правы, потому что они пытаются искренне, достоверно – в рамках своей логики и своего понимания – действительно не нарушать того, как они видят Коран и Сунну, как они их прочитывают. С другой стороны, понятно, что все они будут не правы в той или иной степени по более фундаментальной причине: у них на сегодняшний день нет метода – метода интерпретации, истолкования того, что они читают, – применительно к вопросу о власти, о реализации провиденциального смысла пребывания человека на земле.

37

Сунна Пророка (СААС) – второй после Корана источник исламского вероучения и мусульманского права, излагается в хадисах – рассказах об изречениях (словесная Сунна), поступках (поведенческая Сунна) и молчании Пророка Мухаммада (СААС). В шиитском исламе также существует Сунна непорочных имамов (АС). Что касается суннитов, то, помимо Сунны Пророка, они руководствуются также Сунной «праведных халифов».

У этих мыслителей есть общее понимание, самые общие теологические позиции, общий словарь. Человек – наместник Бога. Но что значит быть наместником? И почему он наместник Бога? И что – это параллельно? Есть Бог, Который контролирует все, Вездесущий, – не падает листок с дерева и не происходит ничего ни с муравьем, ни с пылинкой, а с другой стороны – параллельно с Ним существует наместник. Наместник – это есть некая степень свободы, некая степень удаленности, некая степень замещения. Одно значение арабского слова «халиф» – «наместник», а другое интересное значение – это «наследование», то есть человек поставлен наместником и преемником Бога. Эту общую теологическую позицию надо раскрыть, потому что главная проблема состоит в том, что масса очень глубоких странных позиций, данных в Коране, подвергаются поверхностному, банальному раскрытию на клерикальном уровне, и эти тафсиры 38 сводятся, как правило, вообще к повторению того, что сказано – чуть иными словами, в другом порядке… Но даже более глубокие комментарии в большинстве случаев просто жуют нечто осторожно, в диком рационально-клерикальном страхе зарваться, сказать что-то лишнее, подпасть под критику, под отповедь и т.д. Но мы не должны этого бояться, – а, видимо, многие мыслители, которые поднялись в ХХ веке, были скованы этой традицией неправильного понимания «страха Божьего», из-за чего у них были связаны языки и мысли, и они вообще фактически отказывались от глубокого анализа.

38

Тафсир – лексико-грамматический комментарий к Корану, разъяснение неясных слов, оборотов и непонятных ситуаций.

Итак, первая задача – понять, о чем говорили эти мыслители. Второе – осознать их слабые и сильные места. Третье – выявить их методы и четвертое – выработать, соответственно, собственный метод. На базе критического анализа этих мыслителей мы должны понять, чего им не хватало методологически. После этого, на пятом уровне, мы попробуем выступить с философским анализом того, какого типа мыслители нужны сегодня и какого типа мыслителей следует ожидать в ближайшее время новой волны идеологизации политического ислама.

Ну и, конечно, побочный момент – это взаимодействие существующей исламской политической мысли с европейской мыслью. Настей с самого начала тонко проведен курс на ощущение того, что Али Шариати работал в пространстве французского, сартровского экзистенциального философствования, но вместе с тем у нее хорошо чувствуется, что Али Шариати не в полной мере интегрировал в себя методологию западного философствования, оставшись национальным и эклектичным мыслителем, у которого не было внутренней интуиции метода, единства метода и стиля. Такие философы есть и на Западе. Например, Николай Гартман 39 – эклектичный мыслитель, можно упомянуть и неокантианцев Марбургской школы… То есть нельзя сказать, что эклектизм – это вообще характеристика восточных мыслителей.

39

Гартман, Николай (1882–1950) – немецкий философ, автор учения о расслоении мира на серию пластов (неорганическая природа, психическое и духовное бытие), иерархичности мироздания. Имманентно критиковал неокантианский гносеологизм, рассматривал феноменологическое понятие интенциональности в качестве имманентно-трансцендентного отношения между субъектом и объектом, доказывал несводимость бытия к мышлению.

Восточные мыслители в сегодняшних условиях неизбежно страдают вкусовщиной. И они, естественно, слабы в ощущении приоритетов и часто ссылаются на совершенно маргинальные имена. В частности, очень многие иранские теологи изучают «Многообразие религиозного опыта» Джеймса, совершенно ныне забытого автора, любопытного, – конечно, хорошо его знать, быть эрудитом…

Анастасия Ежова. Мы, кстати, два месяца его изучали на философском факультете в прошлом семестре, главу за главой. У нас предмет такой был – «Психология религии».

Гейдар Джемаль. Видимо, то же самое происходит и в кумских семинариях.

Антон Шмаков. Я слышал об одном шотландском товарище, Якубе Заки 40 .

Гейдар Джемаль. Это мой друг. Он прекрасно знает правый спектр Европы, был очень дружен с внучкой Муссолини. Вообще Якуб Заки – это человек, который вхож в разные двери, салоны и ложи. Он очень бодр и подвижен, хотя ему уже за шестьдесят.

Антон Шмаков. Когда-то я интересовался Клаудио Мутти 41 .

