Исповедь Мотылька

Она сходит с ума, смотрит на него большими, полными удивления и благодарности глазами. И дарит ему Одну Ночь. А потом уходит, запомнив эту ночь навсегда. А он идет дальше, и история повторяется. Новый Мир будет уже совсем другим, со своей историей и своей хозяйкой. И будет новая Ночь, а потом еще одна, и еще...

И так будет происходить, пока одно из существ заденет не только его интерес, но и его когда-то сильно израненную душу. И тогда… Он не будет строить для нее Мир. Он просто будет с ней самим собой. Таким, каким давно хотел быть, но не мог найти Ее.

И вот он пишет о том, что история закончилась. Та история, в которой не было Миров, не было бесконечной вереницы девушек, а была Она. Он пишет это, чтобы поделиться частичкой опыта с другими. Делая вид, что просто говорит, сухо констатируя факт. Но через каждое слово сквозит чувство... Не любовь, но Чувство. Нежность, сожаление, раскаяние, боль – волна чувств.

И мне не спалось ночью. Я долго думала. И в каждой моей мысли сквозило Чувство, даже не одно – волна чувств.

А на следующий день я шла по улице и как-то по-особому смотрела на людей. И думала, что вот этому пареньку в очках и старенькой курточке, явно побывавшей не на одних плечах, хочется любить и быть любимым. И вот этому выпендривающемуся перед девчонками на новой тачке сынку богатого папочки тоже на самом деле просто хочется любить и быть любимым. И строителям во дворе тоже хочется любить и быть любимыми. И вон тем девушкам, курящим дрожащими от холода руками, хочется любить и быть любимыми...

И мне.

* * *

– Не знаю, Лёльк, не знаю… Чтобы такой прожженный циник, как он и вдруг… Что-то слабо верится. Он же пикапер, в конце концов! Или ты забыла?

– А по-моему все-таки… То, как он пишет… Мне кажется, он вполне искренен тут.

– Может и так. Он действительно мог переживать все это в какой-то отдельный момент. А потом? Вообще, у мужчин есть такая особенность – если у них отнять игрушку, им очень обидно, и она становится для них очень дорогой. Так и он – стал ценить эту девочку, когда потерял. И сейчас мучается, и готов на все, чтобы ее вернуть. Но что будет, если он добьется своего?

– А ты уверена, что он ее добьется? И вернет?

– Хм… Вообще-то не знаю. Сложный вопрос. Интересно бы еще мнение самой девушки узнать обо всем этом. А ты как думаешь?

– Тоже затрудняюсь ответить. Но мне бы хотелось, чтобы у них все получилось!

– Ты, кажется, уже начала за него переживать? А не подумала - что будет, если он ее вернёт? Насладится своей победой, и забудет? Потому что она станет уже не нужной для него? Пройденный этап?

– Ну с чего ты так решила, Насть?

– Да сколько у него было девушек? И что, в каждую он влюблялся? Ты спроси как-нибудь ради интереса – а со сколькими вообще он спал?

– Хм…а я спрашивала вообще-то….

– ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------

– Сколько девушек? Блин, Лёлик, и ты туда же???

– Что, опять я какую-то глупость сморозила?

– Нет, просто это второй дурацкий вопрос, который мне задают постоянно. Нет, даже не «сколько у тебя было девушек?», а именно – «скольких ты СОБЛАЗНИЛ?». Строго в такой формулировке и спрашивают. Все, кому не лень. Вот не пойму – почему это их так интересует?

– Ну, любопытно же! И что ты обычно отвечаешь?

– Граждане, ну поймите вы наконец, что в своей жизни я не гонюсь за количеством женщин! Мне все равно, сколько их у меня будет за год – три или столько, сколько будет к концу жизни. Были в моей жизни периоды, когда вообще в течение нескольких месяцев я не спал ни с одной новой девушкой. Это не моя цель - «поставить мировой рекорд по количеству «соблазненных». Мне все равно.

Меня гораздо больше интересует нечто необыкновенное и неповторимое. Что-то, что будет у меня только с ней (а у нее - только со мной), и ни с кем другим. Для этого нужна особая девушка и особые обстоятельства, ведь я не буду создавать сказку для кого попало. Да, такое не каждый день найдешь. И, возможно, не скоро встретишь. Но мне скучно работать по схеме «пришел – увидел – трахнул – завтра повторил». Не мое это.

Хотя с другой стороны, если я хочу быстрый и безумный секс, то, как правило, он появляется в моей жизни. Сам собой. Знаешь, совершенно случайно вдруг встречаю какую-нибудь девушку, совершенно случайно начинаю разговор и совершенно случайно угощаю кофе утром. Скорее всего, я ее больше никогда не увижу, и самое главное – чтобы мы оба этот простой факт понимали.

Везение – это результат очень тщательной подготовки, как говорится.

– Как-то это все… не «по-пикаперски», что ли… Разве пикаперы так поступают?

– Мне все равно, как поступают пикаперы. Я что, должен поступать, как они?

– Ну… а разве нет?

– Скажи, ты не читала книгу Рэя Бредбери «Песочный человек»?

– К стыду своему должна признаться, что нет. А о чем там?

– О том, что когда человек вешает на себя ярлык, то утрачивает личность. Он подменяет свою индивидуальность на термин. Так вот, я – Личность, а не ярлык. Когда мне говорят «Ну, ты же пикапер!» я отвечаю: «Нет, я Найджел». И не надо вешать на меня ярлыков и ждать, что я буду соответствовать вашим представлениям об этом ярлыке. Потому что мне лень оправдывать чьи-то ожидания. У меня есть свое собственное мнение и своя ответственность за собственные поступки. Не надо мне говорить, как должен вести себя пикапер. Мне все равно. Я - не он.

– ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Продолжение истории Художника

Надо, наверное, все-таки дорассказать – чем же все кончилось. Хотя и сил уже нет, и как-то не хочется. Но все-таки попробую.

Итак, мы остановились на том, что я решил все-таки попытаться еще раз вернуть Олю. пусть это глупо, по-детски, по-дурацки... Пусть! Будь, что будет. Я не хочу отступать, хотя не попытавшись еще раз.

Но решить, что я возьмусь за это, было хотя и важным, но только первым шагом. И многое еще предстояло сделать для окончательного осуществления моего плана. Основная трудность тут заключалась в том, что:

а) я не мог даже просто поговорить по-человечески с Олей, она надела на себя что-то вроде защитного панциря. Видимо, боялась, что в ней опять проснутся какие-то прежние чувства и старательно подавляла в себе все теплые слова и эмоции, которые (я уверен!) рвались у нее наружу при каждой моей попытке пообщаться с ней. Если я ей писал смс - она не отвечала, если звонил - говорила ехидно и насмешливо, подчеркнуто закрываясь от всего прошлого, стараясь не вспоминать все то хорошее, что у нас когда-то было;