Испанский вариант

За столиком, рядом с Вольфом, сидел подполковник из «Кондора» — Вилли Манцер.

— Хэлло, Вилли, — сказал Пальма. — Хэлло, сэр, — кивнул он Вольфу. — Послушайте, Вилли, — весело спросил Ян, — вашего папу зовут Густав? Густав Адольф Манцер?

— Именно так зовут моего папу, — ответил летчик и хотел было выпить коньяк.

Ян остановил его руку:

— Ваш папа деранул в Швейцарию.

— Тише, — сказал Вольф, — тише, коллега… Вы подведете парня. Я не решался ему об этом сказать.

— Что? Что! Что?! — спросил Вилли, сразу же переходя на шепот.

— Ваш папа владел парфюмерным магазином во Франкфурте-на-Майне?

— Да.

— Мне только что прислали швейцарские газеты — мы их получаем через Лондон. Вот смотрите. Ваши из гестапо, видимо, получат их завтра.

Вилли развернул газету «Бернские новости». На второй полосе был напечатан портрет его отца. Сверху крупным шрифтом набрано: «Я не хочу нацизма, я хочу свободы». Манцер два раза прочитал статью, потом протер глаза и сказал:

— Бред какой-то!

— А при чем здесь вы? — удивился Ян. — Папа сбежал, ну и черт с ним. Вы воюете, вы делаете свое благородное дело.

— За такого папу, — сказал Вольф, — с этого славного немецкого парня сдерут кожу. Вы не знаете, как это делается у него на родине.

— А если я сейчас пойду и заявлю первым? — спросил Вилли.

— По-моему, это будет очень правильно, — сказал Ян, — и по-рыцарски.

— Вас с первым же самолетом отправят в Берлин, — сказал Вольф. — А там — в концлагерь.

— Вы думаете? — спросил Вилли растерянно.

— А вы? — спросил Вольф.

— Да ну, какая ерунда! — сказал Ян.

— Нет, не ерунда, — сказал Вилли.

— Пропуск на аэродром у вас есть? — спросил Вольф.

— Чего ему не хватало дома?! — бормотал Вилли. — Это все бабы! После того как умерла мама, он совсем спятил! Я так и знал, что он выкинет какую-нибудь гадость! Это же конец мне! Конец!

— Пропуск у вас на аэродром есть? — повторил Вольф.

— Я не долечу до Франции.

— Долетите до Мадрида.

— Там красные.

— С новым самолетом вас примут красные, белые и зеленые.

— Они собьют меня, когда я буду подлетать к Мадриду. Высоко в небе с нашими скоростями они меня не достанут, а когда я пойду на посадку, они пристрелят меня.

— Значит, пропуск у вас есть? — еще раз спросил Вольф. — И вы можете вылететь сразу?

— Это трудно, но выхода другого нет, наверное.

— Протащите меня с собой на аэродром, — сказал Вольф, — моим американским читателям будет интересно прочесть этот скандальный репортаж, а потом я вас сведу с папой в Швейцарии. — И он открыл свою папку — там лежала ракетница. — Здесь красная ракета, с ней мы с вами сядем в Мадриде.

— А может быть, я дотяну до Франции?

— Вряд ли, — сказал Вальтер.

— Почему? В общем-то можно, — сказал Ян, — хотя рискованно: все решают метры.

Вольф поднялся и сказал:

— Сейчас я вернусь.

— Куда он? — нервно спросил Вилли.

— А черт его знает.

— Чей он?

— Американец. Набит деньгами, с ним не соскучитесь…

Вольф вышел из бара и подошел к газетному киоску. Он купил все английские и французские газеты. Никаких сообщений о сбежавшем Манцере-отце не было. Ожидая сдачи, Вольф яростно почесал затылок, и это увидел сидевший в машине Штирлиц.

Вольф вернулся в бар, подсел к столику и бросил на стол газеты.

— Пока все спокойно, — сказал он, — может быть, эта газета сюда и не дойдет.

— Все равно они узнают, — сказал Вилли. — Не сейчас — так ночью, не ночью — так утром.

— Э, ерунда, — сказал Ян, — я готов за вас поручиться перед Рихтгофеном.

— При чем тут Рихтгофен?! Все будут решать Лерст, Штирлиц или Хаген.

В бар вошел Штирлиц, и Вольф заметил, как Манцер весь сжался.

Штирлиц подошел к их столику, пожал руку Пальма, сухо поклонился Вольфу и подчеркнуто доброжелательно похлопал по плечу Манцера.

— У вас сегодня нет вылета, браток? — мимоходом спросил он.

— Нет, — ответил Манцер, — а что?

— Да ничего, просто я интересуюсь. Пожалуйста, загляните ко мне после обеда. Ладно? Я буду ждать вас к трем часам…

— В посольстве? — тихо спросил Манцер.

— Нет. Ждите меня на аэродроме… Сегодня, кстати, когда уходят транспортные «юнкерсы» в Берлин?

— В шесть часов, — еще тише ответил Манцер. — Или в семь, я забыл… А в чем дело?

— Да ни в чем, — ответил Штирлиц, не глядя на Манцера. — Просто хочу с вами поболтать кое о чем… Чисто дружески.

Штирлиц сел за соседний столик и крикнул официанту:

— Марискос, пожалуйста, и бутылку тинто!

— У вас есть машина? — спросил Манцер.

— Есть, — ответил Вольф. — У меня есть.

— Поехали.

Ян заказал себе коньяку, неторопливо выпил его, взял под мышку газеты, зашел в туалет, сжег там единственный экземпляр «Бернских новостей», а пепел бросил в унитаз.

Гейдриху. Весьма срочно. На ваш запрос сообщаю, что в день перед побегом Манцера на секретном экземпляре «мессершмитта» он был замечен в баре «Неаполь» в обществе Пальма и неизвестного англоговорящего журналиста… Прошу вашей санкции на повальный обыск всех английских и американских журналистов при штабе Франко. Прошу вас также разрешить вербовку Пальма. Поскольку он чудом остался жив после «мероприятия» под Уэской и не сбежал в Англию, его можно сломить.

Лерст.

Лерсту. Ваши действия считаю разумными. В случае, если Пальма на вербовку не поддастся, вам надлежит поступить решительно и в соответствии с серьезностью момента.

Гейдрих.

Узнав об этих радиограммах, Штирлиц сел в машину, на которой обычно ездил Хаген, и понесся в город. Он притормозил в переулке, не доезжая одного квартала до дома, где Пальма снимал этаж. Он прошел к нему дворами и нажал кнопку звонка. Штирлиц понимал, как он рискует. Он мог предположить, что Лерст уже выставил наружное наблюдение где-нибудь здесь, поблизости.

Штирлиц достал из кармана мелок и нарисовал скрипичный ключ «головой» вниз. На минуту он замешкался, словно почувствовал на своей спине десятки холодных взглядов из гестаповской засады. Потом резко повернулся и пошел к консьержу.

— Где Пальма? — спросил он старика. — Давно ли сеньор не приходил?

— Сеньор был с сеньоритой днем, а после они уехали. Сеньор теперь редко ночует дома, у него такая прекрасная рыжая сеньорита…

— Если сеньор придет, позвоните, пожалуйста, срочно мне вот по этому номеру.