Испанский дневник

«К вечеру замечены накопления противника в районе Вильяверде. Очевидно, фашисты хотят нанести третий охватывающий удар с юго-востока Мадрида, чтобы отрезать единственную свободную дорогу на Валенсию и в основном полностью окружить город.

Республиканские части, народная милиция и рабочие Мадрида сопротивляются поистине героически и наносят противнику все более сильные ответные удары, Ближайшие два-три дня могут решить судьбу Мадрида и, может быть, всей гражданской войны».

Последними словами телеграммы я имел в виду резервы, которые, однако, до сих пор не вступили в сражение, не имеют настоящего контакта с мадридским командованием и дай бог если завтра только сконцентрируются.

Оставленные на произвол судьбы военным министром, разрозненные мадридские колонны смогли, благодаря преданности нескольких командиров, благодаря мужеству и энергии мадридских рабочих, благодаря политическому руководству мадридских коммунистов, сдержать первый натиск врага, затормозить штурм столицы, создать порядок в собственных рядах, оборонять Мадрид, почти без вооружения, пять суток. Это в самом деле чудо, но сколько оно может еще длиться без поддержки извне?

Натиск врага возрастает, и завтра он будет еще сильнее. Укладываясь спать, не находишь в себе никакой мысли, кроме этой.

12 ноября

Туманная, слякотная погода. Это к лучшему – приостанавливает работу авиации.

Сокрушительный, яростный штурм фашистов почти на все мосты по Мансанаресу. Мятежники засыпают огнем все набережные. Настоящие огненные вихри. Часто самому не по себе становится. А дружинники держатся, они держатся и сегодня, – ведь это зачастую те же самые люди, что опрометью бежали из-под Талаверы, из-под Толедо от одного звука пулемета!

У Сеговийского моста рота под командованием сержанта Беласкеса бросилась на фашистов в контратаку. Здесь дрались астурийцы динамитчики. С пением «Интернационала», под пулеметным дождем, они кинулись вперед, на дорогу, и отвоевали у противника почти полтора километра!

У моста Принцессы пошли в атаку фашистские танки «Ансальдо». Они меньше и слабее республиканских, но в городской обстановке довольно вертлявы.

А все-таки ребята из «Социалистической молодежи» забросали их гранатами.

Я не знаю, продолжает ли соблюдать генерал Варела свой приказ на день «Д». Фашистское командование теперь меняет направление своих ударов по Мадриду и комбинирует их. Неудачи пехотных и танковых атак оно возмещает непрерывным мощным артиллерийским огнем. Грохот взрывов почти не смолкает. В окнах беспрерывно дрожат стекла. Пожарные команды еле успевают локализовывать пожары.

На столе у меня три радиограммы, принятые мадридским телеграфом, но он их передал в комиссариат. «Мадрид. Генералу Франко. В восторге и благоговении преклоняемся перед победителем, вошедшим со своим благословенным войском в столицу Испании. Шлем свои молитвы рыцарям святой церкви, освободителям родины. Алькальд города Бургоса Аделья. Ответ оплачен, пятнадцать слов».

Другая; «Мадрид. Генералу Франко. Аве Цезарь, император! Антонио Аренверо».

Третья: «Мадрид. Генералу Варела. Поздравляю с победоносным вхождением в Мадрид. История смотрит на вас. Боливаро».

Героическое сопротивление Мадрида оказалось сюрпризом не только для фашистов. Вчера и сегодня здесь появилось несколько физиономий, которые бесследно исчезли пятого и шестого ноября. «Возвращенцы» заглядывают с небрежным видом в свои бывшие кабинеты и канцелярии. Они видят за своими письменными столами работников Хунты обороны. Они делают незамечающий, туристический, проездной вид. Утром, выходя из «Паласа» с шофером Дорадо, мы натолкнулись на его бывшего начальника. Со мной он вежливо раскланялся, а на Дорадо и на «Бьюик» посмотрел, как если бы в первый раз в жизни. Дорадо тоже не поклонился и хмуро сел за руль… Во второй половине дня, когда в городе стало особенно шумно, валенсийские туристы опять улетучились.

