Исповедь мантихоры

– Я не первый день на свете живу, – покачала матушка головой, – и помню про твою аллергию на золото. Если не хочешь говорить – не надо, но на следующие выходные приводи его на знакомство.

– Чушь несешь, – поморщилась я, – это кольцо – прощальный подарок, мы решили расстаться.

– Знаешь, Рысь, иногда мне кажется, что я родила непроходимую кретинку, – разозлилась мама, – так мало хороших людей на свете, а ты еще и обижаешь его. Очень глупо с твоей стороны. Вот встретишь какого-нибудь козла, будешь жалеть, что так нехорошо поступила с твоим Ассилохом, а будет поздно. Да и пора уже встречаться с мальчиками, не находишь? Ты через полгода совершеннолетней будешь, а что будет дальше? Не подумай, что я гоню тебя замуж, но одной быть – последнее дело. Нет, я помню стих Омара Хайям, и ты, надеюсь, тоже, но все-таки быть одной не очень хорошо. У тебя друзей нет, молодого человека нет, ты считаешь это нормальным? Когда ты была маленькой, я радовалась, что ты много читаешь, но то, что ты все время проводишь в обществе книг – это уж слишком. Вот что ты сейчас читаешь?

– Миронова 'Я был на этой войне', а что?

– Да ничего! Ты же де-во-чка! Ты должна мальчиками интересоваться, косметикой, одеждой, я про учебу сейчас не говорю, отложим на потом, – всплеснула руками матушка, – а ты чем занимаешься? Ходишь в тир, фехтованием своим занимаешься, в скутере своем копаешься, будь он неладен. Сколько раз ты перебирала двигатель?

– Три, а что такое? – я поняла, что мне надо побыстрее валить из дома – разборки набирают масштаб, – но его нужно было перебрать! Когда мы только купили скутер, там ни одной гайки по-человечески не было закручено, барахлил холостой ход, и постоянно летели предохранители из-за кривой электроники. Зато теперь летает! Ты знаешь, что у меня полетел второй предохранитель за тридцать километров до деревни? Хорошо, у меня медная проволока была, ее накрутила, а если бы не было? Если бы не знала, что делать? А про Миронова и слышать не хочу ничего, тебе тоже не мешало бы почитать эту книгу!

– Для того, чтобы разбираться в мотоциклах, мужчины созданы! – взывала мама, – ну в каких облаках ты витаешь? Спускайся на землю уже! Хватит всей этой мути с оружием, фентези и магов с вампирами, ничего этого нет! Но есть жизнь, и ее надо как-то прожить, а еще лучше – не как-то, а хорошо!

– Мне и на Луне неплохо, – рассержено фыркнула я, – все, уехала кататься, не жди, буду поздно.

– Стой! – донеслось из кухни, но я уже пулей летела в гараж, на ходу застегивая косуху, сдернутую в с вешалки. Препираться дальше я не видела смысла – приведет лишь к тому, что мама опять будет пить валокордин, а я драться со стенкой, снимая напряжение. Когда-нибудь я себе все пальцы переломаю после особо крупной ссоры, честное слово.

Скутер завелся с пол-оборота, я выкатила его из гаража и, не прогревая, выехала за участок. Отъеду на другой конец деревни, там заглушу, а потом прогрею нормально.

Как всегда, после довольно долгого перерыва, первые пару минут я чувствовала себя за рулем не совсем уверенно. Скутер у меня довольно новый – 17 мая год с момента покупки исполнится. Несколько раз я его чинила сама, один раз пришлось везти в ближайший городок Калязин, в мастерскую – один пьяный придурок на квадрацикле без предупреждения дал задний ход, когда я ехала за ним. А с тормозами на тот момент у меня были небольшие проблемы – у меня их не было. В общем, на переднем колесе у меня образовалась красивая восьмерка, доставившая мне немало проблем при транспортировке скутера до мастерской. Как назло, тормоза я починила на следующий день, просто кое-что отошло. Ехать на нем собрался до Калязина дядя Влад, до конца не веривший в то, что проблема довольно серьезная – если разгоняешься больше шестидесяти километров в час, а потом тормозишь, то руль начинает мотаться вправо-влево с дикой силой. Выявила я эту проблему, когда ехала на семидесяти пяти… Спасла реакция и сильные руки, не давшие рулю вырваться и унести меня в канаву или под колеса встречной машины. Весело, в общем.

Прогрев скутер и развернувшись, я выехала на шоссе в сторону Москвы. Первые пять километров – сущее мучение, дорога такая, словно ее бомбили. Вспоминается анекдот: водитель троллейбуса поздно ночью возвращается в парк, его каким-то образом тормозит 'новый русский' и просит подвезти его до дома за десять тысяч долларов. Водитель соглашается, они едут, заканчиваются провода – переходят на аккумулятор. А дорога все хуже и хуже. И вот, подъезжают к такому участку дороги, на котором разве что БТР проедет. Шофер в ужасе: вас что, бомбили? 'Новый русский' отвечает: нет, это я вчера на метро возвращался.

Вот такое ощущение, что где-то в окрестностях завелся один такой любитель метро…

После Воронцово дорога улучшилась, везде чернели заплатки, изредка попадались длинные участки нежно-розового асфальта. Не знаю уж, что это за холера, но ни одной щелочки на нем никогда не образовывалось. Красота. На такой дороге можно и все восемьдесят взять, а на спуске все восемьдесят пять. Больше мой скутер не мог взять просто физически.

