Исполнитель

Сначала всё было хорошо. Я бежала по песчаной дороге около минут двадцати, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. После на улице стало совсем темно, так, что я не могла рассмотреть, что было и в метрах пяти от меня и какой-то момент дорога оборвалась, превратившись в нескончаемую лесную чащу.

Вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

Мои конечности дрожали от холода, потому что я перестала бежать и разогревать действиями своё тело. Я медленно шла по тропинке, освещенной луной посреди леса, и дышала на руки, пытаясь согреть их.

Я заболею. Нет. Я умру здесь. В этом чертовом лесу. А мои, обглоданные животными, кости найдут лесники.

Прекрасно.

Я постоянно оборачивалась по сторонам, потому что ветер шелестел листьями деревьев, заставляя меня вздрагивать от страха, и потому что слышала движения мелких животных и чувствовала, будто кто-то наблюдал за мной со стороны.

Я не умру сегодня.

Я не умру сегодня.

Это единственное, что крутилось в моей голове.

Почему я не пошла по дороге, которую знала? Может быть у меня получилось бы незаметно проскользнуть мимо Кристиана.

Ветер усиливался у меня над головой и я понимала, что не продержусь еще долго. Нужно было искать выход отсюда.

Но где он? Вокруг одни чертовы деревья!

Вдруг позади меня послышался резкий удар. Я подскочила на месте и, не обернувшись, побежала.

Что это было?

Моя голова забыла о холоде и страхе, а ноги уже не перепрыгивали лужи и я просто неслась вперед.

Кровь внутри закипала.

Самое главное не оборачиваться.

По дороге я врезалась в несколько веток, поцарапавшие мои руки, но мне было всё ровно.

Спустя несколько минут на горизонте показались огни.

О, Боже.

Я ускорилась, и когда выбежала на дорогу, была готова упасть и начать плакать от счастья. Я села на край асфальта в попытке отдышаться. Огни, которые я видела, вероятнее всего принадлежали мимо проезжающей машине. Сейчас её тут уже не было.

Мне придется ждать, когда кто-нибудь вновь не решит проехать здесь, либо же идти пешком прямо по дороге, куда бы она не вела. Но для начала мне нужно было отдышаться и успокоить своё быстро бьющееся сердце.

Я протянула руки назад и уперлась ими в асфальт, подняв голову и смотря на яркую полную луну.

Почему моя жизнь должна быть такой, а?

Почему я?

Я долго переводила дыхание, думая над этим.

Всю свою жизнь я либо убегаю от кого-то, либо плачу за чьи-то действия, но никогда за свои. Я не успела наделать собственных ошибок, потому что сначала разгребала проблемы отца, а теперь ещё и матери.

Я усмехнулась самой себе.

Никогда бы не могла подумать, что мама была кем-то больше, чем просто женщиной, терпящей вечные избиения собственного мужа и пытающуюся заработать хотя бы на еду для себя и своей дочери.

У неё был легкий акцент, но я даже и представить себе не могла, что он был русским. Почему я никогда не спрашивала её о том, почему ей приходиться работать на низкосортных работах вместо того, чтобы устроиться в приличное заведение или компанию? Почему у неё нет образования? Где наши родственники по её линии? И… что значит её вечное: «Детка, поверь, здесь нам будет лучше, чем там».

Но там было не лучше, мам.

Ни когда мы жили с отцом, ни когда два года прятались от него в другом городе, ни когда мне приходилось сталкиваться с насмешками от детей в школе и отвечать на вопросы по типу: «Почему ты выглядишь так, будто живешь на улице, Кая?» и ни когда я нашла тебя мертвой за квартал от дома.

Никогда не было лучше, мам.

Я чувствую, как пелена из слёз застилает глаза и закрываю их, сглатывая боль и крики, вырывающиеся наружу.

Я просто хочу домой, мам. К Эбигейл.

Думая о ней, я всегда нахожу в себе силы бороться. Дом всегда делает тебя сильнее.

Поэтому я распахиваю глаза и поднимаюсь на ноги. Если продолжу дальше сидеть здесь и распускать нюни по тому, что уже не вернуть, так и останусь, лежащей на обочине до окоченения.

Спустя несколько минут ходьбы по дороге, потирая руки в попытке согреться, в лицо ударяет яркий красно-синий цвет.

Полиция.

Машина едет прямо в мою сторону. Из меня вырывается выдох облечения и я выбегаю на середину дороги, чтобы они точно не пропустили меня.

– Эй! – крикнула я, размахивая руками из стороны в сторону. – Стойте!

Мой живот заболел от радости, которая бушевала внутри меня.

Машина затормозила в нескольких метрах от меня и из неё вышли двое мужчин в форме.

– Мисс, что вы забыли здесь в такое время? – спросил один из них.

– Вы можете отвезти меня в город? – ответно спросила я, подбегая к одному из них.

Я не хотела ехать в участок. Я смогу выбраться из этого города и самостоятельно.

Глаза мужчины сразу прошлись по моему лицу и телу. Он переглянулся со своим напарником и ответил мне:

– Конечно.

Он открыл мне дверь и я забралась внутрь машины. В салоне витал теплый воздух, отчего я на мгновение закрыла глаза от наслаждения и открыла их, только когда полицейские также заняли свои места в машине.

– Спасибо, – поблагодарила я, когда машина двинулась с места.

Но ни один из них не ответил мне. Эта была их работа, наверное, они привыкли к благодарностям в свой адрес.

Неужели мама услышала меня и решила помочь?

Я прислонилась к двери и смотрела в окно, но темнота поглощала всё вокруг. В стеклах отражался салон машины и я заметила, как один из полицейских, тот что не за рулём, быстро печатал сообщение.

Мне тоже нужен телефон. Я бы хотела позвонить Эби, но у неё не было сотового, а в Рино сейчас такая же ночь, как и в Сакраменто, и её не было в клубе.

Ничего страшного. Я доберусь до дома к обеду следующего дня и мне не понадобится телефон, чтобы поговорить с ней.

Пока мы ехали, мои глаза сонно слипались. Хоть я и спала перед побегом, моё тело было изношено и во мне практически не оставалось сил. Я засыпала и заставляла себя просыпаться каждые две минуты, практически не теряя бдительности.

– Мы на месте, Мисс, – мужской голос вытащил меня из минутного сна, в который я погрузилась.

– Что?

Я помотала головой, пытаясь взбодриться, и посмотрела по сторонам, видя всё ту же темноту, что и раньше. Но когда мой взгляд перешёл вперед на огни, сопровождающие здание, я поняла, что лес был более безопасным для меня местом на сегодня.