Исполняющий обязанности

— Откуда я знаю?! Может, завистники Давки… его недоброжелатели…

— Ну безопасность я тебе… вернее, мы, как служба, призванная к тому, думаю, сумеем обеспечить. И сегодня, и завтра, и на какое-то время в будущем. Но тебе придется хорошенько подумать, как жить дальше. А чтоб ты не волновалась, я, пожалуй, заберу тебя сегодня и устрою в безопасном месте, согласна?

— Я там буду прятаться одна? — весьма практично спросила она.

— Почему обязательно прятаться? Решим.

— Тогда я согласна.

— Хорошо, я тут закончу дела и подъеду. Дверь никому не открывай, наоборот, закрой на все засовы, которые я там у тебя видел. А я позвоню по мобильнику прямо с лестничной площадки. Возьми с собой документы, ценности там, необходимые вещи, потому что появишься ты у себя дома теперь только в субботу, на девятинах.

— А где я буду все это время?

— Ева, не задавай глупых вопросов. Такие вещи по телефону не обсуждают. Клади пока трубку и жди, буду в течение часа.

Прежде чем принять последних посетителей, Турецкий позвонил Грязнову и рассказал ему о Еве.

Нет, то, что женщину следовало обезопасить, тут не было никаких сомнений. Но вот где? На конспиративной квартире в Северном Бутове? Можно бы, Володька вернул ключ, до вольный. Но там же нет ничего для жизни.

— Это можно обеспечить, — предположил Турецкий.

— А кто ее будет охранять? — осведомился Грязнов.

— Ну я, еще кого-нибудь найдем… А потом, я не думаю, что она сейчас нуждается в охране. Если это какой-то наезд, то они сами должны быть заинтересованы, чтоб с ней все было в порядке.

— И не боишься?

— Чего?

— Не чего, а кого? Если она такая решительная, то может не остановиться на достигнутом, и тогда ее поведение будет непредсказуемо, Саня. А у тебя семья.

— Это хорошо, что ты вовремя напомнил, — съязвил Турецкий.

— Я чисто по-дружески. Впрочем, на одну ночку могу и у себя приютить. Тут уж она точно будет в безопасности. А потом переправим ее в Бутово и охранника приставим.

— С этим вариантом я, пожалуй, готов согласиться. И врать ничего не надо, а я у тебя останусь, верно?

— Ну да, а Грязнову вечно расплачиваться за подвиги друга. Ладно, приезжайте, черт с вами, я хоть посмотрю, что это за краля такая…

Ева умела очаровывать людей — мужчин, надо понимать. Не прошло и получаса, как в ее руках уже все горело, жарилось, парилось и шкварчало.

Она была, оказывается, неплохой хозяйкой и умела готовить. Грязнов понаблюдал с легкой ревностью за ее быстрыми и ловкими движениями и, вздохнув, оставил кухню. В столовой было уже все накрыто к ужину, Александр Борисович потягивал из бокала легкое красное вино, присланное Грязнову в бочонке из Ставрополя, где тот не раз бывал, покуривал, пуская дым в форточку, и улыбался своим мыслям.

Ева, когда он явился, была готова следовать за ним хоть на край света. Она сидела в прихожей на стуле, а у ног ее была внушительная, набитая сумка. Здесь, показала она, только самое необходимое, что нужно женщине в любом незнакомом ей месте. У Турецкого было на этот счет кардинально противоположное мнение, но он дипломатично промолчал, чтобы не начинать уже основательное знакомство с банальной свары.

Поднял тяжелую сумку, вторую ручку которой Ева захотела ухватить сама, чтобы ему было полегче, но он не позволил.

Усадив ее на заднем сиденье машины — чтоб не мешала, он поехал, постоянно оглядываясь и наблюдая за автомобилями, едущими сзади. Уже темнело, поэтому и наблюдение было вести непросто. Но он знал, что надо делать в подобных ситуациях. Внезапно меняя скорость и перестраиваясь из ряда в ряд в неплотных еще автомобильных потоках, Турецкий в кутерьме бесчисленных переулков возле Преображенской площади лихо оторвался от возможного преследователя и по Щелковскому шоссе вырвался на МКАД, после чего у начала Осташковского шоссе сделал петлю и нырнул на Енисейскую улицу. И еще через десять минут успешно зарулил во двор грязновского дома, где вышедший по телефонному сигналу Вячеслав Иванович открыл пустую ракушку, и Турецкий загнал в нее свой синий «пежо».

Знакомство на улице с женщиной, одетой по-зимнему, обычно не бывает долгим, но больше всего Грязнова удивила все-таки объемистая сумка, которую Турецкий не без труда извлек из багажника. Слава подошел к Сане и негромко сказал:

— Она с ума не сошла? Это что, переезд вместе со всем домашним хозяйством? Дама меняет гарнизон? Я на это, честно говоря, не рассчитывал. А ты-то куда смотрел?

— Чудак, а куда смотрит мужик, когда видит красивую бабу?

— Ты так остроумно ставишь вопрос?

— Я его никак не ставлю. Если ты полагаешь, что я ее собираюсь у тебя поселить, то давай лучше сразу отвезу ее в Бутово. Просто куплю чего-нибудь пожрать по дороге.

— Ты меня не понял, Саня, — внушительно сказал Грязнов, — я никому в гостеприимстве не отказываю, это мой принцип. Поэтому не обижай. Но стоит ли овчинка, как говорится, выделки? Она умеет что-нибудь, вообще? Готовить, к примеру?

— А вот и проверим. Я до сего дня в ее доме не питался. Даже чаю путем попить не удалось сегодня. Вот и поглядим…

Без тяжелой шубы, в элегантном брючном костюме почти в обтяжку, Ева — при ее-то формах — сразу вызвала пристальный интерес у Грязнова, поскольку это был, как говаривал мультяшный ослик Иа, его любимый размер. Ну и вместе с интересом, естественно, проснулась и некоторая ревность к другу Сане, который и тут ухитрился перебежать дорожку и прийти к финишу первым. Ну в самом деле, чего бы именно ему, Грязнову, не отправиться выяснять подноготную Давида Грицмана к нему домой? Вот и обошел бы на повороте. Но это все так, пустые и шутливые байки на тему знакомства с приятной женщиной. А Ева, слыша их дружескую, легкую пикировку и почти физически ощущая на себе заинтересованные взгляды то одного, то другого, словно купалась в них, как обнаженная пловчиха в залитом слепящими прожекторами бассейне. И ее, похоже, одолевала в свою очередь известная мысль курицы, удиравшей от петуха, — «Не слишком ли быстро я бегу?».

Понимая, что застольный разговор в любом случае коснется важной для них темы, которая беспокоила «свежеиспеченную» вдову больше всех остальных, Александр Борисович решил не затягивать и начал первым.

Он изложил примерную версию, по которой Давид Грицман оказался жертвой доктора Баранова. Как это все было проделано, они уже обсуждали сегодня, и повторения не потребовались. Но по-прежнему оставался загадкой главный вопрос: за что? Чем мог так сильно насолить Давид своему приятелю, что тот решился на фактическое убийство? Другими словами, все подвел как бы к дорожно-транспортному происшествию, из которого живыми люди, как правило, не выходят.