Испытание адом

– А теперь, гражданин адмирал Жискар, – заговорила Эстер, – пришло время поговорить о роли, которая отводится вам. Мы, разумеется, продолжим наращивать силы Тейсмана и не сомневаемся, что он найдет им достойное применение. Но в мои планы отнюдь не входит просто удерживать то, что у нас осталось, дожидаясь, когда манти переведут дух и решат, куда им нанести следующий удар. Пока – пусть в меньшей степени, чем в начале войны! – преимущество по корпусам и тоннажу остается за нами, и я намерена этим воспользоваться. Одной из причин, по которой манти били нас до сих пор, являются изъяны нашей собственной стратегии. В силу некоторых причин, – (Жискар отметил, что на Фонтейна она даже не взглянула), – мы последовательно стремились удерживать одновременно все и быть сильными везде – а в результате оказывались неспособными остановить манти ни на одном конкретном направлении. Это порочный подход. Нам следовало пойти на определенный риск, ослабив защиту второстепенных участков, с тем чтобы иметь возможность сосредоточить освободившиеся силы на генеральных направлениях. Именно это я и предлагаю сделать!

«Вот это да! – подумал Жискар. – Каждому ведь ясно почему мы старались прикрыть все дырки: на случай локального восстания. Неужели она сумела переубедить Комитет?..»

– Сконцентрировав силы, мы сформируем новый флот – спокойно продолжила она, подтверждая, таким образом, что согласие Комитета уже получено. – Его костяк составят линкоры, отозванные из пикетов в менее уязвимых и, по совести, менее ценных областях. Надеюсь, вы понимаете, что мы оставим ряд участков практически беззащитными, поэтому новый флот надлежит использовать в высшей степени эффективно. В этом, адмирал, и заключается ваша задача.

– Понимаю, мэм, – ответил он, поражаясь спокойствию собственного голоса.

Она предлагала ему шанс, который предоставляется единожды в жизни – возможность в решающий момент войны принять командование ударными силами. В нем всколыхнулись честолюбие, профессиональная гордость и патриотизм. Правда, в случае неудачи (которая вполне возможна) никакие силы во Вселенной не уберегут его от стервятников, управляющих ныне Народной Республикой.

– Я доверяю вам, гражданин адмирал, – сказала она с мягкой улыбкой (а ее зеленые глаза, казалось, сверлили его насквозь, читая самые потаенные мысли). – Мы, со своей стороны, обеспечим всю возможную поддержку. Вы – и, конечно же, гражданка комиссар Причарт, – МакКвин вежливо кивнула комиссару, – будете свободны в выборе штабных и флаг-офицеров – из тех, кого мы сможем предоставить в ваше распоряжение. Гражданин адмирал Букато и его штаб будут участвовать в координации и планировании операций: вам отведена приоритетная роль во всем флоте. Но это ваша операция, гражданин адмирал. Вы и только вы ответственны за достижение успеха.

«Я дам тебе лучших командиров, каких только можно раздобыть, – думала она, – даже Турвиля, если мне все-таки удастся выцарапать его у Сен-Жюста. „Расследование“, как же! Они маринуют команду „Тилли“ на орбите, чтобы парни никому не могли рассказать, что на самом деле случилось с этой сукой! Хватит, наигрались – мне позарез нужен Турвиль! Он уже десять месяцев ржавеет от безделья!»

– Так точно, мэм, – сказал Жискар. – И какова моя цель?

– О непосредственных целях в пространстве я еще скажу, – ответила она, – однако для нас главное не конкретная звездная система, в которую вы вторгнетесь, а моральная победа. С самого начала войны мы пляшем под дудку манти. Знаю, официально мы этого не признаем, но здесь, в этом конференц-зале, мы не можем позволить себе игнорировать реальность.

Она посмотрела-таки на Фонтейна, но народный комиссар ограничился молчаливым ответным взглядом, и она снова переключилась на Жискара.

– В этом вся суть, Хавьер, – сказала МакКвин, впервые назвав его по имени. – Мы просто обязаны заставить их хоть разок, для разнообразия, станцевать под нашу музыку. Ты готов к этому?

«Черт возьми, до чего же хороша!» – шептал ему внутренний голос. Он ощутил прилив воодушевления, и добилась она этого простым, но в конечном итоге самым действенным способом: сказала правду и позвала за собой. И он понимал, что хочет идти за ней, невзирая на все слухи о ее политиканстве, о непомерных амбициях, невзирая на опасность оказаться причисленным к ее клике. «Я хочу идти за ней!»

– Так точно, мэм, – словно со стороны услышал адмирал собственный голос – Я готов.

– Рада это слышать, – сказала она, и ее улыбка стала с еще более свирепой… и радушной. – В таком случае, гражданин адмирал, принимайте командование операцией «Икар».

ГЛАВА 16

Командующий Двенадцатым флотом гражданин адмирал Жискар вошел в штабную рубку своего нового флагманского корабля и оглядел собравшийся в помещении такой же новехонький коллектив штабных офицеров, которым предстояло помогать адмиралу в осуществлении операции «Икар» Сам Жискар предпочел бы назвать ее «Дедал» – старший из героев мифа по крайней мере остался жив, – но его мнения никто не спрашивал.

«Кроме того, – подумал Хавьер, – я бы вообще не задумался над символикой названий, если бы манти не драли нам все время задницу».

