Испанские каникулы

Мы думали, что традиция поедания винограда в эту ночь идет откуда-то из глубокой старины, но оказалось, что появилась она только в начале XX века, в сезон, когда выросло слишком много винограда и народ не знал, куда его девать. А теперь вот каждый раз несколько человек на Новый год умудряются-таки им подавиться и умереть.

Мы-то трое эту ночь пережили, но с трудом, потому что праздновать Новый год нам пришлось три раза: сначала по Москве, потом по Мадриду, ну и под завязку по Лондону.

А на следующий день, когда мы немного пришли в себя, дело уже подходило к обеду, и пора было отправляться куда-нибудь, чтобы выпить кофе и перекусить.

В кофе испанцы знают толк, и вариаций на тему здесь множество. Если выпить обычного черного (его тут называют “соло”), то сердце еще долго будет пытаться выпрыгнуть из грудной клетки, а в животе начнется пожарная сухость. Мне же нравится, что и для тех, кто не любит острых ощущений, тут есть неплохой выбор: кофе без кофеина по вашей просьбе могут сделать в кофеварке или подать растворимый. И по вкусу он будет отменным и мало отличающимся от обычного. Забегая вперед, скажу, что летом я повадилась пить кофе со льдом: заказываешь свой любимый (с молоком или без, крепкий или не очень, с кофеином или без него), и тебе несут его в чашечке, к которой прилагается стакан со льдом. И вот ты сам добавляешь сахар по вкусу и наливаешь горячий сладкий кофе в лед – и получается отличный бодрящий летний напиток.

Испанцы же поражают меня тем, что могут пить крепкий кофе даже после ужина – часов эдак в двенадцать ночи.

А вообще мне нравится кофе с лимоном. Здесь никто этого понять не может, и часто, когда я в ресторане прошу к кофе лимон, это вызывает нездоровый интерес, а иногда и бурное удивление. Правда, однажды официант мне заговорщицки сказал: “Я тоже знаю, что кофе с лимоном утоляет жажду!” А я-то об этом раньше и не подозревала…

Да, так вот, кроме кофе на обед мы решили заказать не совсем обычные для нас блюда. Дело в том, что свинью здесь съедают всю без остатка. И из того, что едят испанцы и не едят англичане, в меню попадаются свиные уши и пятачки, сало, копыта, ну и всякие другие ее части, включая внутренности и кровь. В этот раз я решила попробовать мягкие свиные ушки, а Джеймс заказал копыта. В Англии если уж они попались в меню – что бывает нечасто, – то подадут вам не само копыто, а мясную часть над ним. А тут Джеймсу принесли совсем не то, что он ожидал: на тарелке оказались отлично приготовленные во вкуснейшем соусе мягкие копытца, где мяса не было вовсе, а были только косточки, толстая кожа и какая-то еще соединительная ткань. Он попробовал кусочек и умчался в туалет. И долго там пропадал… А я покопалась в своей тарелке с тушеными свиными ушами и тоже не смогла себя заставить их есть.

Зато Юлька сделала правильный выбор: не особо раздумывая, она заказала хамон (сырокопченую свинину) с дыней. Тут уж ошибиться невозможно. Это очень типичное испанское блюдо, и ряды цельных свиных ног можно видеть вывешенными повсюду: в магазинах, барах и ресторанах. В барах с них срезают тонюсенькие кусочки в обрамлении жирка и подают как закуску к вину. И лучший хамон получается из черной иберийской свиньи, разгуливающей на свободе и питающейся желудями. Другая разновидность – хамон серрано – получается из обычных свиней, только их ноги сушат и выдерживают высоко в горах, иногда до восемнадцати месяцев.

В больших испанских семьях такую целую свиную ногу устраивают на кухне на специальной подставке, и все, заскакивая туда в течение дня на минутку, отрезают себе от нее по тоненькому кусочку очень острым ножом. И когда она заканчивается, покупают новую. В семьях же поменьше и победнее целый хамон покупают к Рождеству как особое лакомство и едят его где-то до марта.

Глава 11

Собака с двумя именами. Сагалета, рыцари, дизайн Carolina Herrera и охранники Лужкова. Кто покупает мотоциклы из любви к искусству. Фрески, анфилады и голубой мрамор. Белорусская девочка, в шведской семье

Гуляю утром у моря и вижу такую картину: бездомная собака, которая обитает рядом с закрытым на зиму пляжным кафе, сейчас лежит на спине, подняв все четыре лапы, и млеет от удовольствия, а ее пузо ласково чешет незнакомая тетушка. Она меня увидела, поднялась и смущенно поздоровалась по-испански. Я ей что-то ответила, и мы разговорились. Оказалось, Ренате – австриячка, живет тоже неподалеку, и собаку эту она “удочерила”: назвала ее Штрупи, и каждое утро теперь носит ей мясной завтрак в баночке из супермаркета. Правда, взять ее домой не может, потому что часто уезжает в Вену. И впоследствии я не раз наблюдала, как они по утрам бегут друг дружке навстречу: Ренате, расставив руки для объятий, и Штрупи, несущаяся со всех лап…

Потом выяснилось, что у Ренате недавно умер муж и она осталась в Испании совсем одна. Так что Штрупи спасла ее от отчаяния и одиночества, ну а Ренате собаку – от голода.

