Исповедь Сатурна

— Вы должны меня понять, — я по-прежнему улыбаюсь. — У меня нет другого выхода. Я не могу верить на слово таким «почтенным джентльменам», как вы.

— Черт бы вас побрал! — внезапно вспыхивает Барлоу. — Вы ставите меня в идиотское положение? Хотите меня подставить? Учтите, что я только посредник.

— Значит, вам нечего бояться, мистер Барлоу. Вы сумеете убедить «заказчика» не совершать против меня и моей дочери никаких насильственных актов. А я готов гарантировать добросовестное «выполнение заказа».

— Но это абсурд! — зло сказал Барлоу. — Если вдруг вы умрете от инсульта или попадете под машину, то и тогда я должен буду объясняться в полиции, когда и почему познакомился с вами. Это глупо и невозможно.

— Напротив. Это единственный вариант, который меня устраивает. Вам ведь нужен специалист такой квалификации. Чем вы рискуете, мистер Барлоу? У меня почти никогда не бывает провалов. Или вы заранее решили, что после выполнения задания я стану вам не нужен и потому опасен?

— Ничего мы не решили! — кричит Барлоу. — Вы ненормальный! Вам никто не говорил, что вы психопат? При чем тут я? Почему я должен быть гарантом? Я всего лишь посредник!

— В такой грязной игре посредник всегда имеет хорошие комиссионные, — я продолжаю давить, чувствуя, как он сдает свои позиции. — Вы должны понимать, что нельзя играть в подобные игры без риска и оказаться в проигрыше, мистер Барлоу.

— Идите вы к черту! — снова взрывается он.

— Перестаньте ругаться, — успокаиваю я моего гостя, — не забывайте, что в доме ребенок.

— Пошли вы все.

Он замолкает. Очевидно, пришло его время выбора. Провалить операцию он не имеет права. Но согласиться на мои условия — значит подставить себя под расследование полиции. Я ведь уже тогда понял, что ни при каких обстоятельствах мне не дадут вернуться домой. Правда, я считал, что они всего лишь меня уберут. Каким наивным я был тогда! Это в России годились подобные методы, когда можно было убрать мешавшего свидетеля и уничтожить все улики. В Америке такие фокусы не проходили. Им нужно было придумать многоходовую комбинацию, чтобы разыграть настоящую партию против американского правосудия. А для подобной партии мое убийство было бы элементарной ошибкой. И тогда они придумали другой трюк. Но об этом я узнал лишь спустя некоторое время.

А пока я сидел в кресле и с удовольствием наблюдал, как нервничает мистер Барлоу. Он ушел от меня через двадцать минут. Мы ни о чем не договорились, но штурма моего дома не было. Мы ведь не договорились не потому, что я не захотел. Я как раз готов был согласиться на все условия мистера Барлоу. Это он не захотел поставить на кон свою репутацию и жизнь в зависимости от успеха моей миссии. И поэтому он ушел, чтобы еще раз все обдумать. А я, оставшись один, проверил окна и двери, зарядил свои винтовки и всю ночь провел, сидя в гостиной перед входной дверью.

Утром я не пустил Сашу в школу. Только к вечеру следующего дня Барлоу позвонил и коротко сообщил, что согласен на мои условия. Он добавил, что наша следующая встреча состоится через три дня. Барлоу готов был организовать мою встречу с «заказчиком». Я почувствовал себя гораздо лучше. Кажется, мне удалось навязать им собственные правила игры, и теперь мистеру Барлоу придется нелегко. Сейчас, вспоминая этот разговор, я думаю, что был слишком самоуверенным, действительно не представляя себе степени влияния и могущества бандитских кланов, окопавшихся в Америке.

ОЛД-ТАУН. ШТАТ МЭН ДЕНЬ ВТОРОЙ

В наших местах поздно темнеет, сказывается северная широта. Когда мы подъезжали к дому, было еще достаточно светло. И на повороте, ведущем к моему дому, я увидел стоявшую машину. Двое мужчин внимательно смотрели, как мы проехали мимо них. Они нас ждали. Барлоу решил не рисковать и на всякий случай поставил пост наблюдения у моего дома. Не сомневаюсь, что во всех городах по пути следования его люди проверяли маршрут нашей машины. Мы проехали мимо этих типов и въехали в наш двор. Гараж у меня находится не в доме, а несколько в стороне. Все-таки гараж у меня большой — на три машины. А сам двухэтажный дом стоит на холме. Первый этаж расположен на довольно высоком каменном основании. Я сделал в доме подвал, где хранил коллекционные вина и виски, свои охотничьи трофеи. Даже устроил там настоящий тир, где часто тренировался сам и тренировал Сашу.

