Испытание любовью
Шрифт:
– Но, милорд! Я не могу позволить вам поехать в замок без…
– “Позволить”? Это что еще за разговоры? Замолчи, Седрик, если не хочешь рассердить меня. Глаза юноши наполнились слезами.
– Милорд, я согласен на любое наказание, только возьмите меня с собой! Если с вами что-нибудь случится…
– Чем ты можешь мне помочь? – насмешливо поинтересовался хозяин.
Слуга дрожащими пальцами теребил одеяло.
– Я… по крайней мере я буду с вами. И если… если вас убьют, то я…
– Это тебе урок за непослушание, Седрик. Юноша молча отвернулся к стене и снова заговорил, только когда Симон был уже в полном
– Если что-нибудь случится с милордом, я изобью тебя до полусмерти! – свирепо прошипел Седрик.
Бовалле вышел из комнаты, посмеиваясь про себя.
Вскоре в сопровождении Эдмунда Симон приблизился к замку. Мост был опущен, и они неторопливо проехали по нему во двор, где Бовалле спешился и передал лошадь слуге. Затем в одиночестве проследовал за управляющим, который провел его через пустой огромный холл в приемный зал графини. Откинув занавес у входа, управляющий торжественно объявил:
– Милорд Бовалле!
Симон вошел, шагая твердо, но по-кошачьи упруго. Оказавшись в зале, он быстро огляделся, положив руку на рукоятку меча. На возвышении, в кресле, напоминающем трон, сидела, как ледяная статуя, леди Маргарет. Она по-королевски гордо и высоко держала голову в рогатом головном уборе с золотой вуалью, украшенной жемчугом, из-под которой выбивались смоляные локоны. Ни один мускул не дрогнул на ее длинной белоснежной шее. Лицо графини напоминало бледную овальную маску, с тонкими, презрительно искривленными губами и черными глазами, сверкавшими из-под полуопущенных век. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали тени на безупречную кожу. Короткий прямой нос с изящно вырезанными ноздрями слегка вздрагивал. Она была одета в шелковое платье винно-красного цвета, облегающее прекрасную форму ее груди и длинную линию бедер. Ткань свободно спадала к ногам, прикрывая их, и расширялась на кистях в огромные рукава, касавшиеся пола. Белые руки лежали на подлокотнике кресла, нервно их сжимая. На груди Маргарет сиял огромный рубин, оживляя ее неподвижную фигуру.
Рядом с ней стоял франтовато одетый брюнет, смотревший на Симона с насмешкой на полных губах. Он теребил пальцами розу, изредка поднося ее к носу. Другие пышно одетые джентльмены, находящиеся в зале, с любопытством уставились на вошедшего. Позади графини замерли так же неподвижно, как и она, три придворные дамы.
Симон решительно шагнул вперед. Его огромная фигура с льняными волосами, вся в золотом, за исключением развевающегося плюмажа и длинного зеленого плаща, казалась неуместной в этом элегантном собрании. Остановившись перед возвышением, он спокойно глянул на графиню из-под шлема.
– Мадам, я пришел, чтобы принять вашу капитуляцию, – произнес Бовалле на грубоватом французском.
Надменные губы изогнулись в усмешке. Графиня сделала жест правой рукой, и франтовый джентльмен вышел вперед. Он ответил Симону на ломанном английском:
– Вы слишком торопливы, милорд. Моя кузина хочет предъявить вам свои условия.
Маргарет слегка шевельнулась, и Симон заметил, как блеснули ее глаза.
– Вот мои условия, – сказал он, обращаясь к ней. – Если вы передадите мне ключи от вашего замка и присягнете на верность моему королю Генриху, – он поднял руку к шлему, салютуя, – я обещаю вам его милосердие и защиту.
На
ее виске заметно забилась предательская жилка.– Кузен, – обратилась она тоже по-английски к джентльмену с розой, – скажите ему, что это я буду ставить условия. – Ее голос прозвучал ясно и холодно. При этом она даже не взглянула на Симона.
Франтоватый джентльмен повиновался:
– Согласитесь, милорд, графиня в более выгодной позиции, чтобы выставлять условия. Бовалле нахмурился:
– Нет, сэр. Я не согласен. И мадам, и все вы в безвыходном положении.
Француз улыбнулся, изящно приподняв розу:
– Вы же один против сотни…
Симон пронзил его острым, как рапира, взглядом, и, несмотря на свою самоуверенность, француз невольно сделал шаг назад.
– Я пришел, сюда по законам перемирия, – резко проговорил Бовалле.
Шевалье де Флериваль пришел в себя, небрежно пожав плечами:
– Мы на войне, милорд… Явившись сюда, вы проявили неосторожность.
– Если я не выйду отсюда через час, сэр Галледемейн умрет перед вашими воротами.
Шевалье побледнел, но продолжал улыбаться.
– Так вы, милорд, решили покорить этот замок в одиночку?
– Через час.
– Но что же делать? – Шевалье негромко засмеялся. – Мой отец сэр Галледемейн стар, милорд. Старики легко умирают.
– Молодые тоже легко умирают. Слова упали тяжело, как камни, и графиня шевельнулась в кресле.
– Это просто глупая угроза! – Шевалье залился веселым смехом. – А мы не глупцы, милорд.
– Если вы не сдадите замок и не отдадите мне сэра Алана Монлиса, то вы действительно будете глупцами, – спокойно заявил Симон. – Вы увидите, как мои солдаты сожгут Белреми дотла и вырежут все его население. Это не пустая угроза.
Шевалье деликатно понюхал розу, не сводя глаз с лица отважного полководца.
– Но если вы умрете, милорд, для вас это ничего не изменит. Я уже слышал такие угрозы раньше.
Симон улыбнулся:
– Вы плохо знаете меня, сэр, если думаете, что мои капитаны не подчинятся моему приказу, жив я или мертв.
– Вы не вежливы, милорд. Поверьте, графине не нужна ваша смерть, она предлагает вам вывести войска из Белреми и поклясться никогда не возвращаться сюда. Как только вы покинете город, графиня передаст сэра Алана Монлиса в ваши руки.
– Я благодарю госпожу графиню! – повысил голос Симон. – Но она переоценивает свои силы.
– Короче говоря, милорд, вы отказываетесь принять наши условия?
– Да.
Снова прозвучал ясный голос с трона:
– Скажите ему, кузен, чтобы он хорошо подумал. Если он откажется принять мои условия, с сэром Аланом Монлисом будет очень скоро покончено, а потом и с ним тоже.
Симон промолчал, а в глазах шевалье мелькнуло торжество.
– У вас нашлась пища для размышления, милорд?
Не обращая на него внимания, Бовалле посмотрел на леди Маргарет:
– Это ваше последнее слово, мадам?
– Да, мое последнее слово, – подтвердила она. Реакция Симона была молниеносной. Он выхватил меч из ножен, вскочил на помост и приставил острие меча к белой груди графини.
Закричав от ужаса, мужчины бросились к нему, но остановились, когда Симон отвел меч для удара. Левой рукой он схватил графиню за кисть и, глядя в зал через плечо, произнес:
– Еще один шаг – и графиня умрет. Перемирие окончено.