Отбросив посторонние мысли, адмирал подошел к свободному креслу во главе стола. Элоиза Причарт, недреманное око Госбезопасности, молчаливой бесстрастной тенью проследовала за ним и заняла место по правую руку.

В целом он был удовлетворен и кораблем, и персоналом. Правда, «Саламис» не самый новый из супердредноутов Народного Флота, и в Третьей битве при Найтингейле получил серьезные повреждения. Зато он только что сошел с верфи, пройдя полный капитальный и восстановительный ремонт. Все на борту сверкало, а капитан Шорт, командир флагмана, уверял, что надежность модернизированных бортовых систем близка к ста процентам. Насколько долго это останется так, конечно, еще требовало практической проверки, однако инженерный департамент был полностью укомплектован квалифицированными специалистами, и это позволяло надеяться, что вопреки обычному разгильдяйству оборудование еще долго будет находиться в исправном состоянии.

Удобно отрегулировав кресло, он включил терминал, мысленно прокручивая сведения о «Саламис», уже занесенные в его собственную память. Затем отбросил посторонние мысли и обвел взглядом собравшихся за столом офицеров.

Несмотря на то что МакКвин обещала ему полную свободу в подборе людей, на практике он, разумеется, не получил в этом отношении и десятой доли тех полномочий, какими располагал командир его ранга до убийства Гарриса. По существу ему удалось настоять лишь на двух кандидатурах: операционисте флота гражданине коммандере Эндрю Макинтоше и астрогаторе гражданке коммандере Фрэнсис Тайлер.

С Макинтошем адмиралу прежде служить не доводилось, однако черноволосый, сероглазый коммандер пользовался репутацией смелого и энергичного человека, и оба этих качества, ставшие весьма редкими в результате нескончаемых чисток, были бесценны для операции «Икар». С Тайлер дело обстояло совершенно иначе. Всего двадцати девяти стандартных лет от роду, она была слишком молода для своего ранга даже по кадровым нормам, сложившимся после переворота, и своим быстрым продвижением была в немалой степени обязана личному покровительству Жискара. Учитывая несомненную привлекательность молодой рыжеволосой женщины, кто-то мог бы заподозрить, что адмирал руководствуется отнюдь не профессиональными соображениями, но такое обвинение было сущей чепухой. В юной Фрэнни, тогда еще младшем лейтенанте, Жискар увидел не только несомненные способности, но и готовность пойти на риск при исполнении долга. Как и Макинтош, она, в отличие от большинства своих опасливых сверстников, с готовностью брала на себя дополнительную ответственность, даже рискуя навлечь недовольство начальства и Госбезопасности. Такие офицеры представляли ценность для любого флота, а уж для нынешнего флота Республики – тем паче.

Гражданин капитан Леандер Жубер, новый начальник штаба Жискара, внешне был похож на Макинтоша. Ростом еще выше (сто восемьдесят пять сантиметров против ста восьмидесяти одного), глаза не серые, а карие, но такая же смуглая кожа и темные волосы. Разница в возрасте между ними составляла всего четыре стандартных года. Если же оставить в стороне внешность, Жубер ничем не походил на Макинтоша. В свои тридцать один Жубер занимал слишком высокую должность, да и ранг был для него высоковат, и контраст был даже более резким, чем для Тайлер. Этого было достаточно, чтобы насторожить Жискара независимо от обстоятельств. Он не утверждал, что молодой офицер не подходит для своей должности – он ей вполне соответствовал. Просто когда человек стремительно взлетает от лейтенанта до капитана всего за четыре стандартных года, невольно подумываешь о том, что за столь головокружительной карьерой стоит не только профессиональная компетентность. А если принять во внимание еще и тот факт, что на кандидатуре Жубера настаивала, причем упорно ссылаясь на анонимные авторитеты БГБ, гражданка комиссар Причарт, то все становилось на свои места. Жискар противился изо всех сил – какому адмиралу захочется иметь вместо начальника штаба осведомителя БГБ, – однако в действительности присутствие Жубера огорчало его гораздо меньше, чем следовало из его громогласных жалоб и возражений. В конце концов, если уж без шпиона не обойтись, то лучше знать его в лицо.

Гражданка лейтенант-коммандер Юлия Лапиш, штабной офицер связи, производила впечатление человека компетентного, но предпочитающего не высовываться. Будучи уроженкой Мидсаммера, мира с очень низкой гравитацией, она отличалась почти эльфийским телосложением. Окружающие обычно воспринимали ее как особу «не от мира сего».

Гражданин лейтенант Мэдисон Тадеуш, офицер разведки, в известном смысле представлял собой загадку. В свои сорок два года он был старейшим по возрасту офицером штаба Жискара, имея при этом относительно невысокое звание. А поскольку его профессиональная компетентность не вызывала ни малейших сомнений, тот факт, что этот тонкий, умевший проникать в мысли противника аналитик на много лет застрял в лейтенантском звании, наводил только на одну мысль: где-то в файлах БГБ, столь секретных, что доступа к ним не имела даже Причарт, на него имелся серьезный компрометирующий материал. С другой стороны, коль скоро проштрафившийся, но способный офицер не был зачищен, отделавшись задержкой в продвижении, стало быть, здравый смысл хоть изредка, но торжествовал над паранойей.