Испанец. Священные земли Инков

Молина улыбнулся и похлопал себя по колену, демонстрируя дружелюбную снисходительность:

– Ладно! – сказал он. – Давай поговорим о твоем боге Виракоче. Хочу, чтобы ты мне все рассказал. Откуда он пришел, что совершил и почему ушел.

Казалось, Чабча Пуси все еще опасался подлинных намерений испанца или боялся, что тот собирается над ним посмеяться, и все-таки после некоторого колебания ответил:

– Виракоча – Высший Творец, Создатель Вселенной. Он дал жизнь растениям, животным и людям, которым оставил в наследство свое творение, попросив их любить друг друга. Однако вскоре вспыхнули раздоры и ненависть, и в наказание он наслал проливные дожди, которые затопляли мир девяносто дней и девяносто ночей и от которых спаслись только трое самых праведных. Затем Виракоча вернулся, но жители Кача его не узнали и попытались убить, забросав камнями. Поэтому он их проклял и на озере Титикака создал еще и Солнце, и его детей, Инков. В конце он снова сел на большой корабль и уплыл по морю, по которому приплыл, пообещав вернуться. Отсюда его имя: Виракоча значит «Морская пена».

– Я знаю похожую историю, – согласился Алонсо де Молина. – О другом народе, которого Создатель тоже наказал потопом, от которого спаслись лишь немногие, а затем послал им своего сына, в которого они швыряли камнями и убили. Но он обещал вернуться и многие ждут его до сих пор.

– Его тоже зовут Виракоча?

– Что за важность, как его зовут? Идея та же, история повторяется. – Он поднял голову и в упор взглянул на собеседника. – Почему твои люди уверяют, что я Виракоча?

– Потому что ты прибыл по морю на корабле с белыми парусами, у тебя тоже длинная борода, ты очень высокий и носишь металлическую одежду.

– Любопытно! – пробормотал испанец себе под нос. – Весьма любопытно, и хотел бы я знать, что сказал бы адмирал Колумб, услышав эту историю… Хорошо! – добавил он, вставая. – Выйду немного подышу и сделаю кое-какие дела, для которых даже отпрыскам Виракочи требуется уединение. – Он показал рукой на горку картофеля, который еще оставался. – Ужин был великолепный, аппетитный и познавательный…

Он с удовольствием вбирал в легкие свежий ночной воздух после духоты, царившей внутри тамбо, удаляясь на несколько метров от большого костра, который часовые развели перед входом. Отложив в сторону меч и аркебузу, снял с себя нагрудник и кольчугу и хотел было опуститься на корточки, как тут бесформенная тень, притаившаяся во мраке, медленно двинулась к нему, чем вынудила его вскочить и схватить в руки оружие.

– Проклятье! – воскликнул он. – Даже справить нужду спокойно не дают… Кто идет?

К двинувшейся вперед тени присоединилось еще несколько. Несомненно, это были человеческие существа, хотя и представлявшие собой почти фантасмагорическое зрелище: безмолвные, сероватые и нечеткие.

Он обнажил меч и принялся угрожающе им размахивать; тот посверкивал в слабом свете костра.

– Стой! – крикнул он. – Еще шаг – и я не отвечаю. Если кто приблизится, всажу…

На несколько мгновений среди незваных гостей возникла паника или смятение, и они встали как вкопанные, однако вскоре послышалось шушуканье, и они вновь задвигались и выступили на свет костра.

Алонсо де Молина с изумлением обнаружил, что это женщины: горстка чумазых и растрепанных туземок отталкивающего вида; по мере приближения те все выше задирали замызганные одежды, выставляя напоказ свои срамные места. Некоторые вдобавок прищелкивали или издавали другие странные звуки, быстро двигая языком, и на несколько секунд испанец так растерялся, что не мог сообразить, что делать: то ли пустить в ход меч, то ли хватать одежду и нестись с голым задом в крепость искать убежища.

Однако его спасло появление Чабчи, который начал швырять в женщин камнями, обзывая их «свиньями, отродьем Супая» [16] и угрожая тем, что прикажет солдатам расплющить им головы палицами, если они тотчас же не уберутся с глаз долой.

16

Супай («тень» в переводе с кечуа) – в мифологии инков бог смерти, предводитель демонов и правитель подземного мира.

Когда, наконец справив нужду, андалузец вновь появился в главном помещении тамбо, ему пришлось мрачно выдержать насмешливые взгляды всех присутствующих, а курака ехидно заметил, хотя и без явного намерения его подколоть:

– Вероятно, они решили, что в твоем теле все соразмерно росту, и выслеживали тебя…

– Ну, они меня чуть было не напугали.

– Было бы хуже, если бы они тебя схватили. Почти все в этом племени – переносчики «заразы».

– «Заразы»? Что это еще за «зараза»?

– «Зараза» женщин. Знак, которым Супай, злой демон, отмечает своих приверженцев. Скрывает огонь в самой сокровенной части их тела, и после общения с ними член у мужчин покрывается язвами. Затем «зараза» распространяется по всему телу, покрывая его зловонными гнойниками, волосы выпадают клоками, многие теряют зрение и умирают в страшных мучениях.

– Святое небо! – воскликнул пораженный испанец. – Это усмиряет любовные порывы посильнее преисподней, которой стращают священники. И не существует средства против этой напасти?

– Кое-кому из знахарей удается вывести ее с помощью грибов и заговоров, но в большинстве случаев тот, кто имеет сношение с избранницей Супая, умирает описанным образом. Прежде чем притронуться к женщине, убедись, что она чистая, у нее не слишком много мужчин, нет гнойников, не выпадают волосы, а зубы держатся в деснах.

– Это будет выглядеть так, будто я покупаю осла у цыгана… – посетовал Молина. – В Тумбесе у меня были отношения с шестью или семью женщинами… Откуда мне знать, были ли они приверженцами Супая или нет?

– В Тумбесе «зараза» встречается нечасто. Разве что среди проституток кто-то болен, но проституткам надлежит жить вдали от города, и они, как правило, имеют дело с часки [17] и солдатами…

Ночью, вытянувшись на циновке в самом надежном помещении форта, Алонсо де Молина перебрал в памяти события этого насыщенного дня: сколько всего он увидел и услышал, – и снова пришел к заключению, что правильно сделал, попросив у Писарро разрешения навсегда остаться в королевстве, которое они только-только открыли и которое неистовый эстремадурец намеревался однажды завоевать.

17

Часки – гонец, скороход (кечуа).

Если неграмотный старик никогда – уже ясно – не устанет бороться и будет и дальше поддерживать неутолимый огонь своих устремлений, то ему, Алонсо де Молине, уроженцу Убеды, капитану и бакалавру, переводчику и бойцу передового отряда во всех военных походах, в которых он участвовал на протяжении богатой приключениями жизни, претила мысль о том, чтобы продолжать убивать, и не нужны ему ни богатства, ни земли, помимо тех, что ждут его дома, если когда-нибудь в отдаленном будущем он надумает туда вернуться.

Точно так же, как когда-то духовной пищей ему служили книги и языки, сейчас самое истинное удовлетворение доставляло путешествие по незнакомым странам, сознание того, что он первый европеец, у которого появилась возможность свободно раскрыть секреты Нового Света. Завоевывать и разрушать, подобно Кортесу и стольким другим испанским капитанам, многим из которых он когда-то даже составил компанию, у него больше не было желания: это было бы равносильно тому, чтобы повторно брать женщину силой.