Исповедь неудачника, или История странной любви
Шрифт:
В квартире было тепло и накурено. Двое парней и девушка с белыми кудряшками приготовились слушать меня, сунув в руки гитару и выставив на стол бутылку шампанского. Вместо фужеров стояли рюмки. Что ж, благородно! Разлили понемногу, и беседа потекла. Девица то выходила, то вновь садилась напротив меня, явно стараясь завладеть моим вниманием. Я старался не смотреть на неё. Чтоб снова влюбиться? Нет уж, слуга покорный. Увольте… Рюмка была небольшая, и девица мне подливала и подливала, а я заплетающимся языком читал свои вирши, бренча на гитаре.
Вдруг девица наклонилась над столом так, что её лицо оказалось прямо передо мной. Она тряхнула кудряшками, и они вмиг выпрямились, стали расти и быстро превратились в длинные чёрные пряди, которые почти
Я почувствовал, что мне очень холодно. Меня буквально трясло. Пытаясь нащупать, чем бы укрыться, я, не открывая глаз, поводил рукой вокруг себя. Ничего не нащупав, открыл глаза и… поначалу ничего не понял. Где я нахожусь? Откуда-то едва пробивался свет. Осмотрелся… и подумал, что ещё сплю. Я сидел на грязной доске и видел свои босые ноги. Подняв взгляд выше, я увидел, что сижу в одних трусах. На теле нет даже майки. Рядом лежала какая-то старая рваная и вонючая ветошь, которая, видимо, и сползла с меня во время сна.
Ничего ещё не понимая, я стал искать свою одежду: Андрюхину куртку стоимостью более двух тысяч долларов, его же тёплые ботинки, фирменные джинсы, которые ещё совсем недавно согревали меня, когда я спал в чужом московском подъезде. Я не нашёл ни вещей, ни телефона Стаса. Остался только кошелёк с ненужными бумагами.
Голова сильно кружилась. Я попытался встать. Мне удалось это только с третьей попытки. Шатаясь, я подошёл к двери, всё ещё не осознавая, что это не сон, а кошмарная действительность. Нащупав скобу, потянул дверь на себя, она легко открылась. При свете раннего утра я увидел, что нахожусь в каком-то сарае, практически голый, а на улице зима. Вчерашний ветер стих и температура не очень низкая, но это всё-таки зима! Кругом лежит снег.
Как я сюда попал? Сколько ни напрягался, вспомнить ничего не мог. Потом, словно из тумана, выплыло лицо девицы с белыми кудряшками, но очень неясное, с размытыми чертами. Наконец сообразил: меня ограбили и бросили замерзать в сарае. Где находился тот дом, в котором я накануне сидел с незнакомой компанией, не помнил. Но явно не здесь, потому что там были и пятиэтажки, а тут только частные дома. Пятиэтажки виднелись на достаточном расстоянии отсюда.
Меня колотило от холода. Я попытался укрыться ветошью, но она была маленькая и совсем дырявая. Голые ноги начисто застыли. Я понял, что стоять больше нельзя, надо идти. Куда? Пока не знаю. Надо выйти на улицу и сообразить, что это за место и в каком направлении мне двигаться, чтобы попасть домой.
Голова сильно болела и кружилась, к горлу подступала тошнота. Кое-как доплёлся до остановки транспорта и понял, что здесь ходят только автобусы. Но и их пока не было. Да и как я войду туда совсем голый, без денег? Хорошо уже, что я понял, в какую сторону мне надо идти, чтобы добраться до своего дома.
Чем меня вчера опоили? Конечно же, не Митяй и не в пивной, а в той незнакомой компании, где кудрявая девица подозрительно часто отлучалась и всё подливала шампанского в рюмочку, отодвигая её при этом от меня и придвигая ближе к себе. Я вчера сильно намешал: водка, пиво, шампанское… Но не так уж и много всего, таким количеством и такой смесью меня не свалить. А тут состояние — будто я уже при смерти. У меня еле хватало сил передвигать ноги. Сначала я чувствовал, как заледеневший тротуар обжигает голые ступни, а холодный воздух проникает до самой печёнки. Потом перестал что-нибудь вообще чувствовать. Не было и стыда оттого, что иду в одних трусах по улицам, где уже стали попадаться ранние прохожие.