40

Заки, Якуб (р. 1943). Урожденный шотландец, принял ислам в возрасте 15 лет, один из ведущих современных исламских интеллектуалов. Близкий сподвижник Калима Сиддыки, советник Мусульманского парламента Великобритании. Автор ряда работ по истории Омейядского халифата в Кордове.

41

 Мутти, Клаудио (р. 1943), в исламе Умар Амин – профессор Туринского университета, специалист по угро-финской и балканской филологии и фольклору. Принял ислам в 1974 году. Автор ряда работ по острым проблемам мусульманской культуры и истории, в том числе книг «Ницше и ислам», «Нацизм и ислам», «Эвола и ислам», «Византийское политическое наследие в исламе». Владелец издательства «Гончие Псы», в котором выходят книги по политическому исламу.

Гейдар Джемаль. Клаудио Мутти – издатель.

Антон Шмаков. У меня есть его книжка о «Железной Гвардии».

Гейдар Джемаль. Да, наш друг Мутти…

Антон Шмаков. У него есть брошюрка «Нацизм и ислам».

Гейдар Джемаль. Я думаю, что сегодня эта тема – нацизм и ислам – устарела. Правый спектр вообще перестал быть актуальным. Он сегодня уже настолько маргинализировался… Кроме того, в нем есть фундаментально неприемлемые позиции – трудно себе представить правый спектр без национализма.

Антон Шмаков. У Клаудио Мутти я читал, кстати, работу «Эвола и ислам».

Гейдар Джемаль. У него есть «Ницше и ислам», «Эвола и ислам», «Нацизм и ислам». У бедняги Мутти есть религиозная вера – он мусульманин – и существуют личные пристрастия. Он пришел в ислам из нацизма, ну, и хочется ему это как-то совместить… Я внимательно и с большим сентиментальным сочувствием читал его книжку «Ницше и ислам», но я бы написал лучше, потому что он пропустил целый ряд выгодных позиций, хотя даже эти выгодные позиции тему не спасают. Не он первый любит Ницше в исламе. Мухаммад Икбал, кашмирский поэт, написал книжку «Джавад-наме», посвященную своему сыну Джаваду. «Джавад» означает еще и «вечность». В этой книге Джавад путешествует по планетам, по семи небесам, на каждом из которых он встречается с мыслителем.

Антон Шмаков. «Божественная комедия»?

Гейдар Джемаль. Там есть Платон 42 , но там есть и Ницше 43 , о котором Икбал пишет очень тепло и нежно. Откровенно говоря, я все это воспринимаю как парарефлексию, мотивированную экстрафилософскими опусами. Ницще, конечно, интересен, не понят, в чем-то устарел – даже стилистически, какие-то места перестали восприниматься адекватно, но к исламу его очень трудно притянуть.

В чем проблема этих правых мыслителей, в том числе и «Языческого империализма»? Эвола вообще очень проблемный автор, у которого чересполосицей интересные места сменяются откровенно слабыми. Проблема всех этих авторов – их гуманизм. Все фашистские мечтатели зациклены на любви к человеку. Даже Ницше – с его страшной суровой критикой человека, с его оправдавшимся предсказанием о последних людях, которые будут «моргать и прыгать как блохи» (гениальнейшая формула постмодерна!), со своей ставкой на сверхчеловека – был эгоцентричным приверженцем земли. Понятен его пафос ненависти к лживой сентиментальной пасторской патоке, к психичности, которую он отрицает во имя брутального experience'а – но на самом деле это две версии одного и того же.

42

Платон (428/427–348/347) – древнегреческий философ-идеалист, создатель учения о мире объективных идей (эйдосов), политической теории «идеального государства».

43

Ницше, Фридрих (1844–1900) – германский философ нового типа, порвавший с концептуальными системами классической философии и положивший начало экзистенциальному иррациональному методу осмысления бытия человека в мире. Предшественник Хайдеггера и представителей всех современных направлений в философии.

К сожалению, очень многим современным мыслителям неочевидно, что глина имеет широкий спектр манифестаций, она может быть грубой, может быть тонкой и огненной. Как тонкая глина она может выглядеть просто духом. Весь спектр переживаний и опытов, связанных с медитацией, с йогой, с внезапным интуитивным прозрением, – это спектр глины, которая может представлять собой даже чистую энергию – причем не низшего типа, как разряды молнии, а незримо абсолютного, декретного – очень высокий порядок джиннов. Потом существует еще более высокая энергия рока, которая манифестируется в нашем пространственно-временном континууме как необратимость причинно-следственного ряда. В парафизических построениях, делаемых фундаментальными учеными, сейчас заново ожила тема возможности амбивалентного тока времени – но это непонимание природы времени. Время не есть субстанция, время есть просто последовательность состояний, каждое из которых меньше предыдущего, попросту – энтропия. Время и энтропия – это одно и то же. И время – неотъемлемая функция гравитационного поля. Время пожирает пространство и убивает само себя. Энергия гравитации, энтропии и причинно-следственного ряда – это тоже энергия глины. Алхимики так прямо и говорили: наша задача – сделать материю духовной, а дух – материальным. Есть глина, цветовой ряд – от наиболее холодных цветов до наиболее теплых, от фиолетового до красного. Ницше не понимал, что задача Единобожия – полностью выйти за этот регистр.