Исповедь якудзы

Набралось человек двадцать-двадцать пять, я усадил всех на грузовики и повез в горы, на курорт с горячими источниками. Ну не то что шикарный курорт, а так — небольшая гостиница. Мы устроили настоящий вертеп, едва не подожгли дом, случайно свалив жаровню, а я успел переспать со всеми гейшами, которые там нашлись!

Мы расплачивались с ними не деньгами — деньги были не в цене! — мы привезли с собой сигарет, выпивку, теплые одеяла и прочую дребедень, так что нам оказывали королевский прием! Так мы и развлекались целых два дня, но когда я протрезвился, то обнаружил, что из трех грузовиков у меня остался всего один, а два других испарились неизвестно куда. Вы догадались, что произошло? Все мои помощники, черт бы их побрал, разбежались, да еще и своровали у меня два грузовика. Господа хорошие, надо везде и всюду держать ухо востро, потому что кругом одни воры и другому поверить — себя обмануть. Только и могут, что кусать руку, которая их кормит! Поэтому я послал к чертям тех, кто еще остался, а последний грузовик загрузил и продал сам лично!

— Неужели помощники так и не вернули вам грузовики? — наивно спросил кто-то.

— Дождешься от них… Что же мне было делать? Снять картуз и пойти подавать жалобу в полицию? Но когда я вернулся на базу — там уже ничего не осталось. Абсолютно ничего! И персонал базы тоже разбежался, до последнего человека. Армейские склады просто перестали существовать — стены, потолки и полы, все ободрали подчистую, телефонные и электрические кабели стащили даже с телеграфных столбов. Не поленились выкопать даже подземные коммуникации, и эти провода тоже растаяли в воздухе — как не бывало…

— А имущество, которое ты вывез со складов? Что-то еще осталось?

— Да полным-полно — только свистни, и оно будет у тебя! Что предпочитаете?

— А что у тебя есть?

Добра у нашего гостя имелось немало: автомобиль, разного рода двигатели, электрические вентиляторы, сахар, алкоголь, консервы, стальные листы, шелковые ткани, словом — все, что душе угодно! Оказалось, что у него есть даже электрокардиограф! — ценный прибор, которому мог позавидовать любой госпиталь. Я спросил, можно ли взглянуть на товар? Сабуро словно ждал моего вопроса и начал один за другим приносить образцы. Одна вещь особенно врезалась мне в память — штука шелка, тяжелого и переливчатого, как дамасский, шириной в метр и длиной больше ста метров. Поверьте — я не преувеличиваю, это был чистый шелк!

Однако все хорошее рано или поздно кончается, так вышло и с Сабуро. Я слышал, будто его история закончилась печально. Сперва его дела пошли в гору, он получал неплохую прибыль и даже открыл свое дело. Но вскоре на него донесли оккупационным властям, те начали расследование, конфисковали все, что Сабуро успел награбить, но еще не продал, а его самого засадили в тюрьму.

Но я думаю, даже оказавшись в тюрьме, он нисколько не раскаялся в содеянном. Он был из тех, кто умеет посмеяться над собой, — чем хуже шли дела, тем громче он смеялся. Он был настоящий мужик, этот Сабуро…

3. У последней черты

В последний раз Осэй объявилась уже после войны, приехала как всегда внезапно.

Я только что отпраздновал сорок седьмой день рождения, значит, это было в 1951 году. Война в Корее [29] разгоралась все сильнее, но, несмотря ни на что, мои многочисленные игорные заведения, разбросанные по всему Токио, ширились и процветали. И тут снова появилась Осэй, словно осенним ветром ее принесло! И ни слова не сказала о том, где она успела побывать и чем занималась столько лет.

29

Война в Корее — конфликт между Северной и Южной Кореей, длившийся с 25 июня 1950 по 27 июля 1953 года (хотя официальное окончание войны объявлено не было).

— Осэй, ты где пропадала? — спросил я, но она только улыбалась в ответ.

— Дядюшка, я так виновата, что столько лет не подавала о себе вестей…

— Ты заставила меня волноваться, ведь я тебе должен денег…

— Оставьте, дядюшка, что за условности между близкими друзьями?

