Исполнитель

На «стрелку» Сергей выделил троих. Старшим должен был быть Рыба, переговоры вести – Виктор, третьим почему-то направили меня в качестве водителя. «Стрелка» должна была состояться в полдень. Время было выбрано не случайно. Никто ведь не отважится в такое время при людях открыть огонь и стрелять друг в друга. Мы с собой никакого оружия не взяли. В качестве транспорта взяли ту самую машину, которую купили у угонщиков и которая использовалась при убийстве Толстого. Теперь, правда, она была с другими номерами.

В назначенное время мы подъехали к оговоренному месту. В последний момент перед «стрелкой» Рыбу вызвал к себе Сергей, и на «стрелку» поехали мы вдвоем с Виктором.

– Ничего, братан, не тушуйся, – сказал мне Виктор. – Рыба все равно только мешает. От него какое-то напряжение и суета. А мы с тобой спокойно «стрелку» проведем. Пусть их будет трое! Нас двое – значит, мы их не боимся.

Подъехав за десять минут до назначенного времени, мы поставили машину так, чтобы успеть доехать до места встречи за пять минут.

– Что-то жарко сегодня, – сказал Виктор. – Ромка, будь другом, сходи купи мороженого. За пять минут схавать успеем.

Я вылез из машины и пошел в сторону киоска. Подойдя ближе, я увидел, что киоск закрыт. Надо же, не повезло! Я повернулся, чтобы уйти, и увидел, что женщина в белом халате торопливо идет к киоску.

– Вы хотите купить мороженое, молодой человек? – спросила она меня.

– Да.

– Одну минутку. Я позвонить ходила.

Минуты две она открывала киоск, минуты две я покупал мороженое и рассчитывался. Короче, у меня осталось мало времени. Я пошел по направлению к машине Виктора. Неожиданно я заметил, что Виктор почему-то лежит, облокотившись на сиденье.

Подойдя к машине, я увидел жуткую картину. Виктор был мертв. Тонкая струйка крови стекала с его виска. Видимо, выстрел был произведен с небольшого расстояния из пистолета с глушителем, так как звука я не слышал. Я от неожиданности выронил мороженое. Приоткрыв переднюю дверцу, я наклонился, чтобы потрогать Виктора, – вдруг он шутит. Я не верил, что его убили. Но только я протянул руку, как получил в лицо мощный залп какого-то аэрозоля. После этого я потерял сознание...

Очнулся я в темноте. Вокруг слышался грохот. Время от времени я обо что-то ударялся. Ощупав пространство вокруг, я понял, что лежу в автомобильном багажнике. Меня куда-то везли. Получается, что меня взяли в заложники.

Ехать в багажнике было очень неприятно. Каждая выбоина на дороге отдавалась в моем теле. Руки были связаны скотчем, им же был залеплен рот. Кто же меня похитил? Наверняка чечены. Может, они взяли меня, чтобы диктовать нашим старшим какие-то новые условия? Что же с Витькой случилось? Неужели его убили?

Мы ехали еще минут пятнадцать-двадцать. Наконец машина остановилась. Крышка багажника открылась. Люди, которых я увидел, действительно были чеченцами. Один из них молча взял меня за шею и стал поднимать, чтобы я вылез из багажника. Второй схватил меня за ноги. Так меня вытряхнули из багажника. Я осмотрелся и увидел, что нахожусь в каком-то темном дворе. Видимо, долго я находился без сознания.

Один из чеченцев набросил мне на голову мешок, чтобы я не мог ничего видеть. Другой ножом разрезал скотч, скрепляющий ноги, и меня повели куда-то. Потом были ступеньки, я часто спотыкался. Иногда меня подталкивали, но никто не говорил ни слова. Затем я услышал, как ключом открывали дверь квартиры. Меня втолкнули куда-то. С меня сняли мешок, разрезали оставшийся скотч, но рот не освободили. Наручниками меня пристегнули к батарее.

