Исповедь Плейбоя

Тяжело сказать, что мы с Юлькой такое. У химеры из секса без обязательств, односторонней любви, старой дружбы и агонизирующего кучу лет развода нет и не может быть точного названия. Мы познакомились на третьем курсе. Она меня сразу сожгла. Одним взглядом посадила на поводок. Я тогда полгода вообще, как чумной ходил – света белого из-за своей Юльки не видел. Сделал предложение, она согласилась. Мы поженились. Полгода жили душа в душу на съемной квартире. А потом она как-то за ужином сказала, что наш брак ее обременяет, не дает развиваться. Что, мол, она как птица, которую не отпускают в теплые края. Сказала буднично, жуя приготовленный мною ужин. У нас не было детей, мы не успели нажить никакое совместное имущество, и через месяц развелись.

И начался лютый пиздец. Потому что Юльку поперли с подработки, и она осталась без денег, и никуда не могла съехать с квартиры, которую со своих скудных доходов оплачивал все-таки я. Мы были в разводе, но регулярно сталкивались в универе и возвращались в одну квартиру, ужинали за тем же старым пошарпанным столом, ели из тех же щербатых тарелок, а потом трахались на том же скрипучем продавленном диване. И примерно через пару месяцев такой жизни Юлька сказала, что теперь ей нормально.

Я кладу синюю пилюлю на язык и запиваю текилой.

— Может, такси? – интересуется Сашка, когда видит, как я похлопываю себя по карманам в поисках ключей.

Поздно – я уже нашел. Он что-то кричит мне вслед, но мне по фигу. Раз уж Инна до сих пор ебет мои мозги, то я хотя бы попытаюсь выветрить ее из себя, выжав максимум из своего «подарка».

Врубаю музыку погромче, завожу и минуту просто выстукиваю ритм любимой песни большими пальцами по рулю. Я не пьяный, хоть концентрация алкоголя в моей крови точно тянет на залет с ГАИ. Но принципиально все равно. Главное, без приключений добраться туда, где можно дать по газам.

Через пару кварталов притормаживаю на «красный», копаюсь в настройках магнитолы, чтобы зациклить на бесконечный повтор любимый трек и даже начинаю подпевать. Мир вокруг и правда становится ярче, и в уголках «экрана» через, который я смотрю на дерьмовую реальность, мерцают яркие неоновые огни.

Что-то привлекает мое внимание. Болезненно-белый мазок на тротуаре, с которого только что стекла толпа пешеходов. Сначала даже грешу на синюю дрянь, думаю, что поймал глюк. Я не то, чтобы чист, как пионер, но всяким наркоманским дерьмом не балуюсь. Пару раз был повод попробовать – пробовал, прикола не понял. Так что я точно не профи в том, как отличать реальность от «кино» в голове.

Но Снегурочка, кажется, реальна.

Никогда не видел таких, как она: ни кровинки в лице, ресницы, брови, волосы – чистая платина. Локоны водопадом змеятся по спине до самой задницы. Кожа как снег. И вся она – хрусталь с серебром: тонкая, пронзительная, дорогая, холодная.

Она явно не собирается переходить, но замечает мой взгляд. Смотрит так, что мороз по коже. Может быть, так выглядит смерть? Сейчас моргну и увижу дохлого себя, вылетевшего через лобовое стекло, и смятый в гармошку «Ровер».

Снегурочка идет ко мне: резкий точеный шаг, ни единой эмоции на лице.

Ее ладонь на ручке двери. Щелчок – и она уже в салоне. Бьет наотмашь запахом персиков и мандарин, как будто в июле случился Новый год.

Нам уже сигналят, но мне вообще срать.

Она выкручивает звук практически на максимум, откидывает голову на спинку. И с искусанных в кровь губ срывается одно-единственное слово:

— Поехали.

Никакая она не Снегурочка.

Она – Снежная королева.

***

Мы едем молча – грохочущая музыка и внезапный ливень мешают разговору. Да и вряд ли кому-то из нас хочется сорить словами. Я чувствую себя случайным попутчиком в собственной новенькой тачке, только я подобрал на обочине не незнакомку, а заблудившуюся Смерть. На хмельном языке вертится тупой вопрос: «Где твоя коса?», но меня уже так расшатало, что ящик практически не слушается.

— Можешь ехать быстрее? – слышу ее голос, в короткой паузе после финала композиции.

У нее красивый голос: мягкий, но с хрипотцой, как будто она когда-то давно много и долго кричала, а теперь осталась лишь легкая накипь тех эмоций. Потому что на ее лице нет вообще ничего. Чистый холст, с единственными яркими пятнышками содранной с губ кожи.

Я добавляю скорости, рулю какими-то закоулками, пока мы не оказываемся черте где. Город вокруг становится черным и огромным, башни небоскребов неоновыми шипами торчат по обе стороны дороги, но здесь совсем нет машины. Как будто судьба подыгрывает моей безумной идее. Или, может быть, так надо? И где-то здесь, в конце пути, я свалюсь в котлован сто лет назад заброшенной стройки?

Нарочно не спрашиваю, куда ее отвезти, потому что Снежной королеве плевать. Она села в мою машину, чтобы попробовать неизвестность, или потому что за ней слишком быстро гналась реальность. Мне глубоко плевать, с каким из вариантов я угадал. Может, сразу с двумя.

В держателе вибрирует телефон. Снова звонит Юлька и после третьего гудка телефон автоматически отвечает.

— Руслан? – Я слышу, как она смеется кому-то в сторону. – Ты сегодня как, работаешь?

Я почему-то жутко туплю, потому что на совершенно простой вопрос не могу дать такой же простой ответ. Чего уж проще: сказать, что я не работаю и через час заполучить ее в койку, чтобы хоть немного забыться с женщиной, которой нужен не только мой член.

— Рус? – переспрашиваю Юлька.

— Да, я…

Снежная королева берет телефон, секунду вертит его в ладонях, пока я пытаюсь сморгнуть кислотные брызи вокруг ее волос. Как будто кто-то с упоением, автоматной очередью, строчит по невинности шариками с краской.

Короткий взгляд в мою сторону – ее глаза внезапно ядовито-ртутного цвета – и она швыряет телефон куда-то назад.

— Сука, - говорю ровно то, что думаю.

— Быстрее, - требует она.

— А не растаешь, Снежная королева?

— Просто. Езжай. Быстрее.

Может, и правда Смерть? Только для меня принарядилась в светлое узкое платье и напялил часы от «Картье». Злой взгляд под длинными платиновыми ресницами вымораживает на хрен, словно глоток креона.