Исправительная академия. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Подумаешь, кто-то воду заряжал от телевизора, кто-то читал гороскопы, ревнивые барышни наверняка могли тыкать иголками в фотографии соперниц, а любители халявы открывали чакры и настраивались на денежные потоки. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.
Но все это было… ребячеством каким-то, что ли. На уровне лечения геморроя свежесорванным огурцом с грядки — вместо того, чтобы пойти к врачу и решать проблему научно доказанными методами, обращаться к живительной силе земли. Глупо же.
Мне всегда казалось, что если человек полагается на какие-то высшие силы, то он расписывается в собственной беспомощности и неспособности менять
Но здесь, в этом мире, все было иначе. И это сбивало меня с толку.
Судя по тому, что я успел узнать и даже применить собственными руками, магия была реальна и имела весьма ощутимые и порой болезненные физические проявления. Она работала как еще один слой реальности, гармонично встроенный во вполне привычную мне трехмерную действительность. И я не мог понять, почему так вообще происходило. Не мог подобрать пусть даже самое дурацкое объяснение этой «надстройке», лишь бы оно меня успокаивало и хоть как-то укладывалось в голове. Хрен там. Чем дольше я находился в этом мире, тем отчетливее понимал, что конкретно влип, но не понимал, во что.
Чем дальше, тем запутаннее все становилось.
И это начинало меня неимоверно бесить.
— Итак, — Алексей закрыл двери и, даже не предложив гостям сесть, облокотился спиной о стеллаж. — Какие еще важные сведения вы припасли?
Друзилла каркающе рассмеялась.
— Сдается мне, голубчик, настала твоя очередь искать и предоставлять эти сведения. Думай, кому насолил. Про братца твоего и так все ясно — непутевый он, но безобидный. По крайней мере был до недавнего времени. Но вольт-то подбросили еще до того, как он загремел в Академию и на заголовки газет.
Брат растерянно пожал плечами.
— Понятия не имею, темная мать! — почему-то это обращение прозвучало как ругательство, и я едва сдержал улыбку. Ну, не «ваше темнейшество» — уже хорошо. — Вы же меня с пеленок знаете! Дед растил в черном теле, муштровал, спуску мне не давал… Готовил к тому, что однажды мне придется наследовать…
— Да просто пытался он на тебе отыграться за неудачный проект в лице своего сына, — отмахнулась старуха. — Отец твой — человек хороший и приятный во всех отношениях. Но нет в нем твердости. И Николай это быстро понял. Но сколько ни пытался вылепить из него наследника по собственному образу и подобию, ничего не вышло. Из стекла молоток не сделаешь.
Я слушал их перепалку и мотал на ус. Хорошо, что Друзилла все-таки заявилась. Теперь я хотя бы четче представлял фигуры в этой партии. Но по отцу и так было понятно, что железной рукой он не обладал. Чего стоило хотя бы то, что Володе Оболенскому столько времени спускались его выходки. Жалел небось. А надо было пороть.
— Насколько я понимаю, все это не тайна, — заметил я, привалившись к стене. — На сыне старого князя природа отдохнула, а вот на старшем внуке решила отыграться. И это, господа, начинает беспокоить меня все сильнее. Потому что старый князь скоропостижно скончался спустя всего несколько дней с момента аварии. Полагаю, именно вольт послужил ее причиной?
Брат Луций неопределенно пожал плечами.
— Ну, мы не можем дать стопроцентной гарантии… Материал поврежден…
— Да или нет?! — не выдержал я.
— Скорее да.
Автомобиль принадлежал Алексею —
а это факт общеизвестный. Спортивная модель, эксклюзивный дизайн в цветах дома Оболенских. Весь Петербург знал, чья это тачка. И, насколько я понял, никто не ожидал, что я, то есть Володя, угонит машину в тот вечер, когда случилась трагедия. Да и сам автомобиль был любимцем Алексея — он ездил на нем чаще всего.Короче говоря, из нас двоих Алексей представлялся мне более реальной мишенью. И логичной раз уж на то пошло. Если предположить, что Оболенские насолили кому-то могущественному, то жертвой выбрали бы наследника. Но никак не беспутного младшего братца-мажора, который и без того удачно сам себя закапывал.
И, видимо, старуха Друзилла пришла к тому же выводу.
— Сдается мне, ты его спас, Володя, — сказала она так тихо, что я едва ее расслышал из-за шума, доносившегося со стороны парадных залов. — Сам того не зная, отвел удар. Вот уж воистину неисповедимы пути судьбы.
— Допустим, — кивнул я. — В таком случае картинка становится яснее и мрачнее. Род лишили сильного правителя, и на его место пришел слабовольный добрый человек. Тот, кто не сможет предпринять решительных действий. Побоится, не решится, да что угодно. И уж тем более он будет раздавлен, если вдобавок лишится сыновей.
— Погоди, Володь, замахал руками брат. — Ты-то здесь при чем? Если изначально мишенью был я… Выходит, они просто облажались. Не учли, что ты поедешь…
Ну вот и настало время приоткрыть карты, братец. Ты же хотел узнать подробнее о том, что случилось со мной на острове? Получай.
— Потому что избавиться пытались еще и от меня, — хмуро ответил я. — В Академии, в первую же ночь. И потом позже, в день ареста Баранова. И это была не простая грязная разборка — работал кто-то, обладающий даром Тьмы. И тот, кого так до сих пор и не нашли. Не так ли, брат Луций?
Дисциплинарий тяжело вздохнул.
— Все верно. Мы полагаем, он ушел вместе с теми, кто выбрался из подвала. Экспонаты Лазаря разбежались кто куда, очевидно, воспользовавшись суматохой и отступившей водой. Возможно, им помогли — это до сих пор выясняет «Десятка».
— Как красиво все складывается, — проворчала Друзилла. — И пока что не в пользу рода.
Алексей молча слушал нас, и я видел, как сжались его кулаки, как ходили желваки и как наливались гневом глаза. Темная мать печально усмехнулась, а Луций сделал вид, что все озвученное его вовсе не касалось.
— Не кажется ли вам, почтенные, что многовато совпадений для одного рода в столь короткий промежуток времени? — сказал я, поочередно оглядывая всех собравшихся. — Так что вопрос, с которым вы пришли, стоит поставить иначе. Я спрошу, кому выгодно ослабить весь род Оболенских?
Мой вопрос повис в звенящей тишине. Было слышно, как тикали большие напольные часы, как возбужденно сопел брат, пытаясь унять гнев. Как ехали по проспекту машины и цокали каблуками босоножек по тротуарам женщины.
Я слышал, как билось мое собственное сердце — точнее, не мое. Володи Оболенского. Но сейчас этому роду был нужен не он, а Хруст. Потому что у меня еще был шанс что-то предпринять.
— Выходит, кто-то вовсю использует темный дар, и мы его не знаем, — сказал Алексей.
— Не думаю, что он один, — отозвался я. — Двое, а может и трое. Один навел порчу на вольт. Второй пытался убрать меня. Третий… Или тот же первый мог как-то повлиять на деда. Князь ведь был здоров как бык!