Исправляя ошибки

Тей шел рядом, иногда поторапливая ее, если девушке случалось зазеваться.

Гостье храма казалось, что каждый угол в этом темном святилище полон призраков — несчастных, озлобленных, пугливо убегающих во тьму от любого намека на дыхание жизни. Рей чувствовала: каждый из этих духов окончил свои дни через насилие и страдания. Их воспоминания были воспоминаниями о войне и о смерти; смерть в самой тяжелой и величественной своей ипостаси была, казалось, душой этого места. Тихая и неприметная, однако полная тайного могущества; всеобъемлющая и опасная.

Рей уже случалось слышать, и ни единожды, что малакорский храм ситхов полон скрытых артефактов, равно как и мест, таящих аномалии в Силе. К одному из них и вел юную гостью ее провожатый, сказав, что желает, наконец, сделать ей обещанный подарок.

— Тысячу лет назад, — рассказывал Тей, — джедаи напали на святилище своих врагов. Они уничтожили всех служителей храма, это событие до сих пор вспоминают как «Великую резню на Малакоре».

Рей непонимающе поглядела на рыцаря.

— Разве джедаи когда-нибудь нападали первыми?

Тот лишь усмехнулся.

— Выходит, ты многого не знаешь о вере, которой присягнула. В тот день джедаи вырезали сотни ситхов. Их тела, превращенные временем в камень, до сих пор лежат у западной стены храма. А воспоминания об этом событии содержались в джедайских архивах вплоть до самого истребления.

Тей сделал паузу, чтобы перевести дух.

— Лишь тысячу лет спустя ситхи свершили свою месть, отплатив джедаям той же монетой, — добавил он. — Теперь ты понимаешь, почему мы не доверяем приверженцам Света? Добро и Свет прекрасны сами по себе, но нет верований более надменных и самовлюбленных. Те, кто служат Свету, не признают иных воззрений, они склонны притеснять и даже уничтожать то, что не в силах постигнуть.

Рей слушала с таким чувством, словно не желала верить этому рассказу, однако верила ему вопреки себе самой.

— Но почему джедаи напали на храм?

Ведь у них должна была иметься причина. Их философия далека от философии завоевания и жестокости.

Ее спутник помолчал немного. Потом он сказал:

— Я как-то слышал, что джедаи верили, будто в этом храме находится оружие, способное уничтожить всякую разумную жизнь в галактике.

— Уничтожить? — изумилась Рей.

— Отрезать от Силы. Лишить всю галактику, каждый из миров, связи со вселенским потоком — а это все равно что смерть.

Девушка ощутила угнетающе-тревожную смесь сомнений и страха.

— Разве это возможно? — спросила она.

— Возможно, — кивнул Тей. — Если поразить мидихлорианы или просто направить их движение в другую сторону. Джедаи тоже это умели, только не в таких масштабах. В старом ордене лишение Силы служило самым суровым наказанием для провинившихся адептов Светлой стороны; каждый из них мыслил эту меру сродни казни.

Рей попыталась представить, каково это — не только лишиться былых способностей, но и оказаться вдруг начисто выброшенным из движения Силы. Будто рыбешка, оказавшаяся на берегу. Должно быть, это ужасно.

— Рыцари Рен тоже способны на такое? — спросила она.

— Способны… — ответил Тей, потупив взгляд. — Но раньше мы прибегали к подобному только один раз.

— Д’ашор Рен, — догадалась девушка и поторопилась навострить уши; в конце концов, затем ведь она и явилась сюда.

Тей промолчал — слова не требовались.

— Вы лишили его способности чувствовать Силу, — повторила Рей, стремительно бледнея.

— Это было сделано по воле магистра ордена, — ответил Тей, как бы извиняясь за вынужденную жестокость своих братьев. — Однако Д’ашору удалось скрыться от дальнейшего наказания. Он бежал к своему учителю, прося у него защиты. Он пытался обмануть Сноука, утверждая, что исполнил его приказ — убил собственную дочь. Однако Верховный лидер не поверил ему, и оказался прав.

В этот момент Рей поневоле посетила мысль, что отец ее при жизни был, вероятно, тем еще пройдохой.