— В любом случае я рад снова тебя видеть!

Я пригласил ее зайти, она выглядела такой же очаровательной, как раньше, только в ней появился незнакомый налет, оттенок чего-то иностранного. Ее кольца, украшения в волосах, заколка на поясе кимоно — все выглядело как-то не по-японски.

— Что заставило тебя вернуться в Японию? — поинтересовался я, когда мы расположились на подушках в гостиной.

— Мне надо где-то ненадолго остановиться, — ответила девушка. У нее была такая манера — вываливать на вас новости без всякой подготовки. Но я не стал выпытывать, что да как, а просто сказал, что она может остаться и жить в моем доме столько, сколько сочтет нужным.

К сожалению, дело кончилось плохо, новый визит Осэй навлек на меня серьезные неприятности. Позже я узнал от людей, что девчонка торгует наркотиками и психостимуляторами и приехала в Токио по этим своим делам. Я часто видел, как она таскает к себе в комнату банки, похожие на консервные, и бутылки разного размера. Но когда я пытался спросить ее, что там внутри, она отделывалась шуточками и лепетала, что это совсем неважно.

Я не хотел лишний раз давить на. Осэй, уважая ее желание хранить свой бизнес в секрете, но Окё сильно переживала из-за всей этой суеты.

Моя неизменная помощница всегда недолюбливала Осэй.

— Не подумай, что я хочу упрекнуть тебя за хорошее отношение к Осэй. Просто поверь мне, на этот раз она принесет нам беду! Нечего ей здесь делать!

— Перестань переживать из-за нее, — как мог, пытался я успокоить взволнованную женщину. — Осэй здесь долго не пробудет, она скоро уедет обратно в Кобэ…

Но положа руку на сердце я и сам начал переживать из-за того, что происходит. Особенно когда товар ей принес совсем еще мальчишка — высокий, лет двадцати, скорее всего студент. Постучался в дверь и вежливо поздоровался:

— Доброе утро, — в руках у молодого человека был громадный чемодан. — Извините, что побеспокоил вас…

Осэй скрылась с ним наверху и несколько часов из комнаты не доносилось ни звука, а потом мальчишка спустился, цокая подошвами по ступенькам и церемонно распрощался:

— До свидания, спасибо за гостеприимство!

Эта встреча сильно меня обеспокоила, я решил поговорить с Осэй всерьез, но, должно быть, за эти годы она так хорошо меня узнала, что научилась понимать без слов. Почувствовала мое недовольство и мгновенно исчезла, как всегда без единого слова, даже не предупредив, и больше никогда не возвращалась!

Где-то через месяц или полтора мне пришла повестка из полицейского управления.

Я собрался без всякого энтузиазма, явился в полицейский участок и узнал, что меня вызвали по делу о контрабанде раствора амфетаминов. Надо признаться, я и раньше догадывался, что за препараты таскает в бутылках Осэй. Образцы такого “товара”, сворованного вместе с другими медикаментами, нам приносил Сабуро, ловкий парень, о котором я уже упоминал. Я когда-то спросил его — где он раздобыл эту штуку, и он бойко ответил, что амфетаминов полно на складе любого госпиталя военно-морских сил. Их выдавали пилотам-камикадзе, чтобы подзарядить их храбростью перед полетом. Сабуро продавал амфетамины по десять иен за ампулу. Но я послал его ко всем чертям вместе с этой мерзостью — я слишком хорошо помнил, от чего скончались старый босс клана Дэвая и мой предшественник Мурамацу. Их обоих убили наркотики!

Поток наркотиков нескончаемой рекой лился на черный рынок, и раздобыть их было несложно, одно время амфетаминами вполне легально торговали в самых обыкновенных аптеках. Из-за доступности наркотиков в послевоенные годы появилось огромное количество наркозависимых людей — и это грозило превратиться в серьезную проблему. Поэтому в начале пятидесятых, году, кажется, в 1951-м, а может уже в 1952-м, полиция всерьез взялась за наркоторговцев. Детектив рассказал мне, что Осэй входит в число известных дельцов нелегального наркорынка, сама перевозит оптовые партии товара, но полиции так и не удалось проследить ее маршрут и задержать молодую женщину с поличным.