Люди с недоумением смотрели на «чудака», но мне было всё равно, потому что я уже почти ничего не видел перед собой. Вдруг очень захотелось спать. «Нельзя! — сработало в мозгу. — Замёрзнешь!» Но перед глазами всё расплывалось, ноги подкашивались. Впереди маячили две фигуры, а справа от меня на газоне возвышался небольшой сугроб. «Вот
здесь будет мягко лежать», — подумал я. Кажется, я сделал ещё несколько шагов, прежде чем упасть в сугроб.Глава 12
И вот я лежу в гробу на радость всем моим недругам, а может, и некоторым друзьям, которые стыдились меня, кто открыто, кто втайне. Моя душа витает надо мной и погостом. Я вижу маму и двух своих друзей, которые до последнего поддерживали меня, когда все остальные отвернулись. Это Митяй и Михаил. Слышу, как Михаил шёпотом спрашивает:
— Как это случилось?
— Нелепость какая-то, — отвечает Митяй. — Его нашли голым в сугробе на газоне.
По-прежнему не вижу у своего одра бабушку. Не смогла приехать или не захотела проститься со своим непутёвым и бездарным внуком? Мне кажется, её больше всего огорчало то, что я оказался не способным ни к чему, что составляет духовную ценность личности. Ещё совсем недавно, осенью прошлого года, когда мне исполнилось двадцать пять лет, она подарила мне хорошую гитару, надеясь, что я увлекусь бардовским исполнительством.
— Если ты сам сочиняешь тексты и мелодии к ним, то ты можешь считать себя настоящим бардом, — сказала она. — Сейчас часто организуются различные конкурсы для самодеятельных исполнителей. Надо петь для людей, а не бренчать под гитару дома или в сомнительных компаниях. Может, это отвлечёт тебя от твоего пагубного пристрастия.
Я мечтал о хорошей гитаре и обещал бабушке, что уж теперь-то серьёзно займусь творчеством. Она очень надеялась на это. Но… у меня и на это не хватило воли. Я обманул ожидания бабушки, вот она и не приехала.
А впрочем, она, кажется, здесь. Я её не вижу, но слышу знакомый голос, как всегда, немного назидательный, поучающий. Она как будто кому-то что-то растолковывает:
— Дети начинают жизнь с чистого листа, воспринимая ту линию поведения, которую им предлагают в семье. Но на каком-то этапе некоторые из них вдруг всё ломают и отходят от общепринятых принципов нравственности, от семейных традиций. Почему? Этого ещё никто не разгадал. И никто не разгадал, почему пороки берут верх над личностью, несмотря на прекрасное воспитание. Почему дурной пример так заразителен? Его подхватывают, как грипп, как какую-нибудь другую инфекцию. И вот уже воспитание, семья ничего не значат. У нас в роду с обеих сторон люди трудолюбивые и ответственные, не склонные к порокам. И детям давали соответствующее воспитание. Так откуда же такая напасть на Павлушу?
Она так и сказала «напасть», как будто речь шла о болезни. И в самом деле, где я подхватил эту заразу? Наверное, тогда, когда попал с Лилей в незнакомую компанию. Ко мне подошёл парень с бутылкой виски, предложил выпить «напиток для мужчин», а я не отказался. А может, раньше, ещё в школе? Митяй, которого воспитывал отец (мать умерла рано), принёс полпачки сигарет, и мы попробовали втихую раз, потом другой, третий… С тех пор курю и не могу бросить. Митяй же принёс и бутылку с вином, которое не допил отец. Мы тоже попробовали. Понравилось, а на душе после этого такая безмятежность — всё по фигу! Но почему именно ко мне подходил Митяй со своими тайными предложениями? Ведь в школе мы не были близкими друзьями. Или он уже тогда видел во мне слабака и знал, что я не откажусь? Словно в подтверждение слышу голос бабушки:
— И ведь не все же становятся бездельниками, алкоголиками, наркоманами, а только те, кто этого хочет. Разумный человек всегда найдёт в себе силы устоять против соблазнов.
Видно, я неразумный, раз не устоял. Но это не оправдание. Бабушка права, я оказался слабым, безвольным человеком и погубил в себе все прекрасные задатки, данные мне от рождения. Вместо того, чтобы остановиться на пути к падению, я всё усугублял. Так, может, и Паша здесь ни при чём, и Кристина, и юная преподавательница английской грамматики, и старик-историк, не принявший у меня экзамен, и все, кого я сейчас пытаюсь обвинить в своей неудавшейся жизни? Что заслужил, то и получил.