Исправляя ошибки

Разом припомнились и былые ее искушения, начиная с того загадочного голоса, что она услыхала на «Старкиллере», когда стояла над поверженным своим противником, готовая нанести последний удар; и заканчивая чередой заманчивых посулов и мягких угроз Верховного лидера. И, разом вспомнив все это, девушка опустила взгляд и, улыбаясь, покачала головой. «Нет уж… — подумала она с иронией, — я преодолела прочие соблазны, преодолею и этот. А ты, Тей… знал бы ты, насколько жалок и неубедителен в сравнении с другими искусителями!»

— Я — ученица джедая, — холодно ответствовала она. — Вы все знали, кто я, когда пустили меня под кров своего святилища. И за все дни, что я провела здесь, я ни разу не давала понять, что намерена сойти с выбранного пути.

— Джедаев больше нет, — заметил Шив. — Люк Скайуокер был последним из них. Подумай, что за судьба тебя ждет: до конца жизни гнаться по следам прошлого, которому не суждено воскреснуть. Нужно смотреть в будущее, только оно имеет значение.

— Кому из нас решать, что имеет значение в этой жизни? — без страха парировала Рей. — Не забывай, Красный, огонь не погаснет, пока тлеет хотя бы один уголек. Вера не исчезнет, пока существует даже один-единственный ее приверженец.

Движимый именно этой истиной, Кайло и желал разделаться со Скайуокером. Вероятно, магистр прежде не раз повторял ее, эту истину, перед своими товарищами.

Ни Шив, и никто другой не нашли, что возразить.

— Если уж нам настала пора разойтись, — твердо продолжала девушка, — то хотя бы позвольте мне взять корабль. Клянусь, я не попрошу у вас большего.

Поначалу ответом ей послужило только недовольное молчание. По выражениям их лиц Рей догадалась, что рыцари сейчас раздумывают об одном и том же. Хотя едва ли они тайно совещались друг с другом при помощи Силы — кажется, им этого и не требовалось. Их напряжение и без того красноречиво выдавало преступные их намерения.

Девушка едва сумела подавить в себе гневную дрожь.

— Вы ведь не станете удерживать меня насильно?

Нет, они не посмеют пойти на такую низость! Ведь даже сомнительная их честь и оказавшийся весьма пластичным и многоликим закон их ордена не в силах отыскать этому никакого мало-мальски пристойного оправдания.

Никто из рыцарей не отозвался, однако они продолжали обмениваться друг с другом хмурыми и многозначительными взглядами.

Наконец, Мейлил снова взял на себя обязанность держать слово.

— Прости, Рей, — скорбно произнес он, давая понять, что ему самому глубоко неприятно то, что им всем приходится говорить и делать. — Но мы не можем отпустить тебя. Ведь очевидно, что, освободившись, ты отправишься на помощь Кайло. Но воля братии такова, чтобы он никогда не возвратился.

От этих слов Рей как будто окатило ледяной водой. Ее глаза застило каким-то туманом, голова закружилась, и на долю секунды девушку одолело чувство, словно ноги ее готовы оторваться от земли. Ладонь сама собой нашарила в складках туники рукоять меча.

— Что ты говоришь, Мейлил? — она, побледневшая, с перекошенным от страха и неверия лицом, посмотрела на рыцаря.

Ее взгляд, заклинающий и испытывающий одновременно, заставил Мейлила Рена торопливо отвернуться.

— Тей, — в последней надежде окликнула его девушка, — ты ведь давал мне слово…

— Я говорил лишь за себя, — напомнил рыцарь. — Сейчас же решение принадлежит не мне, а братьям. Нашему совету. Я не смог бы воспрепятствовать ему, даже если бы захотел.

— Поверь, дитя, каждому из нас мерзко поступать так, — уверил старший из братии. — Но свобода не всегда достигается достойным путем. Если Кайло вернется к нам, он не уступит своего права так просто. А кровопролитие никому не нужно.

— Ты защищаешь чудовище, Рей, — вставил Тей, — ты сама это знаешь.

— Когда-то магистр в самом деле был душой и сердцем ордена, — вздохнул Пятый. — Но теперь его одолело безумие; он давно стал неуправляемым и опасным. Кайло подчиняется только своим страстям, его не заботит будущее ордена. Это проклятие всем нам. Проклятие, которое мы должны преодолеть, чтобы двигаться дальше.

На мгновение Рей закрыла глаза рукой. Она видела и чувствовала, что убеждениями ей ничего не добиться; слова себя исчерпали.

В следующую секунду она активировала сейбер. Звездно-белое сияние клинков легло на ее лицо, полное отчаянной решимости, и осветило его.

Никто из рыцарей не принял ее вызов. Их оружие, хотя удерживаемое наготове, оставалось праздным и безмолвным.

Мейлил лишь усмехнулся.

— Мне не известно, в силу каких обстоятельств ты сумела победить магистра. Но тебе не выстоять против всей братии, дитя. Я видел твои тренировки; пока в тебе сильно только рвение. Опусти меч. Никто здесь не желает тебе зла.

— Ты говоришь, как мужчина, — с вызовом процедила Рей, — но твои поступки, Мейлил Рен, как и поступки твоих братьев, отдают трусостью. Сразись со мной, если желаешь. А нет — так позволь мне уйти. Я не могу медлить.

Стоило ей только представить себе, сколько времени она потеряла впустую, и девушке становилось жутко. Любая минута могла оказаться для раненого Кайло роковой.

Мейлил с сожалением покачал головой и нажал кнопку включения на рукояти собственного сейбера. Его пурпурно-розоватого оттенка клинок гордо воспрянул ото сна.

Другие рыцари также активировали мечи, отчего в чертоге Тьмы загуляли по стенам красные, пурпурные и фиолетовые отсветы.

Противники обступили Рей, зажимая в кольцо.

Было видно, что рыцари Рен стремились только обезоружить ее, не причиняя вреда. Но даже в свете этого обстоятельства девушке приходилось нелегко — одной против шестерых обученных и сильных одаренных. Она едва успевала блокировать удары, которые сыпались со всех сторон. Сияние ее мечей искрилось в бешеной пляске.

Бой продолжался не больше минуты — впрочем, даже это время рыцари готовы были счесть впечатляющим для новичка вроде Рей. Большинство из них полагало, что девчонка, несмотря на ее славу, не выстоит и нескольких мгновений — даже притом, что ни один рыцарь так и не нанес ни единого удара в полную силу.

Конец схватке положил Шив Рен, сумев телекинезом выбить оружие из рук противницы. Специальная технология заставила клинки погаснуть еще до того, как рукоять коснулась пола.

Рей отступила к стене. Все было кончено — для нее, для Кайло. Однако она не желала верить этому; ее душа еще не готова была смириться с поражением.