— Отрезание от Силы не является необратимым, — успокоил ее рыцарь. — Ведь способность чувствовать энергию мироздания — это особенность, дарованная каждому с рождения. Со временем уровень мидихлориан в теле одаренного восстанавливается, и Сила возвращается к нему. Говорят, это удивительное чувство, — благоговейно добавил Тей, — когда утраченная связь с Силой становится прежней — словно Вселенная поцеловала тебя. Оно влечет вспышку воспоминаний и очень большой эмоциональный всплеск. Но если ни в одном из миров не останется мидихлориан, эта связь будет разорвана навсегда. Это как тело, из которого вырвали душу, такой могла бы стать наша галактика.

— Так то оружие в самом деле существовало?

— Кто его знает… одни утверждают, что его никогда и не было. А другие верят, будто эта разрушительная энергия до сих пор скрыта где-то в недрах храма. Другие рыцари Рен, еще до нас, пытались ее отыскать, но потерпели неудачу. — Тей указал на одно из ответвлений галереи, переходящее в узкий коридор. — Вот мы и пришли.

В самом конце коридора притаилась полукруглая плита из белого мрамора. Рей прислушалась к Силе и вдруг поняла, что в этом месте энергия Тьмы и ощущение вездесущей смерти не столь сильны, как в других частях храма, где ей довелось побывать.

Рыцарь опустился на колени подле плиты и извлек из скрытого углубления два кибер-кристалла, похожих на две крохотные звезды. Каждый величиной не крупнее подушечки большого пальца. Немного округлые, но с острыми гранями. Оба они были белыми и полупрозрачными — цвет, означающий исконную, так сказать, младенческую чистоту и нежность. Мягко преломляя здешнее скудное освещение, они сверкали, будто слезы, и испускали легкое, едва заметное сияние.

С первого взгляда девушка поняла, что перед нею необыкновенные кристаллы, хотя и не могла знать того, в чем заключается их уникальность. Ей приходилось слышать от магистра Скайуокера, что кибер-кристаллы — это истинное зерцало души своего владельца. Изначально они все имеют такой же белый и прозрачный цвет, отражающий свежесть и непорочность; и лишь при контакте с чувствительным к Силе изменяются — изменяются раз и навсегда. Словно чистый лист бумаги, на который пролили краску и к которому впредь уже никогда не вернется былая белизна. Невинность можно утратить лишь единожды, после чего каждая эмоция хозяина, находящегося в тесном контакте с кристаллом, каждый его поступок — добрый или дурной — будет оставлять на нем свой отпечаток и изменять цвет: красный — цвет страсти и неутомимого пламени; синий — цвет покоя и мерного движения к цели, словно вода, мягко и неуклонно текущая вперед; зеленый — цвет жизни и праведной борьбы; пурпурный или фиолетовый — цвета, символизирующие стремление к равновесию… Судьбы кибер-кристаллов наглядно иллюстрируют то, что ни одно чувство, ни одна даже самая незначительная и смешная мысль, не исчезают бесследно; все оставляет свой отпечаток в Силе и даже может влиять на последующие события.

Но у тех кристаллов, что сейчас лежали на ладони Тея, бессознательно красуясь перед взором Рей своим затейливым блеском, судьба была весьма необычной. Некогда они служили адепту Темной стороны, но впоследствии через некий ритуал сумели возвратиться к первоначальному своему цвету — и с той поры не изменялись уже никогда, породив таким образом единственные известные истории звездно-белые световые мечи.

Не ведая всего этого, Рей все же с волнением сглотнула, когда оба кристалла легли ей в руку. Прикоснувшись к ним, она почувствовала, как в ее рассудке пронесся вихрь воспоминаний, ей не принадлежащих.

Мягкое электрическое шипение сейберов, выбивающих друг из друга искры в смертельном сражении; пластичное женское тело, производящее сложные боевые фигуры. На долю секунды Рей довелось уловить чье-то отчаяние и больную решимость…

Проходит время — и все смолкает, перетекая в покой и тишину. Мощная мужская фигура в черной перчатке сжимает кристаллы в руке, заключая их свет в ловушку своей бескомпромиссной хватки.

«Ты ошиблась… — сквозь пропасть минувших лет Рей слышит обрывки мыслей этого человека и ощущает мучащее его чувство вины, как еще одну незаживающую рану. — Ты ошиблась, еще не пришел срок…»