Чтобы попасть в мой дом, нужно было подняться по каменной лестнице и войти в большую гостиную. Ее площадь — шестьдесят метров. Когда приезжали Сашины друзья, они переворачивали весь дом. К гостиной примыкают большая кухня и столовая. Наверху четыре комнаты. Мой кабинет и спальная, соединенные между собой, спальная Саши и ее комната, в которой она занималась и работала. Перед приездом Кости мы решили предоставить ему эту четвертую комнату.

Я строил дом, совсем не думая о Барлоу и его подручных. В наших местах вообще нельзя ставить картонные дома, которые обычно строят на юге Америки. Меня иногда поражает, как быстро они ставят такие домики и как быстро их разбирают, переезжая на новое место. В наших северных широтах бывают довольно крепкие морозы, хотя в общем-то погода у нас устойчиво теплая. И тем не менее зимой иногда бывает до минус десяти — пятнадцати. Это, конечно, не сибирские морозы, но дома здесь строят в основном каменные. Просто мне всегда нравились именно такие дома — добротные, каменные, хотя некоторые ставят из кирпича. Но это уже дело вкуса.

У меня довольно большая территория, огороженная небольшим заборчиком, чисто символического свойства. Здесь не принято ставить высокие заборы, вас просто не поймут. Зато у меня очень неплохой сарай за домом, где хранятся наши инструменты, и домик, где живут наши собачки. Конечно, все три собачки часто ночуют в доме, но мы построили для них довольно большую и просторную конуру, куда они могут бегать по мере необходимости.

Кстати, Костю они сразу признали и начали виться вокруг него, словно он всегда здесь жил. А ведь обычно они не любили чужих. Наверное, от Кости исходил знакомый запах, похожий на мой. Или они почувствовали, как мы с Сашей по-особенному относимся к этому гостю? Во всяком случае, они вели себя так, словно Костя бывал у нас много раз.

Костя, стоя около дома, долго смотрел на вечерний закат. С нашего холма открывается удивительный вид на соседнюю долину и лес, протянувшийся сразу за речкой.

— Нравится? — спросил я его.

Он молча кивнул. Потом мы прошли в дом, и я показал ему приготовленную комнату, чтобы он мог отдохнуть, а затем спуститься к праздничному ужину, который мы для него уже заказали в ресторанчике Пабло. К нам должны были приехать и Джеймиссоны, которые уже знали о прибытии моего сына. Я спустился в гостиную, когда зазвонил мой мобильный телефон. Я достал аппарат.

— Это говорит Барлоу, — услышал я голос, который не мог ни с кем перепутать. — Возьмите обычный телефон, я вам сейчас перезвоню.

«Он боится говорить по мобильному, — понял я. — Знает, как легко их прослушать. Этот мерзавец имеет очень неплохих помощников».

Зазвонил городской телефон, и я поднял трубку.

— Вам обязательно было демонстрировать свой плохой характер? — спросил Барлоу, как только я взял трубку. — Неужели вы не могли сдержаться? Они ведь вам ничего не сделали, только охраняли вас от разных неприятностей. Зачем вы их изувечили?

— А вы не догадываетесь?

— Только не говорите, что вы сорвались из-за приезда вашего сына, — раздраженно продолжал Барлоу, — я вам все равно не поверю. Если вы так срываетесь, значит, вы совсем не тот человек, к которому мы должны были обратиться.

— При чем тут мой сын? — мне нужно разозлиться, чтобы он почувствовал мое состояние. — Я думал, вы умнее, Барлоу. Повесили мне на «хвост» подонков, которые уже один раз меня изувечили. У меня до сих пор болят почки, которые мне отбивал ваш усердный помощник. И именно его вы послали охранять меня с детьми! Представляете, что со мной было, когда я его увидел! Скажите спасибо, что я его не убил.