Исповедь послушницы (сборник)

В те времена для охлаждения воздуха в помещениях расставляли большие кувшины, наполненные водой; Кончите нравился запах влажной глины, она ощущала блаженство, прикладывая горячие ладони к холодным стенкам сосудов.

Девушка спустилась вниз по узкой каменной лесенке и остановилась, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме. Это был кабачок, который посещали люди самых разных занятий и цветов кожи, где никто не спрашивал, кто ты, если человек мог заплатить.

Кончита села за деревянный стол и уже собралась заказать вина, как вдруг услышала мелодичный женский голос:

– Он сказал, что жизнь каждого человека должна иметь разумное основание.

– К нему самому это явно не относится! – со смехом ответил мужчина, и цыганка замерла, а после медленно повернула голову.

За соседним столиком сидела нарядно одетая девушка. Цвет ее лица напоминал чайные розы и белые лилии, а красиво уложенные волосы золотились, будто корона. Мужчина, с которым она разговаривала, не сводил с нее восхищенного взгляда. Он был так поглощен своей спутницей, что не заметил Кончиту.

Цыганка сорвалась с места и подошла к нему.

– Здравствуй, Николас.

Он поднял глаза и вздрогнул от неожиданности.

– Здравствуй, Кончита. Не знал, что ты в Мадриде.

– Я приехала сегодня. Не отойдешь со мной на пару слов?

– Хорошо, – сказал юноша и, извинившись перед Паолой, проследовал к столику цыганки, надеясь, что разговор будет недолгим.

К несчастью, уязвленная его выбором девушка с ходу перешла в наступление.

– С кем ты?

– Это Паола. Моя жена.

Кончита отпрянула, пораженная его ответом.

– Жена?! Она что, сумасшедшая, если согласилась за тебя выйти?

– Она меня любит.

– А ты? Ты сделал это, чтобы доказать всем, что достоин самого лучшего? – промолвила цыганка и неожиданно взмолилась: – Зачем тебе эта девушка? Да, она красива, но я не вижу в ее взоре жажды приключений и путешествий. Она из породы домашних птиц, которым хорошо и спокойно живется в клетке.

Взгляд Ниола сделался холодным и суровым.

– Кончита, перестань. Вспомни, я ничего тебе не обещал.

– Нет, обещал! Если не ты, то твои поцелуи, твое тело!

– Пожалуйста, говори тише.

– Еще чего! – прошипела девушка и намеренно повысила голос. – Ты показал ей все, чему я научила тебя в постели? Наверное, она чересчур добропорядочна и нежна для истинной страсти. Думаю, стонет только тогда, когда уколет палец иглой!

Ниол беспомощно оглянулся. Должно быть, он все-таки плохо знал женщин. Ему казалось, что то, что некогда происходило между ним и Кончитой, устраивало девушку так же, как и его. Он не ожидал такой бури и таких слов.

Паола сидела спокойно, если не считать того, что ее лицо пламенело жарким румянцем, а опущенные ресницы вздрагивали.

Оставив цыганку, Ниол вернулся к ней и сказал:

– Пойдем отсюда.

– Не трудитесь, я сама уйду! – вскричала Кончита и выскочила из кабачка.

Она бежала по улицам, и злые слезы застилали ей глаза. Цыганке было досадно, оттого что она повела себя столь несдержанно и глупо, а больше всего ее раздражало то, что Николас предпочел ей другую: выбери он простую девушку, она была бы уязвлена куда меньше.

В среде таких изгоев, как она и этот юноша, было принято держаться друг друга и не нарушать неких условных границ.

«Он поплатится за это», – решила цыганка, вытерла слезы, гордо подняла голову и решительно зашагала к площади.

В этот вечер танец Кончиты был полон особой ярости и страсти. Густые волосы девушки метались по плечам, она запрокидывала голову и простирала вверх руки, словно пытаясь обнять небо, неистово вертелась, будто хотела освободиться от мучительной власти любви, разливавшейся по телу колдовским огнем и пронзавшей сердце. Пламя зажженного на площади костра озаряло ее залитое то ли потом, то ли слезами лицо, на котором выделялись огромные черные глаза и крепко сжатые кроваво-красные губы. Танец цыганки казался волшебным действом, столь далеким от пошлой обыденности, что, когда она принялась обходить публику, глиняная чашка мигом наполнилась не только медью, но и серебром.

Подойдя к очередному зрителю, Кончита подставила ладонь, и, к удивлению девушки, тот вложил в нее туго набитый кошелек.

– Пойдешь со мной после представления? На всю ночь? – тихо произнес мужчина.

Кончита не смогла его разглядеть: лицо незнакомца было наполовину скрыто полой плаща. Девушка вздернула задрожавший подбородок и сжала челюсти. Она танцовщица, а не девка для удовольствий.

– Не пойду. Заберите свои деньги, – сказала цыганка, с трудом сдерживаясь, чтобы не бросить кошелек прямо в лицо мужчины.

Когда Кончита вернула ему деньги, он схватил ее за руку и с силой притянул к себе. Девушка ощутила его жаркое дыхание и почувствовала его злобу. Пальцы незнакомца скользнули в низко вырезанный лиф ее платья и больно сжали грудь.

Цыганка вырвалась и плюнула ему в лицо. Внезапно рядом очутились Флавио и Джакомо, исполнявший роль великана. При виде гневных лиц и внушительных кулаков незнакомец отступил и затерялся в толпе.

На следующее утро Флавио подошел к Кончите и сказал:

– Надо уезжать из Мадрида. Вчера во время нашего выступления за нами наблюдали фамильяры. Ты знаешь, у меня на них особый нюх, иначе едва бы мы так долго избегали обвинений в нарушении Божьих заповедей!

Девушка выглядела осунувшейся, ее яркие, выразительные глаза потускнели и покраснели. Ночью Кончита плакала в объятиях Марии, которая не находила слов утешения, ибо чем можно утешить сердце, пораженное любовью?

– Я согласна. Уедем, причем как можно быстрее. Только что делать с Марией?

– Если она сможет выступать вместе с тобой, пусть остается.

– Похоже, у нее иные цели. Я с ней поговорю.

Не успела цыганка дойти до фургона, как ее остановил незнакомый мужчина. Сначала девушка испугалась, а затем успокоилась. Он был одет как дворянин, у его бедра висела шпага. Оружие благородных людей поневоле внушало бедной танцовщице чувство доверия и преклонения.

Единственное, что не понравилось Кончите во внешности незнакомца, – это близко посаженные и как будто слегка косящие глаза: во всяком случае, она никак не могла встретиться с ним взглядом.

– Я искал вас, сеньорита, – произнес он, снимая шляпу, будто цыганка была знатной дамой. – Вы согласитесь мне погадать?

– Я не гадаю.

– Потому что это запрещено?

– Нет. Я не умею, – равнодушно ответила девушка.

– Вас зовут Кончита, правда? – Он обезоруживающе улыбнулся. – Вы гадали моему приятелю в прошлом году. Он остался очень доволен. Я вам хорошо заплачу. – И быстро добавил: – Видите ли, мне не жалко денег, потому что я страдаю от любви.