Испытание адом
Шрифт:
Одновременно заговорил внутренний коммуникатор.
– Выход на начальную позицию через тридцать восемь секунд! – доложила Линда Барстоу из тактической секции.
– Вас поняла, – отозвалась Хонор и убрала пластиковый кожух, закрывавший гашетку.
«А что это у тебя в корзинке, Красная Шапочка?» – прозвучало в отдаленном уголке ее сознания, когда рука потянулась к рычагу выбора вооружения.
– К бою готова! – сказала она.
Штайнер нахмурилась, удивляясь тому, что шаттл летит прежним курсом, а Жарден не отвечает. При входе в зону, контролируемую средствами ПВО, изображение судна на экране высветилось зеленым: система автоматически запросила опознавательный код и идентифицировала корабль как «свой». Штайнер, однако, продолжала хмуриться: причин для тревоги вроде бы не было, но непонятное
– Слышь, Жарден! – На этот раз голос в динамике звучал очень едко. – Охота тебе придуриваться, так можешь летать кругами хоть до посинения, но если Старик рассердится, я твою задницу прикрывать не стану! У тебя что, сдвиг по фазе?
– Похоже, мэм, они до сих пор покупаются на наш опознавательный сигнал, – заметил Тремэйн.
Голос его звучал на удивление спокойно, но по лбу, несмотря на прохладу кондиционированной кабины, скатилась бусинка пота, и Хонор невесело усмехнулась. Взгляд ее по-прежнему был прикован к голографическому изображению базы. Им удалось составить достаточно подробный план на основе данных, раздобытых Харкнессом на «Цепеше», а последние пять минут пассивные сенсоры старательно выявляли и добавляли к схеме дополнительные цели. С полдюжины объектов уже было выделено ярко-красными кругами.
– Пока что нас не раскусили, – согласилась Хонор. – Пришло время показать, что к ним пожаловала не Красная Шапочка, а злой и голодный Серый Волк с острыми зубами.
Негромко прозвучал зуммер: сигнал означал, что ближайшая очерченная красным зона находится на расстоянии двенадцать километров – то есть на дистанции поражения.
Хонор выпрямилась, и голос ее зазвучал с ледяной четкостью.
– Тактик, подсветку на цель номер один! – приказала она.
За спиной у Селии взревела сирена тревоги. Она развернула кресло, в это время что-то со стуком упало на пол. Гражданин сержант, ее помощник по дежурству, уронив электронную книгу, ошарашено разинул рот: мигающая красная лампа указывала, что на центр управления огнем направлен луч лазера подсветки цели. Подобная ситуация была предусмотрена в уставе, который предписывал определенные действия, совершенно не зависящие от того, свой или чужой корабль производил прицеливание. Однако сержант да и сама Штайнер оказались не готовыми к такому повороту событий. А когда они пришли в себя, было уже поздно…
– Пуск! – скомандовала сама себе Хонор и нажала кнопку.
Наводящаяся по лазерному лучу ракета соскользнула с направляющих и с ускорением в четыре тысячи g устремилась к цели.
– Пуск произведен! – громко произнесла Хонор.
– Цель номер два взята, – немедленно доложила Барстоу.
– Пуск! – отозвалась Хонор, и вторая ракета с ревом понеслась к базе. – Пуск произведен!
– Цель номер три взята!
– Пуск!
Дистанция была недостаточна для того, чтобы ракеты представляли собой мощное кинетическое оружие, однако оружейники БГБ позаботились об атаках на защищенные цели и снабдили свои ракеты боеголовками страшной разрушительной силы.
Первое же попадание разметало главный радар управления огнем базы «Харон»: на его месте вздулся огненный шар, во всех зданиях в радиусе километра повылетали стекла. Вторая ракета разнесла в клочья еще один радар, третья уничтожила первую ракетную батарею ПВО, следующая покончила со второй батареей. К тому времени, когда ошеломленная Штайнер вскочила на ноги, еще шесть ракет находились в полете, устремляясь вдоль лазерных лучей к намеченным целям.
Когда люди, сидевшие у иллюминаторов, увидели внизу пламя взрывов, десантный отсек разразился торжествующим ревом, но Хонор некогда было отвлекаться. Она полностью сосредоточилась на своей задаче и теперь составляла единое целое с Тремэйном и Барстоу. Барстоу стала высматривающими добычу глазами, Скотти – несущими птицу вперед ястребиными крыльями. Ну а сама Хонор… сама Хонор была десницей смерти. Ее зрячий глаз полыхал яростным огнем, когда уцелевшая рука, нажав гашетку, отправила в путь последнюю ракету, добавив еще одну волну к морю огня, поглотившему наземные средства защиты базы «Харон».