Я осмотрелся. Это была большая комната, в которой ничего не было, кроме раскладушки в углу. Вероятно, это было место моего будущего охранника. Оторванные обои и пустая комната говорили о том, что либо эта квартира была брошенной, либо дом готовили к капитальному ремонту. Создавалось впечатление, что дом вообще нежилой.

Чеченцы вышли из комнаты и стали о чем-то говорить на родном языке. Ко мне никто не подходил и ничего не спрашивал. Затем я услышал смех. Кто-то стал говорить по телефону, опять же на родном языке. Наконец разговор прекратился, дверь в комнату открылась, вошли два парня. Один из них держал в руках мобильный телефон. Это был телефон Виктора! Я узнал его сразу. Они подошли ко мне и присели на корточки. Один из них, улыбаясь, взял меня двумя пальцами за подбородок и притянул к себе.

Другой рукой он сорвал скотч с моего рта. Теперь я получил возможность нормально дышать. Я глубоко втянул воздух.

Чеченец наклонился надо мной и сказал:

– Слушай, парень, скажи, какой телефон твоего старшего? – И быстрым движением стал перебирать в памяти аппарата разные номера.

Я не знал, что мне делать.

– Ребята, вы меня с кем-то другим перепутали! – проговорил я. – Я тут не при делах, случайно оказался...

– О, зачем ты нас обманываешь? – чеченец сказал и резким движением ударил меня по щеке.

– Я правду говорю!

– Что, тот парень, на которого ты в машине смотрел, – это не твой друг, да? Ты там случайно оказался, да? – После каждого предложения чеченец обязательно добавлял слово «да», как бы подтверждая свои слова.

– Да я смотрю – машина стоит, хотел попросить, чтобы подвез. Смотрю – парень мертвый. А тут, вероятно, вы подошли...

Чеченец опять покачал головой, но на сей раз не ударил меня и на родном языке обратился к спутнику. Тот пожал плечами. Они снова вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.

«Что же теперь делать?» – думал я.

Определенно, меня взяли в заложники. Сергей с Аликом, когда проводили «политинформацию», говорили, что бывает с заложниками. Но нужно держаться. Бывают пытки, но рано или поздно они кончатся. «Если захотят убить, то и так убьют, – говорил Алик. – А сдавать своих – последнее дело. К тому же тот, кто сдает, сам себе подписывает смертный приговор. Поэтому уж лучше быть похороненным с почестями, – добавлял Алик, – чем быть предателем». «Хороший инструктаж! – думал я. – Тебя бы в мою шкуру! Интересно, где они будут меня пытать – здесь или в лес повезут? Видимо, на этот счет еще никаких указаний не было. И вообще, что это означает – убить Виктора, похитить меня? Это начало войны или просто попытка перетянуть чашу весов в переговорах на свою сторону: мол, у нас заложник?»

Да что там заложник! Не такая уж я ценность для моей «бригады»! Другого парня возьмут, не проблема...

Конечно, я кое-что знал: как зовут лидеров, где живут некоторые ребята. К тому же я знал, что в случаях, когда происходит похищение, братва из моей группировки должна сразу начать поиски и сделать все возможное, чтобы освободить похищенного. Обычно предлагаются деньги.

Что сейчас происходит? Наверняка Виктора уже обнаружили и наши узнали, что я пропал. Что делает Вика? Наверняка она любила Виктора...

Тут я почувствовал, что хочу в туалет.

– Эй, ребята, – громко позвал я, – можно вас на минутку?

Дверь открылась, вошел чеченец. Он вопросительно посмотрел на меня.

– Мне бы в туалет, я очень хочу!

Чеченец улыбнулся и сказал:

– Ходи здесь.

– Не могу здесь! Будь другом, сделай одолжение! Что ты, не человек, что ли?

Чеченец медленно подошел ко мне, достал из кармана ключ от наручников и, отстегнув наручники от батареи, сказал мне, чтобы я дал ему вторую руку. Я подставил ее, и чеченец сцепил обе руки впереди.