Описывать ощущения от езды на мотоцикле или скутере – пустая трата времени. Это надо ощутить. То, как под тобой мерно урчит мотор верного скутера, с которым ты словно сливаешься. То, как встречный ветер вышибает из глаз слезы, и не можешь с уверенностью сказать – ветер ли тому виной, или они от счастья. То, как накрывает ощущение – вот еще чуть-чуть, самую малость, и ты взлетишь над шоссе, поднимешься выше крыш домов и крон деревьев. То, как за спиной словно вырастают крылья. То, как путается ветер в длинных волосах, навевая ассоциации о ведьме, летящей на шабаш. То, что ты всесильна. А уж езда ночью…

Горизонт сливается с небом и землей, дальний свет освещает клочья тумана, летящие над асфальтом, и вновь кажется, что ты не едешь – летишь над облаками, стремительно и свободно. А уж если днем шел дождь, а к вечеру опять стало припекать, и ты едешь в сплошном облаке тумана, который невесомыми капельками покрывает лицо, волосы и одежду… Фара пробивает в нем дыру, и ты летишь, словно в трубе. Когда скорость приближается к скорости света, все очертания смазываются и выгибаются, создавая иллюзию, что летишь в люк. Не помню уже, где я это вычитала, но всякий раз, когда я еду по ночному туману, мне кажется, что я несусь быстрее собственной тени. За рулем мотоцикла нет места мыслям и чувствам, встречный ветер выдувает из головы все проблемы, обиды и мысли о плохом. Есть только ты, дорога и встречный ветер, который уносит куда-то вперед. Иногда хочется просто сесть, дать газу, да и уехать далеко-далеко. Останавливаться у незнакомых деревень, видеть новых людей и новые места, думать по-новому и по-новому все воспринимать. Кажется, что там, за горизонтом, что-то совершенно иное, неизведанное, но такое родное и свое. Кажется, что стоит уехать дальше видимости, и ты будешь дома. По-настоящему дома. Где нет места страхам, сомнениям и нерешительности, есть только ты и первозданная природа.

Пальцы лягут на рукоять, Обороты до полной вверх, И дорожный пунктир сольется В сплошную прямую. Никому не смогу отдать Небо, что в решете прорех, Ты не ставь мне, судьба, в пути Лишнюю запятую.

Всякий раз, когда я вновь испытываю это ощущение, мне приходят на ум эти строки из песни 'Не улетай' группы 'Возвращение'. Это для меня – своеобразный гимн. Не прибавить и не убавить ни слова, строки доведены до совершенства. И всякий раз, беря максимальную скорость в облаке тумана, я кричу их, хотя ветер сносит слова, и их не слышу даже я. Я пою их каждый раз, когда пытаюсь поймать горизонт.

***

Я проснулась от щелчков, словно далеких и потому тихих выстрелов. Приехала я около полуночи, наездив почти сто километров. Рассортировала по полочкам все мысли, эмоции и прочую гадость, что живет у меня в голове, заправила полный бак и промокла в тумане. Но оно того стоило. Мама с дядей Владом уже спали, я тихонько закатила скутер в гараж, заглушив его еще до того, как заехала на участок, открыла дверь своим ключом и мышкой поднялась на второй этаж. Есть хотелось немилосердно, но я благоразумно ограничилась яблоком, которое оставила в гараже и минералкой. Если я начну что-то разогревать, то разбужу всех, а всухомятку есть… Мне гастрит не хочется заполучить.

Я посмотрела в окно, пытаясь определить время по солнцу, и осеклась: на меня глядела кроваво-красная луна. На улице было темно, так что мысль с охотниками я сразу отмела. Разве что у них прицелы ночные. Решив не ломать себе голову, я повернулась на бок и попробовала уснуть, но назойливые щелчки мешали, возникало ощущение, что я уже выспалась. Я решила, что сейчас около шести и организм среагировал как на побудку на лекции. Кое-как нащупав телефон на подоконнике, я случайно скинула на себя стакан, на дне которого плескалась водичка. Вода, естественно, попала тоже на меня, что окончательно привела меня в чувство. Да уж… Ничто так хорошо не бодрит утром, как кружка горячего сладкого кофе, вылитого на живот. Часы показывали 4:35, 27 апреля.

Вздохнув, я решила спуститься вниз, попить воды, так как вся имеющаяся на втором этаже вода благополучно впиталась в ночную рубашку. Я встала, вышла из комнаты и босиком пошла к люку, ведущему на первый этаж. Снизу в глаза ударил свет, я торопливо перестроила ночное зрение и только потом удивилась – с чего бы это маме оставлять в коридоре включенным светильник? Я зашла на кухню, свет был и там.

Заинтересовавшись, я покосилась на дверь, ведущую в комнату – через стекло тускло пробился, опять же, свет. Хмыкнув, я оставила желание выпить воды, поменяв его на более интересное – выйти на улицу и посмотреть, а что, собственно, происходит? Поднялась к себе, обула сапоги и подхватила с Сашкиной кровати плед – наброшу на плечи, лень переодевать ночнушку. Ну и покурю заодно, если уж выходить на улицу. Еще один спуск вниз. Опа, а ключей-то в замочной скважине нет. И справа на крючке.