– Выделяю готовые к взлету суда!
– Вас поняла!
Хонор задала увеличение изображения и увидела группу ботов с подвешенными под
фюзеляжами ракетами. Это были единственные вооруженные суда на площадке, и они не предназначались для воздушного боя. Их оснастили на тот случай, если заключенные какого-нибудь лагеря спятят, взбунтуются и захватят шаттл с провиантом. Возможность возникновения ситуации, складывавшейся прямо сейчас, основателям лагеря просто не приходила в голову, однако один пилот, сообразивший, что к чему, уже бежал к этим ботам, намереваясь поднять один из них в воздух и навязать нападавшим сражение.Он опоздал: атакующие уже вышли на дистанцию прицельного бомбометания.
Гражданка майор Штайнер, не веря своим глазам, смотрела на сеявшего смерть и разрушение чужака.
«Это не Жарден, – ошалело произнесла она про себя. – Это вообще не грузовик. Чертов штурмовой шаттл, вот что это такое! Откуда вообще взялась здесь такая хрень?»
Ответа у нее не было, однако она собственными глазами видела, как штурмовик с опознавательными знаками БГБ на борту обстреливает взлетное поле. Да, Жарденом тут и не пахло, но корабль-то был свой… и все происходящее казалось бессмысленным кошмаром. Боже правый, что же случилось?
Бог, однако, молчал. А майора Штайнер, которая своими глазами видела, как спятивший штурмовик накрыл бомбами единственные на всей планете вооруженные корабли, взрывной волной швырнуло на пол диспетчерской башни.
Аккуратный строй ботов накрыло бомбовым ковром. Хонор сбросила не осколочные бомбы, предназначавшиеся для уничтожения живой силы, а кассеты с мощными, рассчитанными на разрушение наземной боевой техники «драконьими зубами». Сотни бомбочек, каждая не больше бейсбольного мяча, дождем обрушились на ровные ряды легких судов, разом сдетонировали, и по полю пронеслась всепожирающая волна яростного белого пламени. Когда она добралась до водородных топливных баков, белый огненный вал расцветился ярко-голубыми протуберанцами. Корпуса разметало и искорежило, словно игрушки, разбросанные и растоптанные расшалившимся капризным ребенком.
– Садимся, Скотти! – спокойно скомандовала она и включила коммуникатор. – Волчонок, это Большой Злой Волк. Мы на базе.
– Что ты сказал? – переспросил гражданин лейтенант-коммандер Проксмир, непонимающе уставившись на офицера связи.
– Сэр, лагерь «Харон» подвергся нападению! – повторил гражданин лейтенант Агард.
Не будь его голос столь растерянным и испуганным, лейтенант-коммандер мог бы предположить, что связист сморозил идиотскую шутку. Однако если это не шутка… то что, черт возьми, случилось? Кто мог напасть на базу? У заключенных нет для этого никакой возможности, а внешний враг должен был сначала с боем прорваться сквозь орбитальные защитные рубежи!
И наконец, если кто-то, кто бы он ни был, и вправду напал на базу, то что в этой ситуации делать ему, Проксмиру?
Лейтенант-коммандер потер губу в напряженном раздумье. Во всей системе Цербера его должность считалась едва ли не самой скучной синекурой: он отвечал за связь в чрезвычайных ситуациях. Именно через него в случае экстренной необходимости Аид мог связаться с внешним миром. Разумно рассудив, что кто-то должен исполнять и такую работу, Проксмир не жаловался, когда после четырех с лишним лет службы в качестве дипломатического курьера его засунули в эту дыру. Скука скукой, зато перенапрягаться здесь не приходилось, а через восемь стандартных месяцев (об этом он напоминал себе каждое утро) срок его пребывания в системе Цербер закончится навсегда.
Сейчас его заботили другие проблемы. Подчиненный ему курьер массой сорок тысяч тонн представлял собой одну из самых быстроходных моделей космических судов, но он состоял в основном из парусов Варшавской и комплекта импеллеров военного образца. Быстроходность достигалась за счет уменьшения тоннажа, и жизненное пространство для размещения экипажа из тридцати человек было сведено к минимуму. Чтобы скученность и теснота не сводили людей с ума, половина экипажа постоянно находилась на Стиксе. Разумеется, это противоречило куче инструкций, правил и предписаний, но командир базы не возражал, а сам Проксмир не видел в излишнем формализме смысла. Вздумай руководство «Харона» отправить срочную депешу, он без труда поднял бы отдыхавших членов команды на орбиту, но за все время службы лейтенант-коммандера на Цербере такой надобности не возникло.