Хунта обороны приняла новый порядок пропусков на выезд и въезд в город. Этим предотвращаются беспорядочное бегство и ненужное возвращение в Мадрид лиц, покинувших его.

Хунта работает очень энергично. Она регулирует порядок в городе в розничной торговле, в продовольственном снабжении, организует эвакуацию. Арестованные фашисты постепенно, начиная с седьмого ноября, вывезены из Мадрида…

К вечеру наконец определились перспективы на завтрашний контрудар против фашистов вместе с резервами. В штабе это называют громко контрнаступлением, но, по-моему, в окончательном виде это только контрудар. Большие планы широкого маневра шестью бригадами из района Арганда на Пинто-Парла и вспомогательными маршрутами других четырех бригад на Леганес и Ильескас – эти большие планы очень сузились. <…>

Конечно, это никак не Марна, но…

13 ноября

День разочарований и тяжелых огорчений. Из контрнаступления, по-видимому, ничего не выйдет. Главная ударная группа очень поздно вступила в бой. Артиллерийская подготовка была просто жалкая. Новые, плохо обученные бойцы вяло пошли вперед, а приблизившись к горе Ангелов, смутились встречного огня и залегли по складкам местности. Они пока лежат там.

Мадридские части тоже вначале рванулись в атаку, но далеко не ушли. Трудно фашистам продвигаться в глубь Мадрида, но не менее трудно выковыривать их из тех мест, где они уже закрепились. Отбросить мятежников одним махом далеко от реки оказалось на сегодняшний день делом невозможным.

Интернациональная бригада храбро ринулась вдоль стены парка Каса дель Кампо. Умело перебегая группами и одиночками, используя пригорки и камешки, выбрасывая вперед пулеметные отделения, два батальона продвинулись более чем на километр. Можно было выйти гораздо дальше, но фланги, колонна Галана и другая, анархистская колонна отстали и не пытались догонять. Танки, приданные этой группе, несколько раз отрывались, уходя вперед, возвращались к пехоте и тянули ее за собой. Танкисты уговаривали бойцов не терять времени, броситься вперед, захватить широкое пространство, обстреливаемое весьма слабым огнем, – из уговоров ничего не получилось. «Мы свистим», – сказал по обыкновению танковый капитан. У него это получается всегда кстати. Разозлившись, два танковых взвода еще раз удрали вперед, ворвались в проволочные заграждения, передавили пулеметные гнезда, изничтожили какое-то артиллерийское имущество, исковеркали несколько фашистских автомобилей. Они немного отвели душу, – а то всю неделю они стояли у мостов, «как пугало на огороде», по выражению того же капитана.

Эта неудача очень тяжела, но воспринимается не так прискорбно, как это могло казаться раньше. Для разгрома Франко под Мадридом время, видно, еще не пришло, а с приходом пополнений оборона города, пусть пока пассивная, но жестокая оборона, становится более верным делом.

Как и в предыдущие дни, в два часа пополудни над городом появились «Юнкерсы» в сопровождении своих истребителей. Миаха покраснел от злости, он ударил пухлым своим кулаком по обеденному столу.

– Когда они завтракают?! И сами не едят, и другим не дают. Прошу вас не вставать из-за стола.

Впрочем, он сам соблазнился и побежал с салфеткой на шее на балкон, когда ему сказали, что бой идет над самым зданием военного министерства.

«Юнкерсы» уже сбежали, «курносые» атаковали «Хейнкелей». На крутых виражах и пике они мелькали раскрашенными, как у бабочек, крыльями, – это повергало в восторг публику, жадно наблюдавшую с земли. Затем бой отнесло за угол дома, и ничего не стало видно. Все уселись продолжать завтрак. Еще через пять минут сообщили по телефону, что несколько машин сбито, один из пилотов спрыгнул на парашюте и взят в плен. Миаха приказал привезти его сюда, в штаб. Минут через десять послышался невероятный шум и вопль толпы. С балкона видно было, как к ограде медленно подъехал автомобиль, облепленный со всех сторон и даже сверху людьми. Дверца раскрылась, изнутри вытащили кого-то, поволокли через сад министерства.