Забегая вперед, скажу, что следующей весной, когда Ренате уехала в Вену и пляжная кафешка открылась опять, оказалось, что у Штрупи есть испанские хозяева, которые, правда, всю зиму о ней не вспоминали, и что по-испански зовут ее Лола.

А днем мы с Джеймсом и Юлькой отправились в гости и для начала заехали на напитки к приятелю-шведу. Живет он с русской женой в самом, пожалуй, удивительном поселке в округе. По дороге на Ронду в горах есть небольшое ответвление, и у развилки стоит будка с охранниками и шлагбаум. Это въезд на территорию Сагалеты – так называется это поселение. Многие обитают на Коста-дель-Соль годами, но даже не подозревают о ее существовании. Здесь, особо это не афишируя, живут постоянно или проводят много времени люди типа Хью Гранта, менеджера Рода Стюарта, семьи Анассис, бывшего мэра Москвы Лужкова, ну и далее по списку. Дома тут отстоят друг от друга на приличное расстояние и расположены по склонам гор так, что виды из них открываются бесподобные. У жильцов есть общее роскошное поле для гольфа, теннисные корты, клубный дом с рестораном и комнатами различного назначения. Ну и много чего еще. Но самое интересное во всем этом, конечно же, сами дома и их начинка. У нашего друга, например, на входе стоят рыцари в доспехах, а в комнатах висят старинные голландские гобелены. И в большом баре в цокольном этаже можно сразиться в настольный футбол – это помимо обычного в таких условиях бильярда и имитатора игры в гольф.

У других приятелей, живущих там же неподалеку, интерьер дома создавали дизайнеры Carolina Herrera, и больше всего в нем меня восхищает крошечная лампочка на тонюсенькой ножке, тянущейся через огромную гостиную от одной стены к другой – к маленькому подлиннику графики Сальвадора Дали.

Виллы там объединяет петляющая горная дорога, и, чтобы объехать весь поселок на машине, требуется больше часа. Ездить по этой дороге надо аккуратно – на нее то и дело выскакивают олени. Или носящаяся сломя голову по ней на джипах охрана Лужкова и Батуриной…

А вообще дома там стоят от трех миллионов евро, при этом недавно в газетах публиковали историю о том, как в целях экономии руководство Сагалеты решило уволить трех садовников, официанта и повара, и пятьдесят из шестидесяти двух человек обслуживающего персонала за них вступились, выставили пикеты с плакатами и стали угрожать забастовкой. Правда, чем дело закончилось, в газетах не писали…

Вот посидели мы у друзей на террасе, полюбовались видами, а потом бросили нашу маленькую по здешним понятиям машинку и все вместе загрузились в белый “роллс-ройс” хозяина, недавно выписанный им из Англии. Нам нужно было добраться до другой международной семьи, которая пригласила нас к себе на ужин: девушка из Витебска еще в советские времена училась в Питере и познакомилась там со шведом, за которого потом вышла замуж и уехала с ним в Стокгольм. Сейчас они живут в Испании, а их шведский строительный бизнес продолжает процветать.

Пока мы парковались у них в гараже, я успела заметить, что там стоит двенадцать штук машин плюс навороченный мотоцикл, и поинтересовалась, все ли машины – их и кто ездит на мотоцикле. На мой вопрос хозяйка удивленно подняла бровь: “Наши, конечно! Чьи же еще? А на мотоцикле никто не ездит, но мужу он так понравился, что мы его просто из любви к искусству купили”. Заходим в прихожую (если это можно так назвать) – там фонтан, и вода спускается в него по стене атриума с высоты второго этажа. Проходим гостиную с полукруглыми врезами в стену, на которых выписаны настоящие и довольно приличные фрески, и кабинет хозяина с огромнейшим столом из редкого голубого мрамора и стеллажами книг в шкафчиках марокканского типа. А по размеру кабинет этот раза в два больше какой-нибудь обычной гостиной… И комнаты, комнаты, целая анфилада комнат, прямо как в Эрмитаже. Недаром же их хозяева в Питере познакомились!

Выпивать мы отправились в сад и по дороге заглянули в большой крытый бассейн этажом ниже. В саду – фонтаны, еще один огромнейший бассейн и два теннисных корта. Я не удержалась и спросила у хозяйки: “А вы, наверное, заядлая теннисистка?” Она скорчила недовольную гримасу и говорит: “Да нет, это все муж. Я в теннис не играю”.

Уселись мы в беседке, по размеру напоминавшей приличный дом. И в баре напитки были такого ассортимента и количества, что им позавидовала бы любая пятизвездочная гостиница. Хозяйка прекрасно говорила по-шведски, по-английски и по-русски, так что проблем с общением не возникало. Но поначалу она мне не понравилась и показалась высокомерной, а потом выяснилась одна интересная деталь. У них с мужем есть родной сын, и, когда он был еще совсем маленьким, они взяли и удочерили девочку-сироту с проблемами развития из Белоруссии. И учится она в самой дорогой здесь школе, и догнала во всем своих сверстников, и говорит одинаково хорошо по-шведски и по-английски. Нам эту девочку представили – милый скромный подросток с отличными манерами. И я подумала: неизвестно, как сложилась бы ее жизнь при других обстоятельствах… Так что на ее приемную мать я стала смотреть совсем другими глазами.